Потом это было сделано не сразу. Когда я спросил, что произошло, этот парень сказал мне, что потерял копию, которую я ему дал. Поэтому мне пришлось дать ему еще одну копию.
Через несколько дней я закончил писать отчет по авиационной электронике и решил объединить его со своим отчетом по двигателям. Тогда я взял свой новый отчет, принес его к тому парню и сказал: «Я хочу объединить этот отчет с предыдущим».
Потом мне по каким-то причинам понадобилось посмотреть копию своего нового отчета, но парень дал мне старую копию, в которой не было информации по авиационной электронике. «А где последний вариант моего отчета?» – спросил я.
– Я не могу его найти, – и т.д. Я уже не помню всех деталей этой истории, но, по-моему, мой отчет постоянно либо отсутствовал, либо в наличии была лишь его часть. Быть может, это действительно были всего лишь какие-то промахи, но их было слишком много. Так что мне пришлось побороться за право моего отчета на существование.
Потом в последнюю пару дней, когда основной отчет уже был готов к отправлению в печать, доктор Кил захотел, чтобы мой отчет тоже был исправлен, несмотря на то, что он идет в качестве приложения. Тогда я отнес его к постоянно работающему там редактору, способному человеку по имени Хансен, и он откорректировал мой отчет, не изменяя его смысла. Потом его вернули в машину под названием «Вариант N23» – он прошел множество переработок.
(Кстати: 23 варианта имело все. Кто-то заметил, что компьютеры, которые должны увеличивать скорость выполнения нами разных действий, не увеличили скорость написания нами отчета: раньше мы делали всего 3 варианта – так как их очень трудно печатать, – теперь же мы производим 23 варианта!)
На следующий день я увидел, что Кил работает над моим отчетом: он обводил в круги целые его части, а потом перечеркивал их крестом; там были всевозможные мысли. Он объяснил: «Эту часть можно вычеркнуть, потому что она в большей или меньшей степени говорит о том же, о чем мы уже написали в основном отчете».
Я попытался объяснить, что гораздо проще проследить за логикой, когда все мысли вытекают одна из другой, а не тогда, когда все разбросано маленькими кусочками по всему отчету. «Как никак, – сказал я, – это будет всего лишь приложение. Так что не будет ничего страшно, если какие-то мысли в нем повторятся».
Доктор Кил вернул некоторые части моего отчета на свои места там, где я его об этом попросил, но в отчете по-прежнему отсутствовало так много всего, что он уже не был похож на то, что представлял собой ранее.
Десятая рекомендация
Где-то в мае, на одном из наших последних заседаний, мы нашли время, чтобы составить список возможных рекомендаций. Кто-нибудь говорил: «Быть может, нам следует обсудить учреждение совета по безопасности».
– Хорошо, запишем.
Я думаю: «Наконец-то! У нас будет обсуждение!»
Но потом оказывается, что этот предварительный список тем становится рекомендациями – чтобы был совет по безопасности, чтобы было это, чтобы было то. Единственное обсуждение состояло в том, что следует записать в первую очередь, что во вторую и т.д.
Однако было еще много всего, что мне хотелось бы обсудить более подробно. Например, в отношении совета по безопасности можно было спросить: «Не случится ли так, что подобная комиссия просто добавит еще один слой к уже и так чрезмерно разросшейся бюрократии?»
Советы по безопасности существовали уже и раньше. В 1967 году после катастрофы, произошедшей с Аполлоном, комиссия по расследованию создала специальный совет по безопасности. Последний проработал какое-то время, но потом прекратил свою деятельность.
Мы не обсуждали, почему первые советы по безопасности утратили свою эффективность; вместо этого мы просто предложили учредить еще большее количество советов по безопасности: мы назвали их «Независимая Комиссия по Контролю за Проектированием Двигателей Твердотопливных Ракет», «Совещательный Комитет по Безопасности Системы Транспортировки Шаттла» и «Служба Безопасности, Надежности и Обеспечения Качества». Мы решили, кто будет контролировать каждый совет по безопасности, но мы не обсудили, было ли у советов по безопасности, созданных нами, больше шансов на эффективную деятельность, можем ли мы усовершенствовать существующие советы так, чтобы они заработали, или сто?ит ли их учреждать вообще.
Я во многом уверен не настолько, насколько в этом уверены все остальные. Я считаю, что, прежде чем что-то делать, нужно это обдумать, а мы недостаточно думали вместе. Быстрые решения важных вопросов – не самый хороший вариант, а при той скорости, с которой мы двигались, мы были просто обречены на то, чтобы дать несколько непрактичных рекомендаций.
Мы закончили перестановку возможных рекомендаций, немного их подправили, а потом проголосовали по списку. Это был странный метод, к которому я не привык. Фактически, у меня появилось ощущение, что кто-то навязывает нам свое мнение: все уже каким-то образом решено, причем не нами.
Как бы то ни было, на нашем последнем заседании, мы пришли к общему мнению по поводу девяти рекомендаций. Многие члены комиссии после того заседания уехали домой, но я должен был уехать в Нью-Йорк только через несколько дней, поэтому я остался в Вашингтоне.
На следующий день я случайно оказался в офисе мистера Роджерса с Нилом Армстронгом и еще одним членом комиссии, когда Роджерс говорит: «Я подумал, что нам нужна десятая рекомендация. Все в нашем отчете настолько негативно, что, по-моему, нам для равновесия нужно поставить что-нибудь позитивное в конце».
Он показывает мне лист бумаги, который гласит:
Комиссия настоятельно рекомендует, чтобы НАСА продолжала получать поддержку администрации президента и всего народа. Ее деятельность составляет национальный ресурс и играет критическую роль в исследовании и развитии космического пространства. Она также составляет символ национальной гордости и технологического превосходства. Комиссия рукоплещет прошлым эффектным достижениям НАСА и предвосхищает впечатляющие достижения в будущем. Полученные сведения и рекомендации, представленные в этом отчете, имеют своим намерением сделать вклад в будущие успехи НАСА, которые нация ждет и требует ввиду приближения 21 века.
За четыре месяца нашей работы в качестве комиссии мы никогда не обсуждали ни одного подобного политического вопроса, поэтому мне казалось, что нет никакой причины вставлять подобную рекомендацию в наш отчет. И хотя я не хочу сказать, что не согласен с этим, истинность данной рекомендации также нельзя назвать очевидной. Я сказал: «Я полагаю, что эта десятая рекомендация неуместна».
По-моему, я слышал, как Армстронг сказал: «Что ж, если кто-то против, то мне кажется, что эту рекомендацию вставлять не нужно».
Но Роджерс продолжал давить на меня. Мы немного поспорили, но потом мне пришлось улететь в Нью-Йорк.
В самолете я еще подумал о десятой рекомендации. Я хотел аккуратно изложить свои аргументы против нее в письменном виде, поэтому, когда я добрался до своего отеля в Нью-Йорке, я написал мистеру Роджерсу письмо, в конце которого добавил: «Эта рекомендация напоминает мне смотр готовности полета, проводимый НАСА: “Есть несколько критических проблем, но не обращайте на них внимание – продолжайте летать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Через несколько дней я закончил писать отчет по авиационной электронике и решил объединить его со своим отчетом по двигателям. Тогда я взял свой новый отчет, принес его к тому парню и сказал: «Я хочу объединить этот отчет с предыдущим».
Потом мне по каким-то причинам понадобилось посмотреть копию своего нового отчета, но парень дал мне старую копию, в которой не было информации по авиационной электронике. «А где последний вариант моего отчета?» – спросил я.
– Я не могу его найти, – и т.д. Я уже не помню всех деталей этой истории, но, по-моему, мой отчет постоянно либо отсутствовал, либо в наличии была лишь его часть. Быть может, это действительно были всего лишь какие-то промахи, но их было слишком много. Так что мне пришлось побороться за право моего отчета на существование.
Потом в последнюю пару дней, когда основной отчет уже был готов к отправлению в печать, доктор Кил захотел, чтобы мой отчет тоже был исправлен, несмотря на то, что он идет в качестве приложения. Тогда я отнес его к постоянно работающему там редактору, способному человеку по имени Хансен, и он откорректировал мой отчет, не изменяя его смысла. Потом его вернули в машину под названием «Вариант N23» – он прошел множество переработок.
(Кстати: 23 варианта имело все. Кто-то заметил, что компьютеры, которые должны увеличивать скорость выполнения нами разных действий, не увеличили скорость написания нами отчета: раньше мы делали всего 3 варианта – так как их очень трудно печатать, – теперь же мы производим 23 варианта!)
На следующий день я увидел, что Кил работает над моим отчетом: он обводил в круги целые его части, а потом перечеркивал их крестом; там были всевозможные мысли. Он объяснил: «Эту часть можно вычеркнуть, потому что она в большей или меньшей степени говорит о том же, о чем мы уже написали в основном отчете».
Я попытался объяснить, что гораздо проще проследить за логикой, когда все мысли вытекают одна из другой, а не тогда, когда все разбросано маленькими кусочками по всему отчету. «Как никак, – сказал я, – это будет всего лишь приложение. Так что не будет ничего страшно, если какие-то мысли в нем повторятся».
Доктор Кил вернул некоторые части моего отчета на свои места там, где я его об этом попросил, но в отчете по-прежнему отсутствовало так много всего, что он уже не был похож на то, что представлял собой ранее.
Десятая рекомендация
Где-то в мае, на одном из наших последних заседаний, мы нашли время, чтобы составить список возможных рекомендаций. Кто-нибудь говорил: «Быть может, нам следует обсудить учреждение совета по безопасности».
– Хорошо, запишем.
Я думаю: «Наконец-то! У нас будет обсуждение!»
Но потом оказывается, что этот предварительный список тем становится рекомендациями – чтобы был совет по безопасности, чтобы было это, чтобы было то. Единственное обсуждение состояло в том, что следует записать в первую очередь, что во вторую и т.д.
Однако было еще много всего, что мне хотелось бы обсудить более подробно. Например, в отношении совета по безопасности можно было спросить: «Не случится ли так, что подобная комиссия просто добавит еще один слой к уже и так чрезмерно разросшейся бюрократии?»
Советы по безопасности существовали уже и раньше. В 1967 году после катастрофы, произошедшей с Аполлоном, комиссия по расследованию создала специальный совет по безопасности. Последний проработал какое-то время, но потом прекратил свою деятельность.
Мы не обсуждали, почему первые советы по безопасности утратили свою эффективность; вместо этого мы просто предложили учредить еще большее количество советов по безопасности: мы назвали их «Независимая Комиссия по Контролю за Проектированием Двигателей Твердотопливных Ракет», «Совещательный Комитет по Безопасности Системы Транспортировки Шаттла» и «Служба Безопасности, Надежности и Обеспечения Качества». Мы решили, кто будет контролировать каждый совет по безопасности, но мы не обсудили, было ли у советов по безопасности, созданных нами, больше шансов на эффективную деятельность, можем ли мы усовершенствовать существующие советы так, чтобы они заработали, или сто?ит ли их учреждать вообще.
Я во многом уверен не настолько, насколько в этом уверены все остальные. Я считаю, что, прежде чем что-то делать, нужно это обдумать, а мы недостаточно думали вместе. Быстрые решения важных вопросов – не самый хороший вариант, а при той скорости, с которой мы двигались, мы были просто обречены на то, чтобы дать несколько непрактичных рекомендаций.
Мы закончили перестановку возможных рекомендаций, немного их подправили, а потом проголосовали по списку. Это был странный метод, к которому я не привык. Фактически, у меня появилось ощущение, что кто-то навязывает нам свое мнение: все уже каким-то образом решено, причем не нами.
Как бы то ни было, на нашем последнем заседании, мы пришли к общему мнению по поводу девяти рекомендаций. Многие члены комиссии после того заседания уехали домой, но я должен был уехать в Нью-Йорк только через несколько дней, поэтому я остался в Вашингтоне.
На следующий день я случайно оказался в офисе мистера Роджерса с Нилом Армстронгом и еще одним членом комиссии, когда Роджерс говорит: «Я подумал, что нам нужна десятая рекомендация. Все в нашем отчете настолько негативно, что, по-моему, нам для равновесия нужно поставить что-нибудь позитивное в конце».
Он показывает мне лист бумаги, который гласит:
Комиссия настоятельно рекомендует, чтобы НАСА продолжала получать поддержку администрации президента и всего народа. Ее деятельность составляет национальный ресурс и играет критическую роль в исследовании и развитии космического пространства. Она также составляет символ национальной гордости и технологического превосходства. Комиссия рукоплещет прошлым эффектным достижениям НАСА и предвосхищает впечатляющие достижения в будущем. Полученные сведения и рекомендации, представленные в этом отчете, имеют своим намерением сделать вклад в будущие успехи НАСА, которые нация ждет и требует ввиду приближения 21 века.
За четыре месяца нашей работы в качестве комиссии мы никогда не обсуждали ни одного подобного политического вопроса, поэтому мне казалось, что нет никакой причины вставлять подобную рекомендацию в наш отчет. И хотя я не хочу сказать, что не согласен с этим, истинность данной рекомендации также нельзя назвать очевидной. Я сказал: «Я полагаю, что эта десятая рекомендация неуместна».
По-моему, я слышал, как Армстронг сказал: «Что ж, если кто-то против, то мне кажется, что эту рекомендацию вставлять не нужно».
Но Роджерс продолжал давить на меня. Мы немного поспорили, но потом мне пришлось улететь в Нью-Йорк.
В самолете я еще подумал о десятой рекомендации. Я хотел аккуратно изложить свои аргументы против нее в письменном виде, поэтому, когда я добрался до своего отеля в Нью-Йорке, я написал мистеру Роджерсу письмо, в конце которого добавил: «Эта рекомендация напоминает мне смотр готовности полета, проводимый НАСА: “Есть несколько критических проблем, но не обращайте на них внимание – продолжайте летать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54