На море же, взлетев на самой высокой волне, можно разглядеть лишь сто или пятьдесят точно таких же волн.
В итоге, от сознания собственного бессилия, понимания своей обреченности в случае гибели судна или плота рождается страх. И это еще одна особенность морских путешествий. Хотим мы того или нет — страх вечный спутник моряка. Даже на огромных океанских лайнерах не избавлены от него. И пусть он явно не проявляется — люди смеются, дурачатся, чувствуют себя почти как в домашнем кресле-качалке, но любой незнакомый шум, неожиданный поворот судна, сотрясение корпуса — все это лишает душевного равновесия, заставляет настораживаться. Именно море знает самые страшные примеры паники, корни которой все в том же — в инстинктивной боязни открытых водных пространств.
И есть еще одно очень важное отличие морских путешествий от других. Море — «противник» живой. Никогда нельзя знать заранее, что ждет тебя через неделю, что завтра, что через минуту. На выдумки море неистощимо. Можно с холодком в сердце ожидать шторма, а получить в подарок недельный, изматывающий душу и тело штиль. Можно, проложив маршрут через все океаны мира, победно завершить кругосветный поход и затонуть в порту приписки на глазах оцепеневших от ужаса встречающих родственников и друзей. Такое уже случалось.
Сейчас, после многих плаваний, мне понятен мистический страх моряков перед морем. Спросите капитана, боцмана, салагу юнгу, когда намечено возвращение в порт, и он, невнятно пробормотав что-то, скроется из поля вашего зрения. Моряки не любят прогнозов в открытом море. На берегу — пожалуйста, вам с удовольствием и до минут разъяснят весь график плавания. А в открытом море искушать судьбу ни к чему!
Лично я вспоминаю моря, где плавал, как близких людей. И порой проигрываю в памяти подробности нашего знакомства. И сейчас понимаю, что море надо уважать и любить в любом виде.
Каким было Аральское море, если взглянуть на него из дня сегодняшнего? Трудным, иногда страшным, но всегда… прекрасным. Оно испытывало нас на прочность, закаляло, позволяло многое увидеть иначе. И жизнь, хочу я этого или не хочу, приходится сейчас делить на два периода — до Арала и после него. Наверное, потому, что это было не просто плавание, это было становление.
Сегодня Арал умирает. Угасает мой друг, и я ничем не могу ему помочь. Но даже если Арал высохнет до состояния лужи, в моей памяти, в памяти моих товарищей он останется безбрежным, бесконечным, величественным МОРЕМ! Морем, дарящим настоящую жизнь.
Будь жив, Арал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63