Выходило, что Бобров не ошибся с возвращением Викулова в сборную команду.
Бобров был доволен, что проверка игроков, особенно дебютантов, прошла в трудных поединках, состоявшихся вдали от Родины. Он по себе хорошо знал, что чувство товарищества, чувство локтя обостряется вдали от дома, в особых условиях игр на зарубежных катках, когда нет поддержки своих зрителей, когда в самые ответственные эпизоды матчей единственная опора – товарищи по команде.
Чувствовалось, что в сборной СССР собрались хоккеисты мужественные, волевые, готовые к преодолению трудностей.
Конец марта и начало апреля 1973 года в Москве выдались необычайно теплыми. Синоптики сообщали, что такая теплынь не наблюдалась в городе ни разу за 100 лет. Столица жила хоккеем – в Лужниках проводился чемпионат мира и Европы.
Конечно, любое соревнование, в котором оспариваются медали мирового или европейского первенства, – всегда событие, тем более, если речь заходит о столь популярном во второй половине XX века хоккее. Но интерес к тому турниру был, пожалуй, особым.
О том, что обычно несколько городов приглашают очередные Олимпийские игры, наверное, хорошо известно. Как правило, Международный олимпийский комитет решает после нескольких туров закрытого голосования, кому отдать предпочтение. Иные города по несколько раз подавали заявки, но так никогда и не набрали нужного числа голосов членов МОК. Между тем в хоккее, об этом, по-видимому известно меньше, тоже подаются заявки, адресованные международной федерации, на проведение чемпионата мира и Европы. Случается, спор нескольких претендентов тоже решается тайным голосованием.
Советская федерация хоккея выступала организатором чемпионата мира в 1957 году. После этого прошло 16 лет прежде чем Москва вновь стала принимать хоккеистов со всего света. За это время турниры прошли по два раза в Стокгольме и Праге, Австрии и Швейцарии, лучшие команды планеты выступали в Норвегии, США, Финляндии, Франции и лишь Москву чемпионаты мира и Европы 16 лет (!) обходили стороной.
А какие это были годы для нашего хоккея?! Беспроигрышная серия выступлений, начиная с 1963 года, включала выигрыш золотых медалей на трех Олимпиадах. Великолепная дружина, имевшая в своих рядах Коноваленко, Иванова, Давыдова, братьев Майоровых, Альметова, Александрова, Локтева, Старшинова, Виктора Якушева, Фирсова, так и не сумела совершить круг почета перед своими болельщиками после чемпионата мира и Европы.
Не надо думать, что руководители мирового хоккея препятствовали прибытию к нам чемпионата мира и Европы. Наоборот. Нам несколько раз предлагали выступить в роли организаторов турнира самого высокого ранга. Скажем, в 1967 году. Но тогдашний советский хоккейный президент Валентин Алехин отвечал категорическим «нет!» Членам президиума Федерации хоккея СССР свой отказ он объяснял так: «Это будет год, когда мы отметим 50летие Октябрьской революции. Где гарантия, что наша команда победит? А ее проигрыш испортит настроение советским людям в знаменательный для нас год. Нет, еще раз нет чемпионату у нас в 67-м году!»
Отверг Алехин и поступившее нам предложение устроить в Москве чемпионат мира и Европы 1970 года, ибо его проведение совпадало бы с празднованием 100-летия со дня рождения Ленина. Тоже не было гарантий, что победит сборная СССР. К тому же некогда было бы заниматься подготовкой к турниру, ибо, по словам Алехина, все советские люди старались бы как можно лучше отметить юбилей Ильича.
Сборная СССР прекрасно выступила в 73-м году на долгожданном для нас чемпионате мира и Европы. Она победила во всех матчах, дважды по ходу соревнования учинив разгром хоккеистам ФРГ – 17:1 и 18:2! А во встрече с поляками наша команда показала рекордный для себя результат с сухим счетом – 20:0! Подобные крупные победы свидетельствовали о самом настоящем профессиональном отношении хоккеистов к своим действиям на льду. К питомцам Боброва в Москве в 73-м году пришла строгость в каждом без исключения матче.
Тогда сборная СССР забросила 100 шайб – такого не случалось ни на одном чемпионате мира!
Едва окончился последний матч московского чемпионата, как его участники потянулись в гостиницу «Украина», где, кстати, жили иностранные хоккеисты, на товарищеский ужин. А позже Бобров поехал в ресторан Дома кино, чтобы отметить победу сборной СССР в кругу самых близких ему людей.
За ресторанным столиком он напоминал человека после тяжелой работы. Не успев еще отойти от заключительной игры, он был весь какой-то отрешенный. Таким я его никогда не видел. С усталым взглядом он больше слушал, нежели сам говорил. Временами с кем-то соглашался и молча кивал головой. Мне казалось, что Всеволод в те минуты еще как следует не осознал, какого большого успеха добилась в том сезоне сборная СССР, начиная с достойного проведения первых в истории встреч с лучшими хоккеистами Северной Америки.
А спустя сезон сборная СССР, ведомая Бобровым, вновь стала первой на чемпионате мира и Европы. Уже ни у кого не возникал вопрос, появившийся в 72-м году, когда наша команда после девятилетней победной серии оказалась на втором месте: «А может поспешили руководители отечественного спорта, приняв отставку Чернышева и Тарасова?»
Всякое лыко было в строку
Такое могло присниться лишь в страшном сне – в мае 74-го с работы сняли старшего тренера сборной СССР по хоккею Всеволода Боброва. Осиротела команда, которая под его началом стала вторым призером первенства мира и Европы, а затем дважды в этих турнирах одерживала верх. Традиционный повод для увольнения – плохо играли – в данном случае не фигурировал. Об освобождении «Бобра» промолчала печать, и лишь спустя некоторое время появилось сообщение без комментариев – старшим тренером хоккейной сборной стал Борис Кулагин. Позднее он дал несколько интервью, но ни разу – поразительная вещь – не обмолвился о причинах увольнения коллеги, словно и не был помощником Боброва два сезона.
Один мой знакомый, «командированный» из органов госбезопасности в спортивный мир, незадолго до своей кончины уверял меня, что если бы можно было собрать воедино все написанное, иначе говоря, все доложенное когда-либо о Боброве, то получился бы преогромный фолиант, так много «настучали» на легендарного человека. Ему всякое лыко ставили в строку.
Я упомянул в одной из предыдущих глав об отлете наших сильнейших хоккеистов в США на исходе 73-го года. А спустя сутки после этого по Москве пополз слух, что по вине Боброва самолет с хоккейной сборной вылетел из Шереметьева со значительным опозданием.
Бобров договорился приехать в аэропорт вместе с руководителем делегации, тогдашним президентом советской хоккейной федерации Николаем Корольковым, который, являясь заместителем председателя Мособлисполкома, был по работе связан со службами Аэрофлота. Он точно знал, что самолет по техническим причинам полетит позднее положенного времени, а потому не спешил в Шереметьево. Между тем пассажиры, вылетавшие в США, все настойчивее требовали вылета. Им долго морочили головы рассказами о неблагоприятных метеоусловиях, влияющих на задержку, но над Москвой было ясное небо, и ропот усиливался.
Тогда один из работников порта раскрыл недовольным причину задержки. Мол, не прошли регистрацию двое, причем один из них – знаменитый Бобров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Бобров был доволен, что проверка игроков, особенно дебютантов, прошла в трудных поединках, состоявшихся вдали от Родины. Он по себе хорошо знал, что чувство товарищества, чувство локтя обостряется вдали от дома, в особых условиях игр на зарубежных катках, когда нет поддержки своих зрителей, когда в самые ответственные эпизоды матчей единственная опора – товарищи по команде.
Чувствовалось, что в сборной СССР собрались хоккеисты мужественные, волевые, готовые к преодолению трудностей.
Конец марта и начало апреля 1973 года в Москве выдались необычайно теплыми. Синоптики сообщали, что такая теплынь не наблюдалась в городе ни разу за 100 лет. Столица жила хоккеем – в Лужниках проводился чемпионат мира и Европы.
Конечно, любое соревнование, в котором оспариваются медали мирового или европейского первенства, – всегда событие, тем более, если речь заходит о столь популярном во второй половине XX века хоккее. Но интерес к тому турниру был, пожалуй, особым.
О том, что обычно несколько городов приглашают очередные Олимпийские игры, наверное, хорошо известно. Как правило, Международный олимпийский комитет решает после нескольких туров закрытого голосования, кому отдать предпочтение. Иные города по несколько раз подавали заявки, но так никогда и не набрали нужного числа голосов членов МОК. Между тем в хоккее, об этом, по-видимому известно меньше, тоже подаются заявки, адресованные международной федерации, на проведение чемпионата мира и Европы. Случается, спор нескольких претендентов тоже решается тайным голосованием.
Советская федерация хоккея выступала организатором чемпионата мира в 1957 году. После этого прошло 16 лет прежде чем Москва вновь стала принимать хоккеистов со всего света. За это время турниры прошли по два раза в Стокгольме и Праге, Австрии и Швейцарии, лучшие команды планеты выступали в Норвегии, США, Финляндии, Франции и лишь Москву чемпионаты мира и Европы 16 лет (!) обходили стороной.
А какие это были годы для нашего хоккея?! Беспроигрышная серия выступлений, начиная с 1963 года, включала выигрыш золотых медалей на трех Олимпиадах. Великолепная дружина, имевшая в своих рядах Коноваленко, Иванова, Давыдова, братьев Майоровых, Альметова, Александрова, Локтева, Старшинова, Виктора Якушева, Фирсова, так и не сумела совершить круг почета перед своими болельщиками после чемпионата мира и Европы.
Не надо думать, что руководители мирового хоккея препятствовали прибытию к нам чемпионата мира и Европы. Наоборот. Нам несколько раз предлагали выступить в роли организаторов турнира самого высокого ранга. Скажем, в 1967 году. Но тогдашний советский хоккейный президент Валентин Алехин отвечал категорическим «нет!» Членам президиума Федерации хоккея СССР свой отказ он объяснял так: «Это будет год, когда мы отметим 50летие Октябрьской революции. Где гарантия, что наша команда победит? А ее проигрыш испортит настроение советским людям в знаменательный для нас год. Нет, еще раз нет чемпионату у нас в 67-м году!»
Отверг Алехин и поступившее нам предложение устроить в Москве чемпионат мира и Европы 1970 года, ибо его проведение совпадало бы с празднованием 100-летия со дня рождения Ленина. Тоже не было гарантий, что победит сборная СССР. К тому же некогда было бы заниматься подготовкой к турниру, ибо, по словам Алехина, все советские люди старались бы как можно лучше отметить юбилей Ильича.
Сборная СССР прекрасно выступила в 73-м году на долгожданном для нас чемпионате мира и Европы. Она победила во всех матчах, дважды по ходу соревнования учинив разгром хоккеистам ФРГ – 17:1 и 18:2! А во встрече с поляками наша команда показала рекордный для себя результат с сухим счетом – 20:0! Подобные крупные победы свидетельствовали о самом настоящем профессиональном отношении хоккеистов к своим действиям на льду. К питомцам Боброва в Москве в 73-м году пришла строгость в каждом без исключения матче.
Тогда сборная СССР забросила 100 шайб – такого не случалось ни на одном чемпионате мира!
Едва окончился последний матч московского чемпионата, как его участники потянулись в гостиницу «Украина», где, кстати, жили иностранные хоккеисты, на товарищеский ужин. А позже Бобров поехал в ресторан Дома кино, чтобы отметить победу сборной СССР в кругу самых близких ему людей.
За ресторанным столиком он напоминал человека после тяжелой работы. Не успев еще отойти от заключительной игры, он был весь какой-то отрешенный. Таким я его никогда не видел. С усталым взглядом он больше слушал, нежели сам говорил. Временами с кем-то соглашался и молча кивал головой. Мне казалось, что Всеволод в те минуты еще как следует не осознал, какого большого успеха добилась в том сезоне сборная СССР, начиная с достойного проведения первых в истории встреч с лучшими хоккеистами Северной Америки.
А спустя сезон сборная СССР, ведомая Бобровым, вновь стала первой на чемпионате мира и Европы. Уже ни у кого не возникал вопрос, появившийся в 72-м году, когда наша команда после девятилетней победной серии оказалась на втором месте: «А может поспешили руководители отечественного спорта, приняв отставку Чернышева и Тарасова?»
Всякое лыко было в строку
Такое могло присниться лишь в страшном сне – в мае 74-го с работы сняли старшего тренера сборной СССР по хоккею Всеволода Боброва. Осиротела команда, которая под его началом стала вторым призером первенства мира и Европы, а затем дважды в этих турнирах одерживала верх. Традиционный повод для увольнения – плохо играли – в данном случае не фигурировал. Об освобождении «Бобра» промолчала печать, и лишь спустя некоторое время появилось сообщение без комментариев – старшим тренером хоккейной сборной стал Борис Кулагин. Позднее он дал несколько интервью, но ни разу – поразительная вещь – не обмолвился о причинах увольнения коллеги, словно и не был помощником Боброва два сезона.
Один мой знакомый, «командированный» из органов госбезопасности в спортивный мир, незадолго до своей кончины уверял меня, что если бы можно было собрать воедино все написанное, иначе говоря, все доложенное когда-либо о Боброве, то получился бы преогромный фолиант, так много «настучали» на легендарного человека. Ему всякое лыко ставили в строку.
Я упомянул в одной из предыдущих глав об отлете наших сильнейших хоккеистов в США на исходе 73-го года. А спустя сутки после этого по Москве пополз слух, что по вине Боброва самолет с хоккейной сборной вылетел из Шереметьева со значительным опозданием.
Бобров договорился приехать в аэропорт вместе с руководителем делегации, тогдашним президентом советской хоккейной федерации Николаем Корольковым, который, являясь заместителем председателя Мособлисполкома, был по работе связан со службами Аэрофлота. Он точно знал, что самолет по техническим причинам полетит позднее положенного времени, а потому не спешил в Шереметьево. Между тем пассажиры, вылетавшие в США, все настойчивее требовали вылета. Им долго морочили головы рассказами о неблагоприятных метеоусловиях, влияющих на задержку, но над Москвой было ясное небо, и ропот усиливался.
Тогда один из работников порта раскрыл недовольным причину задержки. Мол, не прошли регистрацию двое, причем один из них – знаменитый Бобров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56