Второй отсек был грузопассажирским. В нем могли с комфортом устроиться десять человек, прихватив с собой до двенадцати тонн необходимых вещей, или разместиться три десятка раненых, что происходило нечасто. Подводный аппарат эксплуатировался в основном для нужд высших полевых командиров, и рядовому боевику путь на борт был заказан.
Девяносто девять процентов «волков ислама», как именовали себя сепаратисты из армии «независимой Ичкерии», вообще ничего не знали о лодке.
Их карма состояла в том, чтобы сдохнуть за идеалы, пропагандируемые Мовлади Удуговым — чеченской пародией на доктора Геббельса, — который сам никогда не участвовал в боевых действиях против федеральных войск и лишь выступал с речами, уснащенными цитатами из Корана и дикими призывами к масштабным террористическим актам. Мовлади был трусоват и с весны двухтысячного года прятался на территории Ингушетии, откуда видеокассеты с его высказываниями доставлялись в спрятанные под землей телевизионные студии центра «Кавказ». Еще Удугов был большим любителем вброса информации через компьютерные сети, где на специальных сайтах размещались доклады об «успешных боевых операциях» ичкерийских воинов и приводились цифры потерь среди военнослужащих российской армии и милиции, обычно раз в двадцать превышающие истинные. Западные СМИ любили пользоваться данными Удугова, в результате чего раз в неделю на страницах немецких и французских газет появлялись материалы «очевидцев», якобы своими глазами видевших разгром колонн бронетехники и лично считавших трупы солдат.
Подводная лодка была козырем полевых командиров в случае полного разгрома их банд.
На лодке высшее руководство Ичкерии намеревалось уйти в Грузию, а оттуда уже воздушным путем переместиться в Турцию, Пакистан и Саудовскую Аравию. Пока же в этом острой необходимости не было и аппарат использовался в основном для поставок новых партий оружия и отправки в соседнее мандариново фундучное государство членов семей заслуженных или просто богатых боевиков.
Среди самих чеченцев специалистов подводников не наблюдалось.
Потому командование лодкой взяли на себя двое русских, в помощь которым были приставлены два чеченца. Заодно они контролировали действия гяуров и имели приказ в случае чего перерезать глотки неверным. Как потом поступать с самой лодкой, оставалось загадкой. Этот вопрос так и не решили, понадеявшись на авось...
Капитан Александр Степановых сошел по трапу на деревянный пирс и присоединился к штурману Лазареву, наблюдавшему, как молодые чеченцы подносят к грузовому люку ящики с зенитно ракетными комплексами «Стингер». Маленький порт в глубине пещеры недалеко от грузинского села Шатилй жил обычной жизнью.
— Что, Паша, заканчиваем?
— Часа два осталось, — Павел Лазарев внимательно проследил за механиком Бесланом Хамзаевым, с деловым видом рассматривающим полупрозрачные пластиковые блоки новых аккумуляторов «Icma». — Надо еще генератор проверить. Запашок с. При полной нагрузке маслицем пованивает.
— Пусть Ваха проверит...
— Я лучше сам. Не доверяю этим черножопым. Обязательно что нибудь не то сделают.
— Ну, как знаешь, — Степановых принялся набивать трубку. — Хотя правильно. Ваха в последнее время разболтался, крутым подводником себя воображает. Так и до беды недалеко.
— Точно, — согласился Лазарев. — Может, попросим Аслана, чтоб заменил этого придурка?
— Аслана сейчас нет. Только через две недели появится...
— Можно Шамилю сказать.
— Брось! Ваха родственник Шамиля, тот ничего делать не будет. Лучше Аслана дождемся.
— Тады я пошел, — Павел бодро вскочил с перевернутого ящика из под снарядов. — Посмотрю генератор...
— Заодно левый нижний прожектор проверь. Тускловато работает.
— Лампу заменим, и все дела.
— Ты кабель сначала посмотри. Может, в нем дело.
— Хорошо...
Степановых чиркнул спичкой и принялся раскуривать причудливо изогнутую трубку, вырезанную из вишневого дерева. Впереди был шестичасовой переход, во время которого придется обойтись без табака. Система регенерации воздуха на борту лодки не предусматривала наличия в отсеках курящих. Хотя капитан не всегда соблюдал собственный запрет на курение, особенно в сложных ситуациях. Но на то он и капитан.
Паша Лазарев сам был не меньшим разгильдяем, чем Ваха Ахмедханов. Вместо того чтобы проверить электропроводку носовых прожекторов, штурман забрался в первый отсек лодки, откинул до предела спинку своего кресла и углубился в чтение очередного опуса Александры Маринкиной, носящего название «Сто седьмая жертва». На очереди была еще одна повесть все той же плодовитой литераторши — «Когда читатели плачут», — вышедшая совсем недавно и доставленная Лазареву с книжного рынка в Махачкале.
Так минуло два часа, остававшихся до отплытия лодки.
* * *
Игорь Рудометов змеей прополз под стелющимися по скале желтовато зелеными побегами вьюнка, осторожно высунул из за щербатого камня ствол СВУ АС и принялся обозревать противоположный склон ущелья сквозь девятикратный прицел.
Рядом с ним послышался шорох, и на позицию выдвинулся Дима Славин.
Спустя десять минут внимание Рудометова привлекло шевеление ветки куста совсем рядом с полотном дороги, пролегшей по дну ущелья и скрывающейся за нагромождением валунов.
Игорь насторожился.
Куст рос на самой обочине. Его ветви с фигурными листьями даже частично вылезали на саму дорогу. Не намного, всего сантиметров на тридцать.
Рудометов толкнул локтем Славина.
— Дай бинокль.
Дмитрий перевернулся на бок и извлек из висящего на ремне подсумка шестнадцатикратный прибор фабрики Карла Цейса.
Игорь отложил в сторону винтовку и приник к бинокулярам.
Куст пока оставался неподвижен, лишь слегка трепетали листья на самой его верхушке.
Рудометов внимательно осмотрел прилегающие к дороге заросли. Обычная кавказская «зеленка», смесь акаций, шиповника, алычи и еще десятков видов древовидных кустарников. Метров за сто от дороги возвышались три пирамидальных тополя. Почти сразу за ними начинался крутой песчаный откос, переходящий в отвесную скалу.
С другой стороны грунтовки картина была аналогичной. Те же заросли, в которых легко может спрятаться взвод пехотинцев. Или отряд боевиков численностью до пятидесяти человек. Кусты разрослись столь густо, что в них не было бы заметно даже минометной батареи. Ни сбоку, ни сверху заросли насквозь не просматривались.
Игорь вновь навел оптику на заинтересовавший его куст.
В полуметре от нависающих над обочиной дороги ветвей виднелось несколько углублений в грунте. Будто на землю ставили нечто тяжелое и имеющее округлое дно. Типа котла или большой бутыли.
— Что там? — шепотом спросил Славин.
— Сам не пойму, — Рудометов не отрывался от бинокля. — Фигня какая то нездоровая...
— Поконкретнее, — попросил Дмитрий.
— Кустик шевельнулся. И рядом выемки непонятные...
— Ты точно видел?
— Точно.
— Вася! — Славин обернулся назад и щелкнул пальцами.
Славин младший по пластунски переместился поближе к наблюдателям.
— Давай сюда Влада и Никиту.
— Понял.
Василий отполз немного назад, миновал залегшего в двадцати метрах от обрыва отца Арсения, встал во весь рост и припустился вниз по склону, держа курс на огромный каштан, под кроной которого расположились вторая и третья группы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56