Тот засомневался в правдивости рассказа ленинградца, пока я не привел свидетельство Бориса Боброва, еще одного очевидца. Кстати, тогда Всеволод рассердился на Аркадьева, возмутился, что ему не дали поиграть перед болельщиками, приехавшими из Сестрорецка. Но тренер считал себя правым – зачем показывать мастера травмированным, неприглядным?
Нетрудно представить, как выглядел Бобров в ленинградском матче, если спустя еще три месяца, уже как следует подлечившись, он был во встрече с «Зенитом» все-таки малоподвижен (вполне понятно, давало знать больное колено, а многочисленные консультации у медицинских светил, порой неутешительные, оказались сильным психологическим грузом). Лишь на последней минуте Бобров напомнил прежнего Боброва, когда исполнил свой «коронный номер» – протолкнул в сетку мяч мимо замешкавшегося вратаря Леонида Иванова.
Как это ни парадоксально, но гол, забитый Бобровым, сослужил армейцам плохую службу. Если перед игрой с «Зенитом» еще не было ясно, как на самом деле чувствует себя Бобров, то накануне следующего матча все сомнения вроде бы ушли прочь: коль забил мяч в привычной своей манере, то, видимо, выздоровел и готов вновь идти в прорыв. Даже Аркадьев, выкованный, высушенный футболом, как написал о нем однажды журналист Станислав Токарев, оказался под впечатлением мимолетного успеха Боброва, продемонстрировавшего, как и прежде, до травмы, великолепную технику владения мячом. Поэтому Борис Андреевич вновь решил дать возможность Боброву сыграть в течение всего матча, что было со стороны тренера определенным риском.
Перед началом кубкового турнира армейцы Не скрывали своей мечты выиграть хрустальный приз и тем самым стать третьей советской командой, сумевшей в одном сезоне победить в чемпионате и в розыгрыше Кубка СССР. Возвращение в строй Боброва, казалось, поможет осуществлению планов.
После победы над «Зенитом» армейцы встретились с «Торпедо», командой, которая успешно противостояла футболистам ЦДКА в соревнованиях военных лет, сумевшей в чемпионате 1946 года нанести победителям турнира первое из двух поражений.
Аркадьев не мог не видеть, как Бобров на протяжении почти всего матча с «Зенитом» чуть ли не пешком перемещался по полю. В то же время Аркадьев сам себе внушал, что не способен Бобров перестать быть Бобровым, несмотря на долгий перерыв, вызванный нешуточной травмой.
Но Бобров против торпедовцев не сумел сыграть так, как от него ожидали – прорваться и забить гол, ибо на передачи партнеров бомбардир, ставший малоподвижным, плотно опекаемый соперниками, опаздывал. Временами он просто стоял на месте, из-за чего создавалось впечатление, что армейцы играют вдесятером. Линия нападения, фактически потерявшая одного футболиста, недостаточно поддерживалась полузащитниками.
Футболистам «Торпедо» на протяжении 90 минут основного времени тоже не удалось распечатать ворота соперников, хотя они действовали острее армейцев – до поры до времени выручал команду ЦДКА вратарь Никаноров. А в дополнительной 30-минутке автозаводцы забили четыре безответных мяча.
Это был редкий случай, если не единственный, когда вполне понятная и желанная надежда тренера и всей команды на Боброва обернулась горькой для коллектива неудачей.
Борьбу за первенство страны в 1945–1950 годах вели две примерно одинаковые команды – ЦДКА и «Динамо», имевшие в составах немало сильных футболистов. За это время динамовцы дважды стали чемпионами, армейцы – четырежды, добавив еще две победы в Кубке СССР. Обозреватели и тренеры сходились во мнении – динамовцам оказалось не под силу проявлять в должной мере волю, стойкость, физическую выдержку, присущие команде ЦДКА.
Вспоминая финал Кубка СССР в 1945 году, Аркадьев рассказывал: «Если ни одна команда не переиграла другую тактически, то армейские футболисты в этом матче проявили больше воли и стойкости и физической выдержки в перипетиях борьбы, чем наши противники». Той же осенью он говорил: «Мы провели сезон 1945 года, может быть, не так ровно, как динамовцы, но у нас были подлинные взлеты, которыми те не могли похвастаться».
По мнению известного журналиста Александра Переля, в ряде встреч, когда требовалось изменить тактику, динамовской команде не хватало гибкости и маневренности, характерных для ЦДКА.
Ни в одной команде не было столько игроков, умевших сыграть с вдохновением, как у Аркадьева.
Игроки, составлявшие в ЦДКА великолепную пятерку нападения, жили в одном доме. Глядя на их слаженные действия, неискушенный зритель мог подумать, что они с утра до вечера тренируются вместе и, наверняка, дружат домами. На самом деле они занимались вместе столько, сколько и все, а вот связывала ли их крепкая дружба, – вопрос. Про них нельзя было сказать «не разлей водой», они приятельствовали, вот это уж точно.
Демину Бобров много помогал, но делал это, скорее, не из особо дружеских чувств, а потому, что поддержать любого человека, попавшего в беду, всегда было для него вроде потребности. Правда, Демин и Бобров в молодости немало попроказничали вместе, но это не могло и не стало основой дружбы.
После поездки в Англию наркомат обороны выделил Боброву платяной шкаф – роскошную по тому времени вещь. Ни у кого из футболистов, проживавших, как и Бобров, в гостинице ЦДКА, такого шкафа не было. «Везун-„Бобер“, – то ли в шутку, то ли всерьез говорил Демин, – шкаф имеет. Вот что значит – сыграл в Англии».
Бобров был на шесть лет моложе Федотова. Для него, воспитанного на уважении к старшим, особенно к имевшим безграничное уважение окружающих, это было существенное обстоятельство для соблюдения определенной дистанции между собой и Федотовым, которого в 30-летнем возрасте называли в команде не иначе как Григорием Ивановичем. Тот приезжал на предматчевые сборы на Ленинских горах с женой и маленьким сыном. Общих интересов за пределами футбольного поля у семейного Человека и молодого человека, расположенного к определенным проделкам, свойственным для его возраста, не было.
Боброва, когда он стал тренером, чаще всего можно было видеть с Грининым, они жили в одном доме, там же, где и Николаев, а также рано скончавшиеся Федотов, Демин, Чистохвалов. Но Николаев после окончания игровой карьеры много лет служил в войсках, а потом работал в команде ЦСКА, в хабаровском СКА, снова в родном клубе, да еще одновременно в сборной СССР. Неудивительно, что Валентину Александровичу приходилось часто и надолго отлучаться из дома – на матчи, на сборы, а Гринин с конца 60-х годов почти всегда работал в Москве.
Бывало, спешит Бобров домой после тренировки, а во дворе Гринин о чем-то беседует с друзьями – Николаем Шкатуловым, Олегом Лопатто. Он обязательно замедлит шаг или, закрыв машину, которую часто на ночь оставлял у подъезда, остановится: «Ну что, Алексей Григорьевич? Как дела? Что обсуждаете? „На троих“ что ли соображаете? Какие планы? Если есть время, заходите…» И уже через некоторое время компания Гринина, включая капитанов Германа Никитина и Петра Карасиди, двух офицеров из АХО ЦСКА, входила в квартиру Боброва.
Всеволод Михайлович любил бывать в кафе «Сокол» на углу Ленинградского проспекта и улицы Вальтера Ульбрихта. Его здесь хорошо знали все, начиная от подсобных рабочих до администраторов, а директором на протяжении десятков лет был Леонид Михайлович Казарминский, с которым Бобров дружил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Нетрудно представить, как выглядел Бобров в ленинградском матче, если спустя еще три месяца, уже как следует подлечившись, он был во встрече с «Зенитом» все-таки малоподвижен (вполне понятно, давало знать больное колено, а многочисленные консультации у медицинских светил, порой неутешительные, оказались сильным психологическим грузом). Лишь на последней минуте Бобров напомнил прежнего Боброва, когда исполнил свой «коронный номер» – протолкнул в сетку мяч мимо замешкавшегося вратаря Леонида Иванова.
Как это ни парадоксально, но гол, забитый Бобровым, сослужил армейцам плохую службу. Если перед игрой с «Зенитом» еще не было ясно, как на самом деле чувствует себя Бобров, то накануне следующего матча все сомнения вроде бы ушли прочь: коль забил мяч в привычной своей манере, то, видимо, выздоровел и готов вновь идти в прорыв. Даже Аркадьев, выкованный, высушенный футболом, как написал о нем однажды журналист Станислав Токарев, оказался под впечатлением мимолетного успеха Боброва, продемонстрировавшего, как и прежде, до травмы, великолепную технику владения мячом. Поэтому Борис Андреевич вновь решил дать возможность Боброву сыграть в течение всего матча, что было со стороны тренера определенным риском.
Перед началом кубкового турнира армейцы Не скрывали своей мечты выиграть хрустальный приз и тем самым стать третьей советской командой, сумевшей в одном сезоне победить в чемпионате и в розыгрыше Кубка СССР. Возвращение в строй Боброва, казалось, поможет осуществлению планов.
После победы над «Зенитом» армейцы встретились с «Торпедо», командой, которая успешно противостояла футболистам ЦДКА в соревнованиях военных лет, сумевшей в чемпионате 1946 года нанести победителям турнира первое из двух поражений.
Аркадьев не мог не видеть, как Бобров на протяжении почти всего матча с «Зенитом» чуть ли не пешком перемещался по полю. В то же время Аркадьев сам себе внушал, что не способен Бобров перестать быть Бобровым, несмотря на долгий перерыв, вызванный нешуточной травмой.
Но Бобров против торпедовцев не сумел сыграть так, как от него ожидали – прорваться и забить гол, ибо на передачи партнеров бомбардир, ставший малоподвижным, плотно опекаемый соперниками, опаздывал. Временами он просто стоял на месте, из-за чего создавалось впечатление, что армейцы играют вдесятером. Линия нападения, фактически потерявшая одного футболиста, недостаточно поддерживалась полузащитниками.
Футболистам «Торпедо» на протяжении 90 минут основного времени тоже не удалось распечатать ворота соперников, хотя они действовали острее армейцев – до поры до времени выручал команду ЦДКА вратарь Никаноров. А в дополнительной 30-минутке автозаводцы забили четыре безответных мяча.
Это был редкий случай, если не единственный, когда вполне понятная и желанная надежда тренера и всей команды на Боброва обернулась горькой для коллектива неудачей.
Борьбу за первенство страны в 1945–1950 годах вели две примерно одинаковые команды – ЦДКА и «Динамо», имевшие в составах немало сильных футболистов. За это время динамовцы дважды стали чемпионами, армейцы – четырежды, добавив еще две победы в Кубке СССР. Обозреватели и тренеры сходились во мнении – динамовцам оказалось не под силу проявлять в должной мере волю, стойкость, физическую выдержку, присущие команде ЦДКА.
Вспоминая финал Кубка СССР в 1945 году, Аркадьев рассказывал: «Если ни одна команда не переиграла другую тактически, то армейские футболисты в этом матче проявили больше воли и стойкости и физической выдержки в перипетиях борьбы, чем наши противники». Той же осенью он говорил: «Мы провели сезон 1945 года, может быть, не так ровно, как динамовцы, но у нас были подлинные взлеты, которыми те не могли похвастаться».
По мнению известного журналиста Александра Переля, в ряде встреч, когда требовалось изменить тактику, динамовской команде не хватало гибкости и маневренности, характерных для ЦДКА.
Ни в одной команде не было столько игроков, умевших сыграть с вдохновением, как у Аркадьева.
Игроки, составлявшие в ЦДКА великолепную пятерку нападения, жили в одном доме. Глядя на их слаженные действия, неискушенный зритель мог подумать, что они с утра до вечера тренируются вместе и, наверняка, дружат домами. На самом деле они занимались вместе столько, сколько и все, а вот связывала ли их крепкая дружба, – вопрос. Про них нельзя было сказать «не разлей водой», они приятельствовали, вот это уж точно.
Демину Бобров много помогал, но делал это, скорее, не из особо дружеских чувств, а потому, что поддержать любого человека, попавшего в беду, всегда было для него вроде потребности. Правда, Демин и Бобров в молодости немало попроказничали вместе, но это не могло и не стало основой дружбы.
После поездки в Англию наркомат обороны выделил Боброву платяной шкаф – роскошную по тому времени вещь. Ни у кого из футболистов, проживавших, как и Бобров, в гостинице ЦДКА, такого шкафа не было. «Везун-„Бобер“, – то ли в шутку, то ли всерьез говорил Демин, – шкаф имеет. Вот что значит – сыграл в Англии».
Бобров был на шесть лет моложе Федотова. Для него, воспитанного на уважении к старшим, особенно к имевшим безграничное уважение окружающих, это было существенное обстоятельство для соблюдения определенной дистанции между собой и Федотовым, которого в 30-летнем возрасте называли в команде не иначе как Григорием Ивановичем. Тот приезжал на предматчевые сборы на Ленинских горах с женой и маленьким сыном. Общих интересов за пределами футбольного поля у семейного Человека и молодого человека, расположенного к определенным проделкам, свойственным для его возраста, не было.
Боброва, когда он стал тренером, чаще всего можно было видеть с Грининым, они жили в одном доме, там же, где и Николаев, а также рано скончавшиеся Федотов, Демин, Чистохвалов. Но Николаев после окончания игровой карьеры много лет служил в войсках, а потом работал в команде ЦСКА, в хабаровском СКА, снова в родном клубе, да еще одновременно в сборной СССР. Неудивительно, что Валентину Александровичу приходилось часто и надолго отлучаться из дома – на матчи, на сборы, а Гринин с конца 60-х годов почти всегда работал в Москве.
Бывало, спешит Бобров домой после тренировки, а во дворе Гринин о чем-то беседует с друзьями – Николаем Шкатуловым, Олегом Лопатто. Он обязательно замедлит шаг или, закрыв машину, которую часто на ночь оставлял у подъезда, остановится: «Ну что, Алексей Григорьевич? Как дела? Что обсуждаете? „На троих“ что ли соображаете? Какие планы? Если есть время, заходите…» И уже через некоторое время компания Гринина, включая капитанов Германа Никитина и Петра Карасиди, двух офицеров из АХО ЦСКА, входила в квартиру Боброва.
Всеволод Михайлович любил бывать в кафе «Сокол» на углу Ленинградского проспекта и улицы Вальтера Ульбрихта. Его здесь хорошо знали все, начиная от подсобных рабочих до администраторов, а директором на протяжении десятков лет был Леонид Михайлович Казарминский, с которым Бобров дружил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56