Мучимый дурными предчувствиями и мысленно расставшись не только с блеснами, но и с германской катушкой для спиннинга, Шишкобабов несмело вошел в теплый предбанник прокуратуры...
На столе у секретарши его ждало подписанное ходатайство, а умудренный жизнью прокурор, не зря славившийся сверхъестественным чутьем, уже слег в больницу — оперировать застарелую грыжу.
В то же утро пахнущий свежей краской сенсационный номер “Красносельского Вестника” украсил рабочий стол полковника Шубина.
III
Перепуганного Тимура Дербенева остановили в тот же вечер по дороге с работы, затащили в машину и в течение часа “вербовали по-русски” на заднем сиденье старого “фольксвагена”, стоявшего у обочины. Интеллигентные беседы и заманчивые предложения за чашечкой кофе давно превратились в воспоминания розового детства шпионажа. Машину трясло так, будто в ней пылко занимались любовью качки-гомосексуалисты. Процесс вербовки созерцал невыспавшийся, зевающий наряд Кляксы.
В салоне вместе с капитаном Зимородком сидели Дональд, Кира и Пушок, потому что после инструктажа Кира Алексеевна отозвала старшего в сторонку и сказала, глядя под ноги:
— Костя, сегодня мы с тобой поедем. Пожалуйста.
Непривычно и неловко было видеть эту красивую решительную женщину в состоянии просительницы, смущенной и виноватой. Зимородок только молча покивал седеющей головой. Наблюдательный Лехельт сделал вид, что так и должно быть. Ролик открыл было любопытствующую варежку, но наткнулся на косой взгляд Тыбиня, брошенный из-под тяжелого лба, — осекся на полуслове и перевел разговор на тему обещанной квартальной премии. Один Морзик был доволен переменой мест, соответствующей его тайным планам, скрывая радость под видом служебного рвения и озабоченности.
Взяв Изю от подъезда дома, где он, возмущенно поминая библейских пророков, рихтовал правый закрылок “девятки”, они вскоре зафиксировали его краткую встречу с хозяевами “фольксвагена”, а затем разделились. Хмурый и неразговорчивый Старый потянул Арджанию дальше, в северные районы города, а экипаж Кляксы сел на хвост “фольке” — и, как оказалось, не напрасно. Не впустую прокатались.
— Кто Изе крыло загнул? — спросил Зимородок. — Не мог же он сам так въехать.
— Михаил Александрович, — робко ответила Людочка и покосилась на молчаливую Киру.
— На якорь поставил?
Ответа не последовало, и Зимородок, как опытный руководитель, не стал больше задавать никаких вопросов. Одно из правил хорошего начальника — не стремиться знать о ходе дел больше, чем нужно, за что подчиненные будут тебе только благодарны.
— Константин Сергеевич, можно мне сегодня пораньше уйти? — спросил Лехельт, обеспокоенно глядя на часы и на темнеющее над городом пасмурное зимнее небо. — Я в театр билеты взял.
— Посмотрим по обстановке.
— С Маринкой пойдете?! — оживилась Пушок. — А что смотреть будете?
— “Азазель”, — ответил маленький разведчик, игнорируя первую часть вопроса.
— Так с Маринкой? — не унималась Пушок. — А? Андрей?
— Нет, — хмуро ответил Дональд, не любивший врать без служебной необходимости. — С Оксаной.
— Как с Оксаной? — вскинулась Людочка. — Ты негодяй! С какой Оксаной?!
— Вот с такой, — буркнул Лехельт.
— А Мариночка?.. — жалостливо пискнула Пушок. — Она мне так понравилась...
— Уймись, — ласково сказала ей Кира и вздохнула: — И тут все не слава Богу... Магнитные бури, что ли...
Это были ее первые слова за вечер.
— Ой, Константин Сергеевич, можно, пока они его мутузят, я в аптеку схожу?! — затарахтела Люда, увидав большую аптечную вывеску на углу. — Там есть социальный отдел, вы не знаете? Маме прописали интерферон, дорогущий! Вся моя зарплата на пять ампул уходит! Ей бесплатно, как инвалиду, — а ни в одном социальном отделе нету по бесплатному рецепту! Рядом за деньги есть — а для социальников нет!
— Ну иди, только быстро! — поморщившись от ее звонкого голоса, сказал Клякса. — Труба иерихонская! Имей в виду, ждать не буду! Получишь выговор за прогул!
— Скажете тоже! У меня роспись в журнале инструктажа стоит! И за оружие я расписывалась!
И довольная Пушок поспешно выскочила из машины, не слушая сетований Зимородка по поводу современной молодежи.
Людочки не было долго. Качка в “фольксвагене” утихла. Клякса занервничал.
— Где она там бродит?! Сказала же: быстро!
— Давайте, я схожу, — предложил Лехельт.
— Сиди! Тебя еще потом ловить! Разбегаетесь из машины, как тараканы! По инструкции во время работы вы вообще никуда выходить не должны! Только на задания!
— По инструкции ни одного шпиона не поймаешь, сами же говорили!
— Не мог я такой ерунды сказать!
— Говорил, Кляксочка, говорил! — подхватила Кира. — Не волнуйся, вон она уже вышла.
Пушок, красная от возмущения, оборачиваясь и еще что-то крича в дверь аптеки, действительно показалась под белой вывеской со змеей и крестом. В это время открылись дверцы “народной паро-возки” <© Дм. Черкасов. Паро-возка — машина для двоих> — в обе стороны, как крылья, — и на мостовую, прижимая руку к сердцу и жадно глотая свежий воздух, нетвердо выполз маленький и несчастный Тимур Дербенев, а за ним — двое хмурых плечистых ребят-вербовщиков.
— М-да... — сказал Клякса, мигом переключившись на объект. — Заснять бы его сейчас, да всем потенциально нестойким гражданам показывать... Чтобы знали, как несладко быть шпионом.
— В чем дело? Я мухой!
— Побереги пленку, может пригодиться. А куда это они собрались?!
Поддерживаемый под локти двумя здоровяками, неудавшийся “рыцарь плаща и кинжала” заковылял, оскальзываясь на бугристой ледяной корке тротуара, к аптеке. Людочка, закончив словесную баталию с аптекарским персоналом, обернулась и, столкнувшись нос к носу с объектом, едва не присела от ужаса, пятясь в закрывающуюся дверь.
— Куда ты! Назад! — закричал по связи Клякса.
— Зря кричишь, она ССН не взяла, — спокойно образумила его Кира, — Не волнуйся, девочка справится.
— А если завалит?! Вон, у нее все на моське написано! Стажер-неудачник пятого отдела третьей группы — как реклама!
— Ты преувеличиваешь.
— Всем восьмерка!
— Мы и так готовы. Ну, смотри, она ему помогает войти. Все хорошо.
— Все равно, больше никуда не отпущу. Чэпэшница!
Людочка, запыхавшись, прибежала через минуту, когда Клякса чуть успокоился.
— Что он там делает?
— Валидол покупает! Такой бедненький, прямо жалко.
— Все они бедненькие... когда прижмут. Я, пока в СКР <СКР — служба контрразведки > служил, многих таких повидал. Все как один — жертвы обстоятельств и финансовых затруднений. Только однажды идейный борец попался. Я, кричал ненавижу ваш общественный строй и буду бороться против него всеми доступными методами!
— Надо же... — уважительно сказала Пушок.
— Я думаю, он был самый хитрый, — поморщился Лехельт. — Под диссидента косил. Чтобы статус политзаключенного получить.
— Получил, между прочим, — сообщил Клякса. — И кстати, из всех проходящих по его делу самый жадный оказался. Подельников обманул, гонорары их присвоил. Вон, твой несчастный вернулся, не хватила его кондрашка, слава Богу. А то завалил бы нам всю операцию. Ладно, достаточно воспоминании, поехали... А это еще кто?!
Из подворотни вывернула зеленая “семерка” и решительно устремилась вслед за отъехавшим “фольксвагеном”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
На столе у секретарши его ждало подписанное ходатайство, а умудренный жизнью прокурор, не зря славившийся сверхъестественным чутьем, уже слег в больницу — оперировать застарелую грыжу.
В то же утро пахнущий свежей краской сенсационный номер “Красносельского Вестника” украсил рабочий стол полковника Шубина.
III
Перепуганного Тимура Дербенева остановили в тот же вечер по дороге с работы, затащили в машину и в течение часа “вербовали по-русски” на заднем сиденье старого “фольксвагена”, стоявшего у обочины. Интеллигентные беседы и заманчивые предложения за чашечкой кофе давно превратились в воспоминания розового детства шпионажа. Машину трясло так, будто в ней пылко занимались любовью качки-гомосексуалисты. Процесс вербовки созерцал невыспавшийся, зевающий наряд Кляксы.
В салоне вместе с капитаном Зимородком сидели Дональд, Кира и Пушок, потому что после инструктажа Кира Алексеевна отозвала старшего в сторонку и сказала, глядя под ноги:
— Костя, сегодня мы с тобой поедем. Пожалуйста.
Непривычно и неловко было видеть эту красивую решительную женщину в состоянии просительницы, смущенной и виноватой. Зимородок только молча покивал седеющей головой. Наблюдательный Лехельт сделал вид, что так и должно быть. Ролик открыл было любопытствующую варежку, но наткнулся на косой взгляд Тыбиня, брошенный из-под тяжелого лба, — осекся на полуслове и перевел разговор на тему обещанной квартальной премии. Один Морзик был доволен переменой мест, соответствующей его тайным планам, скрывая радость под видом служебного рвения и озабоченности.
Взяв Изю от подъезда дома, где он, возмущенно поминая библейских пророков, рихтовал правый закрылок “девятки”, они вскоре зафиксировали его краткую встречу с хозяевами “фольксвагена”, а затем разделились. Хмурый и неразговорчивый Старый потянул Арджанию дальше, в северные районы города, а экипаж Кляксы сел на хвост “фольке” — и, как оказалось, не напрасно. Не впустую прокатались.
— Кто Изе крыло загнул? — спросил Зимородок. — Не мог же он сам так въехать.
— Михаил Александрович, — робко ответила Людочка и покосилась на молчаливую Киру.
— На якорь поставил?
Ответа не последовало, и Зимородок, как опытный руководитель, не стал больше задавать никаких вопросов. Одно из правил хорошего начальника — не стремиться знать о ходе дел больше, чем нужно, за что подчиненные будут тебе только благодарны.
— Константин Сергеевич, можно мне сегодня пораньше уйти? — спросил Лехельт, обеспокоенно глядя на часы и на темнеющее над городом пасмурное зимнее небо. — Я в театр билеты взял.
— Посмотрим по обстановке.
— С Маринкой пойдете?! — оживилась Пушок. — А что смотреть будете?
— “Азазель”, — ответил маленький разведчик, игнорируя первую часть вопроса.
— Так с Маринкой? — не унималась Пушок. — А? Андрей?
— Нет, — хмуро ответил Дональд, не любивший врать без служебной необходимости. — С Оксаной.
— Как с Оксаной? — вскинулась Людочка. — Ты негодяй! С какой Оксаной?!
— Вот с такой, — буркнул Лехельт.
— А Мариночка?.. — жалостливо пискнула Пушок. — Она мне так понравилась...
— Уймись, — ласково сказала ей Кира и вздохнула: — И тут все не слава Богу... Магнитные бури, что ли...
Это были ее первые слова за вечер.
— Ой, Константин Сергеевич, можно, пока они его мутузят, я в аптеку схожу?! — затарахтела Люда, увидав большую аптечную вывеску на углу. — Там есть социальный отдел, вы не знаете? Маме прописали интерферон, дорогущий! Вся моя зарплата на пять ампул уходит! Ей бесплатно, как инвалиду, — а ни в одном социальном отделе нету по бесплатному рецепту! Рядом за деньги есть — а для социальников нет!
— Ну иди, только быстро! — поморщившись от ее звонкого голоса, сказал Клякса. — Труба иерихонская! Имей в виду, ждать не буду! Получишь выговор за прогул!
— Скажете тоже! У меня роспись в журнале инструктажа стоит! И за оружие я расписывалась!
И довольная Пушок поспешно выскочила из машины, не слушая сетований Зимородка по поводу современной молодежи.
Людочки не было долго. Качка в “фольксвагене” утихла. Клякса занервничал.
— Где она там бродит?! Сказала же: быстро!
— Давайте, я схожу, — предложил Лехельт.
— Сиди! Тебя еще потом ловить! Разбегаетесь из машины, как тараканы! По инструкции во время работы вы вообще никуда выходить не должны! Только на задания!
— По инструкции ни одного шпиона не поймаешь, сами же говорили!
— Не мог я такой ерунды сказать!
— Говорил, Кляксочка, говорил! — подхватила Кира. — Не волнуйся, вон она уже вышла.
Пушок, красная от возмущения, оборачиваясь и еще что-то крича в дверь аптеки, действительно показалась под белой вывеской со змеей и крестом. В это время открылись дверцы “народной паро-возки” <© Дм. Черкасов. Паро-возка — машина для двоих> — в обе стороны, как крылья, — и на мостовую, прижимая руку к сердцу и жадно глотая свежий воздух, нетвердо выполз маленький и несчастный Тимур Дербенев, а за ним — двое хмурых плечистых ребят-вербовщиков.
— М-да... — сказал Клякса, мигом переключившись на объект. — Заснять бы его сейчас, да всем потенциально нестойким гражданам показывать... Чтобы знали, как несладко быть шпионом.
— В чем дело? Я мухой!
— Побереги пленку, может пригодиться. А куда это они собрались?!
Поддерживаемый под локти двумя здоровяками, неудавшийся “рыцарь плаща и кинжала” заковылял, оскальзываясь на бугристой ледяной корке тротуара, к аптеке. Людочка, закончив словесную баталию с аптекарским персоналом, обернулась и, столкнувшись нос к носу с объектом, едва не присела от ужаса, пятясь в закрывающуюся дверь.
— Куда ты! Назад! — закричал по связи Клякса.
— Зря кричишь, она ССН не взяла, — спокойно образумила его Кира, — Не волнуйся, девочка справится.
— А если завалит?! Вон, у нее все на моське написано! Стажер-неудачник пятого отдела третьей группы — как реклама!
— Ты преувеличиваешь.
— Всем восьмерка!
— Мы и так готовы. Ну, смотри, она ему помогает войти. Все хорошо.
— Все равно, больше никуда не отпущу. Чэпэшница!
Людочка, запыхавшись, прибежала через минуту, когда Клякса чуть успокоился.
— Что он там делает?
— Валидол покупает! Такой бедненький, прямо жалко.
— Все они бедненькие... когда прижмут. Я, пока в СКР <СКР — служба контрразведки > служил, многих таких повидал. Все как один — жертвы обстоятельств и финансовых затруднений. Только однажды идейный борец попался. Я, кричал ненавижу ваш общественный строй и буду бороться против него всеми доступными методами!
— Надо же... — уважительно сказала Пушок.
— Я думаю, он был самый хитрый, — поморщился Лехельт. — Под диссидента косил. Чтобы статус политзаключенного получить.
— Получил, между прочим, — сообщил Клякса. — И кстати, из всех проходящих по его делу самый жадный оказался. Подельников обманул, гонорары их присвоил. Вон, твой несчастный вернулся, не хватила его кондрашка, слава Богу. А то завалил бы нам всю операцию. Ладно, достаточно воспоминании, поехали... А это еще кто?!
Из подворотни вывернула зеленая “семерка” и решительно устремилась вслед за отъехавшим “фольксвагеном”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54