— Вот именно об этом я и бухтел на последнем инструктаже, — тихо произнес Рокотов, оглядываясь назад, где в рощице акаций замерли вторая и третья группы. — Если б мы использовали радиосвязь, то через три минуту тут были бы штурмовики...
— Согласен, — Никита медленно встал на одно колено.
— Лежи! — резко приказал Влад. Филонов недоуменно пожал плечами:
— Так улетел же...
— Не говори гоп, — биолог осторожно вытянул ногу. — Это тебе не олень, который пробежал и всё. Воздушная разведка иногда повторяет заходы... Лежим тихо сорок минут. Если у них будет несовпадение по сканированию местности, то этот квадрат превентивно накроют ракетами.
— Черт... — бывший браконьер улегся обратно на камни.
— А ты думал! Современная техника... Сечет цели до полуметра в диаметре.
— Чо ж тогда про развал армии базлают? — грустно осведомился Никита. — Мол, нет у нас ни фига...
— На войну средства всегда найдутся, — проворчал Рокотов. — Это в экономике думать надо, а кого замочить — тут мы первые. И генералы денег украдут, и народ доволен, шоу по телику смотрит... Заодно ненужные мысли из головы выбиваются. Когда где то воюют, не до осмысления действий премьера с президентом. Потому то эта война нескоро остановится.
— А лодку поднять не можем...
— Не можем. Вернее, не хотим.
— С сволочи, — Филонов одним словом выразил извечное отношение русского человека к власти.
— Каких выбрали, — примирительно сказал Владислав. — Никто нас за руку не хватал, вместо нас никто бюллетени не заполнял.
— Выбора то не было, — Никита раздраженно сплюнул в пыль. — Не за сумасшедших же Яблонского с Зюгновичем голосовать.
— Вольфыч еще был, — напомнил педантичный Рокотов.
— Ага! Ты еще Джабраилова вспомни. Или этого, кемеровского губера...
Изредка случающиеся на войне передышки почему то обычно приводят к обобщенным философским беседам на политические темы.
— Надо было против всех. Вот бы покрутились, если б народ так отреагировал на выборы президента, — усмехнулся Влад.
— А а! — Филонов скривился. — Все равно бы было больше пятидесяти процентов.
— Не уверен...
— Ты просто по Питеру ориентируешься. А у нас, да и почти повсюду, народ голосует не по уму... Хотят, придурки, чтоб как при социализме было. С голой жопой, но чтоб у соседа — то же самое. Равная нищета. Я, вон, вроде небольшие бабки имел, когда зверя бил... И то оглядывался, чтоб сарай не спалили из зависти. У нас же как — если выделился чем то, значит, слишком умный. И обратно, за ноги в это болото. Чтоб у соседа алкаша хата пустая и у тебя тоже.
— В Питере аналогично, — зевнул Рокотов. — У меня приятель был, коммерсантом заделался, еще в самом начале перестройки. Причем не барыга перекупщик, а производитель. Пекарню свою открыл, развернулся... Ну, и купил себе «девятку». Цвет «мокрый асфальт», стекла тонированные, все чики чики... У дома решил держать, соседи свои, если что — угонщиков отпугнут. Но не тут то было! На следующий день выходит — бокового стекла нет. Стекло новое поставил, бабке с первого этажа денег дал, чтоб караулила... На второй день — нет заднего стекла и кто то гвоздем по борту царапнул. А бабка орет, что никого не видела. Ладно, загнал во внутренний двор, запер ворота... Вечером грохот. Выглядывает в окно — прям в лобовухе унитаз торчит. И ведь не лень кому то было на крышу лезть и оттуда сантехникой швыряться! Мораль понятна — не выделяйся, иначе ближайшие друзья приятели и сожрут... Теперь тот парень отдельный коттедж себе построил, за машины свои не переживает. А соседи, что унитазами кидались и стекла ему били, так в том доме и кукуют. Всё деньги на косметический ремонт подъезда в местной администрации выколотить пытаются. А не гадили бы — давно б по чистенькой лестнице ходили бы, дверь на кодовом замке имели бы. Мораль вторая — минутное удовлетворение от сделанной пакости обычно оборачивается потерями в будущем...
— Это точно, — согласился Никита, как то раз бросивший килограмм дрожжей в выгребную яму соседу, «случайно» своротившему своим трактором распорки, на которых сохли добытые браконьером шкурки, и так же «непреднамеренно» проехавшему по нежному меху грубыми колесами чадящего «Белоруся».
Воспоминание о свершившемся возмездии и криках смываемого фекальными массами тракториста, наутро распахнувшего дверь в свой «скворечник», согрело душу экс браконьера, и он широко улыбнулся.
* * *
Пресс секретарь Главкома ВМФ капитан второго ранга Игорь Дрыгало сбежал по ступеням центральной лестницы, покрытым роскошной ковровой дорожкой бордового цвета по пятьдесят долларов за метр, на несколько секунд задержался у огромного зеркала, стоящего аккурат напротив стойки дежурного мичмана, огладил китель и придал своему лицу выражение усталой задумчивости. У ворот штаба его ждал корреспондент НТВ.
Ежедневное участие Игоря Дрыгало в выпусках информационных программ уже стало ритуалом. Четвертый день вся страна, затаив дыхание, следила за развернутой на Северном флоте спасательной операцией и ловила каждое слово пресс секретаря Главкома ВМФ.
Первые два дня Дрыгало купался в лучах неожиданной славы.
На третий, когда журналисты принялись задавать неудобные вопросы, удовольствие от непрекращающихся интервью сменилось раздражением на собственное начальство, фактически выставившее кап два щитом между собой и обществом. К тому же ситуация вокруг утонувшего «Мценска» не менялась. Спасательные снаряды бестолково тыкались в корпус, маневрировали возле рассеченной ударом форштевня комингс площадки аварийного люка, но к переходной камере в девятом отсеке субмарины так и не присасывались.
Дрыгало обратился к адмиралу флота Самохвалову с просьбой о прекращении своего участия в информационных выпусках, на что получил резкую отповедь и приказ во что бы то ни стало продолжать успокаивать телезрителей. Как именно следовало успокаивать, ему не объяснили.
Мол, сам разобраться должен, на то он и пресс секретарь.
Правда, дали карт бланш на любое вранье, которое хоть как то сможет сгладить начинающуюся истерику в обществе.
Из разговора с Самохваловым капитан второго ранга сделал для себя вывод, что реальная обстановка вокруг «Мценска» резко отличается от сообщений с пометкой «для служебного пользования», распространяемых среди офицеров штаба. Он не знал истинных причин аварии атомного ракетоносца, но подозревал, что выдвинутая официальная версия о столкновении лодки с миной времен Второй мировой войны так же далека от правды, как таран субмарины летающей тарелкой с Альфы Центавра, ведомой пьяным инопланетным пилотом.
Дрыгало достал расческу, провел ею по жиденьким волосикам и немного склонил голову вбок, проверяя, достаточно ли печальный у него внешний вид.
Идти к воротам, где приплясывали от нетерпения интервьюер с телеоператором, не хотелось. Вместо этого кап два с удовольствием бы полежал на диване в комнате отдыха. Но надо.
Пресс секретарская должность была синекурой ровно до той поры, пока на флоте не происходило нечто экстраординарного. Тогда у Дрыгало начиналась горячая пора. Так уже было, когда матросик на все том же Северном флоте захватил в заложники десяток своих сослуживцев и заперся с ними на командном посту стоящей у пирса атомной субмарины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56