Далеко не каждый режущий инструмент сможет разрезать шерсть, лен и хлопок, какими бы старыми и изношенными ни были эти ткани. Я экспериментировала со многими ножами, кинжалами и бритвами XIX века и обнаружила, что разрезать одежду изогнутым или длинным лезвием очень трудно, если не невозможно. Лезвие должно было быть очень острым, прочным и заостренным. Лучше всего для этой цели подошел бы шестидюймовый кинжал с гардой, благодаря которой рука не скользила бы по рукоятке.
Мне кажется, что Потрошитель на самом деле не резал одежду, а воткнул свое орудие сквозь все слои, а потом раскрыл их, чтобы обнажить живот и гениталии. Мы видим, что преступник изменил привычный способ убийства. Этот поступок заслуживает отдельного анализа, поскольку ни при убийстве Мэри-Энн Николс, ни при убийстве Энни Чэпмен он так не поступал. Впрочем, мы не можем быть твердо уверены в том, что происходило в более ранних случаях. Полицейские рапорты неполны, да и, по всей видимости, неточны. Хотя полиция Сити тоже не смогла вычислить и задержать Джека Потрошителя, она сумела проанализировать его преступление более полно и подробно.
Полицейские отчеты по делу Кэтрин Эддоуз сохранились на редкость хорошо. Можно с уверенностью сказать, что обследование ее тела было произведено квалифицированно и профессионально. У полиции Сити была масса преимуществ. Она училась на собственных ошибках. Кроме того, в юрисдикции полиции Сити находился небольшой респектабельный район. Здесь имелся оборудованный морг. Здесь работало множество профессиональных врачей. Когда тело Кэтрин доставили в морг, немедленно был выделен инспектор, в чьи обязанности входило обследовать тело и одежду. Во время вскрытия доктору Брауну ассистировали еще два врача, в том числе и врач столичной полиции Джордж Филлипс. Если предположить, что Кэтрин была первой жертвой, одежда которой была изрезана, а не задрана, то изменение образа действий говорит о нарастании жестокости Потрошителя и его уверенности в себе. Он намеренно хотел шокировать и повергнуть в ужас.
Тело Кэтрин было практически обнажено, ноги раздвинуты. Ее зарезали в центре площади. Кровь, вытекающая из сонной артерии, подтекла под нее и оставила на тротуаре очертания тела. Эти очертания сохранились в течение всего следующего дня. Потрошитель совершил свое убийство почти что на глазах смотрителя склада, констебля, жившего на той же площади, и офицера полиции Сити, который обходил этот район каждые двадцать пять минут. Раны, которые Потрошитель нанес телу Кэтрин, вовсе не требовали хирургической точности. Он просто кромсал ее, как безумец.
Порезы на лице женщины были глубокими и сильными. Убийца изрезал губы жертвы вплоть до самых десен. Он раздробил ее переносицу, разрезал щеку до кости. Глубокий разрез шел от носа к левому уху. Кончик носа был полностью отрезан. На щеках имелись глубокие треугольные раны. Повреждения живота, гениталий и внутренних органов были столь же жестокими. Помимо основного разреза, обнажившего внутренности, на теле было множество более мелких разрезов. Левая почка Кэтрин была вырезана и отсутствовала. Половина матки также была вырезана. По-видимому, преступник забрал эти органы с собой.
У Кэтрин Эддоуз были разрезаны поджелудочная железа и селезенка. Разрез во влагалище был настолько глубок, что повредил даже прямую кишку. Преступник с такой яростью кромсал ее правое бедро, что перерезал даже связки. Раны были нанесены в дикой ярости. Ни о какой осторожности или конкретной цели в этом случае говорить не приходится. Убийца хотел изуродовать тело и сделал это в припадке ярости. На то, чтобы нанести подобные раны телу Кэтрин Эддоуз, ему потребовалось меньше десяти минут, может быть, всего пять. Требовалась недюжинная жестокость, чтобы за столь короткое время дойти до такого возбуждения. Похоже, что потрошительское «поймайте меня, если сможете» достигло своего апогея.
Художник, критик и друг Сикерта Д.С.Макколл однажды в письме написал, что Уолтер Сикерт «когда-нибудь переоценит собственные силы». Сикерт не совершил такой ошибки по крайней мере во время жизни. В ту эпоху закон не располагал средствами, которые позволили бы проанализировать вещественные и психологические доказательства, оставленные им на месте каждого убийства. Современные криминалисты сумели бы собрать такие улики, которые викторианским следователям показались бы фантастическими вымыслами Жюля Верна. Место убийства Кэтрин Эддоуз представляло бы самый сложный случай, поскольку это было публичное место, где бывает множество людей. Освещение площади было очень слабым, а сенсационная природа преступления привлекала сюда множество любопытных — даже спустя довольно долгое время после того, как тело было перевезено в морг Сити на Голден-лейн.
Самой важной уликой любого убийства является само тело. Все доказательства, связанные с ним, должны быть тщательно сохранены всеми доступными средствами. Если бы тело Кэтрин Эддоуз было обнаружено на Майте-сквер сегодня, полиция немедленно окружила бы место преступления, вызвала подкрепление и медэксперта. Немедленно было бы установлено освещение, и тут же подъехала бы «Скорая помощь» с мигалками. Все прилегающие к месту преступления улицы, дороги и переулки были бы блокированы и охранялись полицейскими.
Детектив или ассистент медэксперта снял бы место преступления на видеокамеру, причем обратил бы особое внимание на тех, кто сбежался поглазеть на происшествие. Очень возможно, а я в этом просто уверена, что Сикерт находился поблизости от места каждого убийства, смешавшись с любопытными. Он наверняка не мог удержаться от соблазна увидеть, какую реакцию вызвало его преступление. На картине «Ночная ярмарка, Дьепп» мы видим сцену, очень напоминающую ту, что можно было увидеть на месте ист-эндских убийств.
Картина «Ночная ярмарка, Дьепп» датируется 1901 годом. На ней мы сзади видим толпу людей, собравшихся на что-то поглазеть. Создается впечатление, что мы смотрим глазами наблюдателя, расположившегося несколько вдали от любопытной толпы. Глазеют ли зрители на карусель, тент которой виднеется справа, или случилось нечто ужасное — нам остается только догадываться. Людей могла привлечь не карусель, а нечто произошедшее в стороне жилых домов.
«Ночную ярмарку» Сикерт писал с эскиза. Он до самой старости рисовал только то, чему был свидетелем. Когда он перешагнул за шестьдесят, то начал рисовать с фотографий. Чем слабее была его сексуальная энергия, тем меньше хотелось ему выходить и творить на натуре. «Невозможно в пятьдесят лет работать так же, как в сорок», — признавался Сикерт.
Ярмарка или карнавал — вот чем стали преступления Потрошителя в газетных заголовках. Люди собирались на места убийств с картами, а жители соседних домов продавали билеты, чтобы любопытные могли поглазеть на дворы, где совершились ужасные преступления. Международный клуб образования рабочих на Бернер-стрит стал собирать деньги за право доступа во двор, где была убита Элизабет Страйд, чтобы потом на них печатать социалистические трактаты. За пенни можно было приобрести книжку о уайтчепелских убийствах, где содержались «все детали, связанные с этими дьявольскими преступлениями и достоверное изображение ночного ужаса, творящегося на улицах Великого Города».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93