– а также, слушал ли он их проповеди и в чем была их суть;
– а также, воздавал ли он им почести сам и видел ли, чтобы кто-нибудь их воздавал, как это принято у катаров;
– а также, вкушал ли он с ними благословенный хлеб и каким образом этот хлеб благословляли;
– а также, заключал ли он с ними договор convenensa...;
– а также, приветствовал ли он их сам и видел ли, как это делали другие, на катарский манер;
– а также, доводилось ли ему присутствовать при обряде приобщения кого-нибудь из них таинствам, как производился обряд, как звали еретика или еретиков, кто при сем присутствовал, где расположен дом больного; завещал ли больной что-либо еретикам, и если да, то что и сколько, и кто подписывал отказ по завещанию; воздавались ли почести совершавшему обряд; умер ли посвященный больной, и если да, то где его похоронили; кто приводил и уводил еретиков;
– а также, верит ли он, что посвященный в еретическую веру может спастись...» и т. д. Другие «а также» касались персонального обращения обвиняемого в новую веру, его прошлого, сведений о других знакомых ему верующих, о его родственниках и т. д. Ответы и разоблачения подследственных, допрошенных первыми инквизиторами, говорят о том, что такой метод допроса судьи применяли с самого начала и не собирались от него отступать.
Поскольку эти вопросы задавались людям не храброго десятка, бежавшим к судье в первый же день «времени покаяния», или несчастным, обессилевшим в тюрьме от пыток, ответы мало чем отличались друг от друга. Имена. Даты. Места. «...В Фанжо при обряде consolamentum Оже Изарна присутствовали Бек де Фанжо, Гильом де ла Илье, Гайяр де Фест, Арно де Ово, Журден де Рокфор, Эмерик де Сержан (свидетельство Р. де Перелла, 1243 год); Атьо Арно из Кастельвердена, находясь в доме своей родственницы Каваэрс а Монградеи, запросил consolamentum. Дюфоры, Юг и Сикар, побежали разыскивать Гильома Турнье и его напарника. В Монреале в резиденцию диаконов Бернара Кольдефи и Арно Гиро на собрания приходили: Раймон де Санхас, Ратерия, жена Мора Монреальского, Эрменгальда де Ребанти, вдова Пьера, Беранжера де Виллакорбье, вдова Бернара Юга де Ребанти, Сорина, вдова Изарна Гарена Монреальского и ее сестра Дульсия, Геральда Монреальская, Понсия Риго, жена Риго Монреальского..., и было это в 1204 году». Свидетельство повествует о фактах тридцатилетней давности. И, тем не менее, живые или мертвые, участники собраний, имевших место тридцать, сорок или пятьдесят лет назад, должны были понести наказание: мертвых эксгумировали, имущество их родственников и наследников конфисковали, а на живых налагали каноническую епитимью или сажали в тюрьму.
Можно понять, какое чувство отчаяния и гнева охватывало людей, обреченных на жизнь при таком режиме. Более поздние эпохи тоже испытывали на себе гнет полицейских терроров, но честь изобретения этой системы принадлежит доминиканской инквизиции. Путь был проложен, подражатели не заставили себя ждать, следуя системе и совершенствуя ее, да и совершенствовать было особенно нечего, разве что в части техники.
Но с первых лет существования инквизиции сопротивление было упорным и жестким, хотя папство, повсеместно поддерживая свое новое воинство во всех его начинаниях, фактически обрекало сопротивление на провал.

ГЛАВА XI
СОПРОТИВЛЕНИЕ КАТАРОВ
1. Организация сопротивления
Катары не сдавались, тем более что гонения предоставляли им прекрасные аргументы в пользу борьбы с католической Церковью: теперь у них были веские доказательства ее дьявольской природы.
В конце концов они не считали свое дело проигранным; Церкви Боснии, Болгарии и Ломбардии были в силе и оспаривали территории у римской Церкви, порой, как это случилось в славянских странах, выходя из борьбы победителями. Братские Церкви через своих эмиссаров присылали катарам вспомоществование и ободряющие письма. В 1243 году, в разгар битвы за Монсегюр, катарский епископ Кремоны отправил гонца к епископу Бертрану Марти с уверениями в том, что его Церковь пребывает в мире, и с просьбой откомандировать в Кремону двух совершенных. Места, где катарская Церковь могла пребывать в мире (что, конечно, было не навек), как Земля обетованная, притягивали уставших от гонений еретиков. В период с 1230 по 1240 годы множество катаров эмигрировало в Ломбардию.
Наиболее мужественные и боеспособные оставались на местах, предпочитая рисковать жизнью, но не покидать свою паству. Ожидая лучших времен, они уходили в подполье. Если Г. Пелиссон утверждает, что в это время еретики натворили больше беды, чем за время войны, то, видимо, он имел в виду резкую смену пассивной пацифистской позиции совершенных, которые начали поощрять насилие. Религия, отрицавшая кровопролитие и запрещавшая своим служителям любое убийство, сумела найти насилию оправдание: некоторые существа являются не падшими душами, проходящими путь наказания, а воплощениями сил зла, и уничтожать их не грешно. Разумеется, инквизиторов и их приспешников сразу причислили к этим дьявольским созданиям. Чтобы подвигнуть на борьбу народ, и без того уже доведенный до крайности, совершенным не надо было особенно стараться. Однако они имели огромное влияние на владетельных феодалов и могли поднять их на борьбу с римской Церковью, привлекая их духовным превосходством, которое они при этом получали.
Именно в это время совершенные учредили договор convenensa, который не практиковался ранее: согласно этому договору, верующий мог получить consolamentum in extremis даже в том случае, когда он не мог говорить, будучи ранен или по любой другой причине. Позднее этот обычай широко распространился по вполне понятным соображениям: convenensa давала совершенным возможность увеличивать число приверженцев, не опасаясь попасть в западню. Человек, связавший себя этим договором, тем самым налагал на совершенного моральное обязательство совершить над ним предсмертный обряд consolamentum, если, конечно, на то будет физическая возможность.
С уходом катаров в подполье их духовная жизнь сделалась еще более интенсивной и страстной. Теперь верующих умеренного толка, которые стали еретиками по соображениям выгоды или из уважения к обычаю (как это случалось до 1209 г. и сразу после возвращения к власти графа), начали вытеснять из общин. От этого аудитория собраний катаров не сокращалась, поскольку их ряды пополнялись теми, кто, несмотря на тяготы нового режима, считал катарскую Церковь единственно приемлемой для организации сопротивления. В это время, в сравнении с периодом крестового похода, активизировалась деятельность вальденсов. Обе Церкви, некогда соперничавшие друг с другом, объединились в единый фронт, и мы располагаем списками многочисленных совершенных-вальденсов, проповедовавших в Лангедоке и прежде всего в долине Арьежа.
Трудным было апостольство этих людей, но они неуклонно продолжали свое дело. Не из страха перед опасностью забивались они в лачуги угольщиков, в лесные хижины, в заброшенные хутора. Они вели жизнь затравленных бродяг, чтобы иметь возможность продолжать апостольство и быть ближе к людям, которые хранили верность их религии или которых они надеялись в нее обратить.
Появившись в окрестностях деревни или предместья, совершенный и его socius (двойник) начинали с поиска надежного убежища. Это мог быть дом кого-нибудь из верующих, если местность не состояла под усиленным надзором церковных властей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111