https://www.dushevoi.ru/products/kuhonnye-mojki/iz-nerzhavejki/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

он подкрепил дары хрисовулом и постановил, что полученное в награду имущество принадлежит не только им самим, а может быть передано их детям и детям их детей; если же детей нет, дары наследуют жены. Вот каким образом оказывал благодеяния Алексей. Но хватит об этом, хотя большая часть событий и опущена мною. Пусть никто не упрекнет мою историю в том, что ее содержание пристрастно. Ведь живы многочислен-{398}ные свидетели событий, о которых я рассказываю, – они не преминули бы обличить меня во лжи.
Самодержец, сделав все необходимое, выступил из Филиппополя и переселился в царицу городов. И снова начались у самодержца непрерывные бои и прения со сторонниками Кулеона и Кусина. Алексей одолел Кулеона, казавшегося более разумным и способным следовать слову истины, и превратил его в смиренную овцу нашего стада. Но Кусин и Фол впали в неистовство и, хотя речи императора обрушивались на них, как молот на железо, оставались железными, отвернулись от императора и не поддались его речам. Поэтому император заключил их как самых зловредных из всех манихеев и явно приближающихся к помешательству, в так называемую Элефантинскую тюрьму и, щедро снабдив всем необходимым, оставил умирать под тяжестью собственных грехов.
Книга XV
1. Так поступил самодержец с Филиппополем и манихеями. Затем варвары приготовили для него другой горький напиток. Султан Сулейман замыслил вновь разорить Азию и вызвал войска из Хорасана и Алеппо на случай, если ему придется встретиться с сильным сопротивлением самодержца. Когда намерение Сулеймана стало до конца ясно императору, последний решил подойти с войском к Иконию и вступить с султаном в жестокую битву, ибо там находился султаникий Килич-Арслана. Алексей вызвал воинов из чужеземных стран, призвал большое число наемников и собрал отовсюду свое войско. В то время как оба полководца разрабатывали планы нападения друг на друга, самодержца постигла его обычная болезнь ног. Со всех сторон стекались воины, но не все сразу, а «по капле», ибо отечества воинов находились далеко. Болезнь же не только не позволяла Алексею приняться за исполнение его намерения, но даже мешала ему ходить. Прикованный к постели, он не столько был удручен болезнью ног, сколько необходимостью отложить наступление на варваров. Это не укрылось от варвара Килич-Арслана; без зазрения совести опустошал он всю Азию и совершил семь набегов на христиан.
Никогда еще боль так не мучила самодержца. Болезнь раньше обычно обрушивалась на него через большие промежутки времени, но в тот раз она мучила его не периодически, а непрерывно, и приступы следовали один за другим. Однако люди {399} Килич-Арслана считали страдания Алексея симуляцией – не болезнью, а медлительностью и легкомыслием под предлогом боли в ногах. Поэтому они часто жестоко насмехались над императором и во время выпивок и попоек как прирожденные ораторы разглагольствовали о болезни ног императора. Болезнь ног стала для варваров темой комедии. Они изображали персонажи врачей, слуг императора, выводили на сцене самого императора покоящимся на ложе и вышучивали его. Во время подобных представлений среди варваров поднимался громкий смех. Это не осталось тайной для самодержца, он кипел гневом и горел желанием начать против них войну. Вскоре, когда боль немного утихла, он пустился в намеченный путь. Император переправился на Дамалис, пересек пролив между Кивотом и Эгиалами, достиг Кивота, а оттуда в ожидании прибытия отрядов и вызванного им наемного войска отправился в Лопадий.
Когда все собрались, он со всем войском выступает оттуда и прибывает в крепость кира Георгия, находящуюся рядом с Никейским озером, а оттуда – в Никею; затем через три дня он возвращается назад к мосту Лопадия и разбивает свой лагерь у источника, носящего имя Карика. Намерение императора заключалось в том, чтобы сначала через мост переправилось войско, которое разбило бы палатки в удобном месте, а затем через тот же мост перешел он сам и установил императорскую палатку в расположении войска. Однако коварные турки, грабившие равнину у подножий Лантиан и так называемой Котирекии, узнали о наступлении самодержца, испугались и сразу же зажгли много костров, чтобы создать впечатление присутствия большого войска. Костры освещали воздух и пугали неопытных людей, однако самодержца они: не устрашили. Затем турки со всей добычей и пленными ушли оттуда. Император утром поспешил на (уже упомянутую)равнину, стремясь застать там неприятеля, но упустил добычу. Найдя многих ромеев еще с признаками жизни, а многих уже мертвыми, он, естественно, был охвачен скорбью и пожелал преследовать турок. Однако, дабы не упустить всей добычи – ведь все войско не могло быстро настичь беглецов, – он разбивает лагерь возле Пиманина, сразу же отбирает храбрых легковооруженных воинов, поручает им преследовать варваров и показывает, какой дорогой надлежит двигаться за злодеями. Воины настигли варваров с их добычей и пленными в месте, которое местные жители называют Келлия, как огонь, набросились на них, с большинством расправились саблями, некоторых взяли в плен, забрали всю добычу и, одержав боль-{400}шую победу, вернулись к самодержцу. Император встретил их, узнал о полном поражении врагов и возвратился в Лопадий. Там он провел целых три месяца, частично из-за отсутствия воды в землях, через которые должен был проходить (дело было летом, и стояла невыносимая жара), частично поджидая не успевшие подойти отряды наемного войска. Когда все собрались, он снялся с лагеря, разместил все войско на хребтах Олимпа и даже занял Аэр, расположенный у так называемой Малагины.
В это время императрица находилась в Принкипе, дабы иметь возможность быстрей получать известия о самодержце, который вернулся в Лопадий. Император, как только прибыл в Аэр, послал за ней императорскую монеру; во-первых, Алексей постоянно опасался приступа болезни ног, во-вторых, боялся внутренних врагов в своем войске и потому нуждался в заботливом внимании императрицы и в ее глазах, не знающих сна.
2. Не прошло и трех дней, как утром явился императорский спальник и остановился около императорского ложа. Императрица проснулась, увидела его и сказала: «Он принес нам весть о наступлении турок». Спальник начал было говорить, что турки подошли к крепости Георгия, но императрица жестом заставила его замолчать, дабы не разбудить самодержца. Алексей слышал их разговор, однако не шелохнулся и ничем не выдал себя. С восходом солнца он обратился к своим обычным делам, целиком уйдя в заботы о предстоящем. Не прошло и трех часов, как прибыл новый посланец с сообщением о приближении варваров. Самодержица находилась еще с самодержцем; она, естественно, испытывала страх, но подчинялась воле мужа. Когда же император с императрицей отправились завтракать, прибыл еще один посланец, весь в крови; он бросился в ноги самодержцу и стал клятвенно заверять, что опасность нависла над головой и варвары уже подходят. Самодержец немедленно велел самодержице вернуться в Византий. В глубине души она испытывала страх и опасения, но ни словом, ни видом не выдала своей боязни. Как та, воспетая в притчах Соломона женщина, она обладала мужественным и твердым характером и не проявила женского малодушия, какое мы наблюдаем у большинства женщин, услышавших какое-либо страшное известие;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
 https://sdvk.ru/Mebel_dlya_vannih_komnat/Penal/ 

 Перонда Museum 120x60