https://www.dushevoi.ru/products/smesiteli/Elghansa/christina/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Сейчас, когда я вожу своим пером при свете лампады и представляю себе все это, я начинаю улыбаться и на моих устах появляется усмешка.
16. Роберт стянул к Бриндизи все свои военные силы: корабли и воинов. Кораблей было сто пятьдесят, количество воинов достигало тридцати тысяч. На каждом корабле находилось по двести воинов с оружием и лошадьми в расчете на встречу с вооруженными всадниками противника на другом берегу. С такими силами Роберт должен был направиться к Эпидамну, городу, который мы, по укоренившемуся ныне обычаю, называем Диррахием.
В его намерения входило из Гидрунта переправиться к Никополю, захватить Навпакт вместе с прилежащими землями и находившимися вокруг крепостями. Но так как пролив между этими пунктами был шире, чем между Бриндизи и Диррахием, он, выбрав более быстрый путь и легкое плавание, предпочел отплыть из Бриндизи. Ведь стояла зима, солнце двигалось к южным кругам и, приближаясь к созвездию Козерога, сокращало продолжительность дня. Даже если бы он вышел из Гидрунта с началом дня, пришлось бы плыть ночью, и, может быть, попасть в шторм. Чтобы избежать этого, Ро-{87}берт решил на всех парусах отправиться из Бриндизи в Диррахий. Этим он сокращал длину пути, так как Адриатическое море в том месте сужается. Он не оставил сына Рожера наместником Апулии, как намеревался прежде. Не знаю по каким причинам, но он переменил свое решение и взял его с собой. По пути к Диррахию Роберт снарядил отряд, который напал на хорошо укрепленный город Корфу и некоторые другие наши крепости и захватил их. Ожидалось, что Роберт, взяв заложников из Лонгивардии и Апулии и обложив всю страну денежными поборами и данью, прибудет в Диррахий.
Дукой всего Иллирика был тогда Георгий Мономахат, назначенный на эту должность самодержцем Вотаниатом. Раньше он отказывался от назначения и вообще не соглашался на исполнение этой службы. В конце концов, однако, согласился из-за варваров-рабов самодержца (это были скифы Борил и Герман), которые испытывали к нему ненависть, постоянно оговаривали его перед самодержцем и возводили на него всякую напраслину. Эти рабы до такой степени разожгли против него гнев императора, что Вотаниат, обращаясь к императрице Марии, сказал: «Я подозреваю в этом Мономахате врага ромейского государства».
Об этом услышал алан Иоанн – лучший друг Мономахата. Зная о ненависти скифов и их постоянных наветах, Иоанн явился к Мономахату, передал ему слова как императора, так и скифов и советовал ему позаботиться о своем спасении. Мономахат, будучи человеком умным, приходит к императору, смягчает льстивыми словами его гнев и добивается службы в Диррахии. Отправляясь в Эпидамн, он получил письменный указ о назначении на пост дуки и так как эти самые скифы – Герман и Борил – всячески старались ускорить его отъезд, на следующий день уехал из царственного города в Эпидамн и в область Иллирика.
Однако около места под названием Пиги (там сооружен знаменитый среди храмов Византия храм моей госпожи девы-богоматери) он встречается с моим отцом Алексеем. Они увидели друг друга, и Мономахат начал взволнованно рассказывать великому доместику: изгнанником он стал из-за Алексея и своей к нему дружбы; эти скифы Борил и Герман, которые на все взирают с вожделением, обрушили на него всю силу своей завистливой ненависти и изгоняют его под благовидным предлогом из круга близких и из милого ему города. Он подробно изложил печальную повесть о том, как его оболгали перед императором, и рассказал, что он вытерпел от этих рабов. Доместик Запада сделал все возможное, чтобы утешить {88} Мономахата. Ведь Алексей умел облегчать отягченные горестями души. В конце концов Мономахат сказал, что бог будет их судьей, попросил Алексея не забывать их дружбу и отправился в Диррахий, предоставив Алексею следовать в царственный город.
По прибытии в Диррахий Мономахат услыхал сразу две новости: о приготовлениях тирана Роберта и о восстании Алексея. Он колебался и обдумывал свое положение, внешне держался враждебно по отношению к обоим, но его замысел был гораздо глубже, чем открытая вражда. Великий доместик письмом сообщил ему о событиях: о том, что он опасался ослепления, что приготовлялось установление тирании и поэтому он поднялся на борьбу с тиранами. Он потребовал, чтобы Мономахат выступил на помощь другу и отправил ему средства, которые он только сможет где-либо для него собрать. «Ибо, – писал Алексей, – мне нужны деньги, без которых ничего нельзя сделать».
Мономахат денег не отправил, но ласково обошелся с послами и вместо денег вручил им письма следующего содержания. Он поныне верен старой дружбе и обещает хранить ее впредь. Что же касается просимых денег, то он и сам страстно желал бы послать Алексею столько, сколько тому надо. «Но справедливая причина удерживает меня от этого. Ведь если я сразу же подчинюсь твоим приказаниям, то тебе самому покажется, что я поступил некрасиво и недоброжелательно по отношению к императору, ведь я назначен императором Вотаниатом и поклялся верно служить ему. Если же высший промысел возведет тебя на престол, то я, как и прежде, буду тебе верным другом и преданным слугой».
Я решительно осуждаю Мономахата, который, набросав такой ответ моему отцу, одновременно заискивал и перед ним (я имею в виду своего отца) и перед Вотаниатом, вступил в еще более откровенные переговоры с варваром Робертом и склонялся к открытому восстанию. Как это характерно для людских нравов, изменчивых и меняющих окраску сообразно обстоятельствам! Для общего дела все такие люди вредны, по отношению же к самим себе они весьма осмотрительны и заботятся только о собственном благе, хотя и в этом большей частью не имеют успеха. Однако конь исторического повествования свернул с дороги, вернем его, вырвавшегося из узды, обратно на прежний путь.
Роберт, который и раньше горячо стремился переправиться на наш берег и мечтал о Диррахии, теперь особенно загорелся этой идеей, душой и телом рвался он к этой морской {89} экспедиции, торопил и речами подстрекал воинов. Мономахат же, приняв такие меры, позаботился и о другом безопасном убежище для себя. Письмами он добился дружбы эксархов Далмации Бодина и Михаила и подарками приобрел их благосклонность. Этим он как бы отворил для себя разные двери, ибо, если его надежды на Роберта и Алексея не оправдаются и оба они откажутся от него, он тотчас же, как перебежчик, уйдет в Далмацию к Бодину и Михаилу. Ведь если первые станут его врагами, то у него останется надежда и на Михаила и на Бодина, к которым он приготовился перейти в том случае, если Алексей и Роберт станут враждебно относиться к нему.
Но довольно об этом, пора уже обратиться к царствованию моего отца и поведать, как и по каким причинам он вступил на престол. Ведь я решила рассказать не только о том, что он совершил до вступления на престол, но и о том, в чем он преуспел и в чем потерпел неудачу, будучи императором. И я сделаю это, если даже на пути историка мне встретятся лишь одни промахи моего отца. Я не буду щадить его как отца, если встречусь с какими-либо его неудачными действиями. Но я и не буду обходить молчанием его успехи из боязни навлечь на себя подозрение в том, что пишу о нем как дочь об отце. Ведь в обоих случаях я нанесла бы ущерб истине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
 подогрев зеркала в ванной 

 плитка для туалета напольная