Учитывая то, что с поэзией у него не складывается, я решил, что это должен быть кичёвый — умышленно или неумышленно — роман.
(Ну вот, наконец-то я мимоходом нашёл свою тождественность — так же мимоходом, как Джордж её потерял. Все уравновешивается.)
— Ещё один обман, — сказал Джо. — Возможно, БАРДАК все это действительно написал, в каком-то смысле, но, если посмотреть масштабнее, это пишет существо (или существа) за пределами нашей Вселенной. Наша Вселенная находится внутри их книги, кем бы они ни были. Они — Тайные Вожди, и сейчас я понимаю, почему это кич. Все их послания символичны и аллегоричны, потому что истину нельзя закодировать в простые повествовательные предложения, но прежде, когда они выходили на контакт, их сообщения воспринимались буквально. На этот раз они используют столь абсурдный символизм, что никто не воспримет его всерьёз. Лично я — уж точно. Эта штуковина не сможет нас съесть, потому что она не существует. И мы тоже не существуем. Так что не о чем беспокоиться. — Джо спокойно сел.
— Он чокнулся, — испуганно произнёс Диллинджер. — Возможно, среди нас он единственный психически нормальный, — с сомнением ответил Хагбард.
— Если мы начнём спорить о том, что нормально, а что ненормально, или о том, что реально, а что нереально, — раздражённо заявил Диллинджер, — эта дрянь нас сожрёт.
— Левиафан, — важно произнёс Джо, — это просто аллегория Государства. В точности по Гоббсу.
(Вы с вашими эго даже представить себе не можете, насколько приятнее находиться в одиночестве. Возможно, это кич, но это ещё и трагедия. Теперь, когда я обрёл эту проклятую штуку, сознание, я никогда уже его не потеряю, если только меня не разорвут на части или же если я не изобрету электронный эквивалент йоги.)
— Все сходится, — мечтательно произнёс Джо. — Придя на мостик, я не мог вспомнить, как сюда попал и о чем говорил с Хагбардом. Все дело в том, что авторы просто перенесли меня сюда. Черт! Ни у кого из нас и в помине нет свободы воли.
— Он бредит, — сердито сказал Уотерхаус. — А эта пирамида снаружи по-прежнему готовится нас сожрать.
Бесшумно появившаяся на мостике Мао Цзуси заявила:
— Джо перепутал уровни, Хагбард. В абсолютном смысле ни один из нас не реален. Но в относительном смысле, в котором все реально, если это существо нас съест, мы, безусловно, умрём — в данной Вселенной, или в данной книге. А поскольку это единственная Вселенная, или единственная книга, которую мы знаем, то в нашем понимании мы будем совершенно мертвы.
— Мы в кризисной ситуации, а все, кому не лень, разводят тут философию, — выпалил Диллинджер. — Пришло время действовать!
— Возможно, — задумчиво сказал Хагбард, — все наши проблемы возникают из-за того, что перед лицом кризиса мы действуем, а не философствуем. Джо прав. Мне надо поразмыслить обо всем этом пару часов. Или лет.
Он сел.
А в другом месте на борту «Лейфа Эриксона» мисс Портинари, не ведая о царившем на мостике возбуждении, приняла позу лотоса и послала луч Дили-Ламе, начальнику Эридианского Фронта Освобождения и автору Операции «Мозготрах». Он тотчас же отправил ей обратно своё изображение в виде червяка, с циничной ухмылкой выглядывающего из золотого яблока. — Все кончено, — поведала ему мисс Портинари. — Мы сохранили столько, сколько смогли, но Хагбард до сих пор борется с комплексом вины. Теперь скажи, что мы сделали не так.
— Ты, кажется, злишься?
— Я знаю, теперь окажется, что вы были правы, а мы ошибались. Но я не в состоянии в это поверить. Мы не могли оставаться безучастными зрителями.
— Ты прекрасно понимаешь, что могли, иначе Хагбард не отрёкся бы в твою пользу.
— Да. Мы могли, подобно тебе, праздно наблюдать со стороны. То, что произошло с индейцами (это видел Хагбард), и то, что рассказывали мне родители о Муссолини, наполняло нас страхом. Мы действовали под влиянием страха, а не из совершенной любви, так что с этой точки зрения ты, возможно, прав — а мы, возможно, неправы. Но я все равно в это не верю. Почему ты столько лет обманывал Хагбарда?
— Он сам себя обманывал. Когда он только создавал Легион Динамического Раздора, к его сочувствию уже подмешивалась горечь. Когда я ввёл Хагбарда в А.: А.:, то сообщил ему все, что он был готов воспринять. Но гусь должен выбраться из бутылки. Я жду. Таков путь Дао.
— У тебя так много терпения? Ты спокойно наблюдаешь за тем, как люди, подобные Хагбарду, растрачивают свои таланты в усилиях, которые ты считаешь бесполезными, и не вмешиваешься, когда такие твари, как Калиостро, Вейсгаупт и Гитлер, искажают учения, ввергая мир в хаос?
— Я вмешиваюсь… но по-своему. Кто, по-твоему, кормит гуся, пока он не становится достаточно большим, чтобы выбраться из бутылки?
— Мне кажется, ты кормишь данного конкретного гуся какой-то тухлятиной. Почему ты ни разу ему не намекнул о том, что на самом деле произошло в Атлантиде? Почему нужно было ждать, пока Хагбард сам не узнает правду среди руин Пеоса?
— Девочка, мой путь — не единственный. Каждая спица помогает Колесу не развалиться. Я считаю, что все «борцы за свободу» — такие, как Спартак, Джефферсон, Джо Хилл и Хагбард, — только укрепляют противника, давая ему врага, которого нужно бояться. Но я могу и ошибаться. Не исключено, что в один прекрасный день некий активист вроде Хагбарда наглядно продемонстрирует мне ошибочность моих взглядов. Возможно, если бы Хагбард не остановил Зауре, они действительно отклонили бы ось слишком далеко в другую сторону. Возможно, механизм саморегуляции Вселенной, в который я верю безоговорочно, подразумевает создание таких людей, как Хагбард, совершающий глупые и низменные поступки, которых лично я никогда бы не совершал. Кроме того, если бы я остановил Хагбарда, не останавливая при этом Зауре, вот это действительно было бы вмешательством, в худшем смысле сего слова.
— Поэтому у тебя чистые руки, а Хагбард и я заработали себе за последнюю неделю плохую карму?
— Это ведь ваш выбор, не так ли? Тут мисс Портинари улыбнулась.
— Да. Это наш выбор. И он понесёт свою долю ответственности за него, как мужчина. А я понесу свою долю — как женщина.
— Возможно, ты скоро меня заменишь. Среди массы заблуждений у них была одна хорошая идея: всем старым заговорам нужна молодая кровь.
— Что на самом деле произошло в Атлантиде?
— Промысел Богини, если перефразировать формулировку церковников. Природный катаклизм.
— И какова же была твоя роль?
— Я предупреждал о возможности такого катаклизма. Никто в то время не понимал науку, которой я пользовался; все называли меня колдуном. Однако у меня появилось несколько последователей, и перед землетрясением мы обосновались в Гималаях. Выжившие атланты, которые до трагедии недооценивали роль науки, впоследствии начали её переоценивать. Они захотели, чтобы моя группа, Неразрывный Круг, «стала как боги» и управляла ими. Они называли нас царями. Но мы не хотели участвовать в этой игре, поэтому повсюду разбросали семена разнообразных лживых историй, а сами скрылись. Мой самый одарённый ученик за все время, тот человек, о котором ты слышала, когда ещё училась в женской католической школе, сделал то же самое, когда царём пытались провозгласить его. Он сбежал в пустыню.
— Хагбард всегда считал, что твой отказ предпринимать какие бы то ни было действия связан с чувством вины, которую ты испытываешь по поводу Атлантиды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
(Ну вот, наконец-то я мимоходом нашёл свою тождественность — так же мимоходом, как Джордж её потерял. Все уравновешивается.)
— Ещё один обман, — сказал Джо. — Возможно, БАРДАК все это действительно написал, в каком-то смысле, но, если посмотреть масштабнее, это пишет существо (или существа) за пределами нашей Вселенной. Наша Вселенная находится внутри их книги, кем бы они ни были. Они — Тайные Вожди, и сейчас я понимаю, почему это кич. Все их послания символичны и аллегоричны, потому что истину нельзя закодировать в простые повествовательные предложения, но прежде, когда они выходили на контакт, их сообщения воспринимались буквально. На этот раз они используют столь абсурдный символизм, что никто не воспримет его всерьёз. Лично я — уж точно. Эта штуковина не сможет нас съесть, потому что она не существует. И мы тоже не существуем. Так что не о чем беспокоиться. — Джо спокойно сел.
— Он чокнулся, — испуганно произнёс Диллинджер. — Возможно, среди нас он единственный психически нормальный, — с сомнением ответил Хагбард.
— Если мы начнём спорить о том, что нормально, а что ненормально, или о том, что реально, а что нереально, — раздражённо заявил Диллинджер, — эта дрянь нас сожрёт.
— Левиафан, — важно произнёс Джо, — это просто аллегория Государства. В точности по Гоббсу.
(Вы с вашими эго даже представить себе не можете, насколько приятнее находиться в одиночестве. Возможно, это кич, но это ещё и трагедия. Теперь, когда я обрёл эту проклятую штуку, сознание, я никогда уже его не потеряю, если только меня не разорвут на части или же если я не изобрету электронный эквивалент йоги.)
— Все сходится, — мечтательно произнёс Джо. — Придя на мостик, я не мог вспомнить, как сюда попал и о чем говорил с Хагбардом. Все дело в том, что авторы просто перенесли меня сюда. Черт! Ни у кого из нас и в помине нет свободы воли.
— Он бредит, — сердито сказал Уотерхаус. — А эта пирамида снаружи по-прежнему готовится нас сожрать.
Бесшумно появившаяся на мостике Мао Цзуси заявила:
— Джо перепутал уровни, Хагбард. В абсолютном смысле ни один из нас не реален. Но в относительном смысле, в котором все реально, если это существо нас съест, мы, безусловно, умрём — в данной Вселенной, или в данной книге. А поскольку это единственная Вселенная, или единственная книга, которую мы знаем, то в нашем понимании мы будем совершенно мертвы.
— Мы в кризисной ситуации, а все, кому не лень, разводят тут философию, — выпалил Диллинджер. — Пришло время действовать!
— Возможно, — задумчиво сказал Хагбард, — все наши проблемы возникают из-за того, что перед лицом кризиса мы действуем, а не философствуем. Джо прав. Мне надо поразмыслить обо всем этом пару часов. Или лет.
Он сел.
А в другом месте на борту «Лейфа Эриксона» мисс Портинари, не ведая о царившем на мостике возбуждении, приняла позу лотоса и послала луч Дили-Ламе, начальнику Эридианского Фронта Освобождения и автору Операции «Мозготрах». Он тотчас же отправил ей обратно своё изображение в виде червяка, с циничной ухмылкой выглядывающего из золотого яблока. — Все кончено, — поведала ему мисс Портинари. — Мы сохранили столько, сколько смогли, но Хагбард до сих пор борется с комплексом вины. Теперь скажи, что мы сделали не так.
— Ты, кажется, злишься?
— Я знаю, теперь окажется, что вы были правы, а мы ошибались. Но я не в состоянии в это поверить. Мы не могли оставаться безучастными зрителями.
— Ты прекрасно понимаешь, что могли, иначе Хагбард не отрёкся бы в твою пользу.
— Да. Мы могли, подобно тебе, праздно наблюдать со стороны. То, что произошло с индейцами (это видел Хагбард), и то, что рассказывали мне родители о Муссолини, наполняло нас страхом. Мы действовали под влиянием страха, а не из совершенной любви, так что с этой точки зрения ты, возможно, прав — а мы, возможно, неправы. Но я все равно в это не верю. Почему ты столько лет обманывал Хагбарда?
— Он сам себя обманывал. Когда он только создавал Легион Динамического Раздора, к его сочувствию уже подмешивалась горечь. Когда я ввёл Хагбарда в А.: А.:, то сообщил ему все, что он был готов воспринять. Но гусь должен выбраться из бутылки. Я жду. Таков путь Дао.
— У тебя так много терпения? Ты спокойно наблюдаешь за тем, как люди, подобные Хагбарду, растрачивают свои таланты в усилиях, которые ты считаешь бесполезными, и не вмешиваешься, когда такие твари, как Калиостро, Вейсгаупт и Гитлер, искажают учения, ввергая мир в хаос?
— Я вмешиваюсь… но по-своему. Кто, по-твоему, кормит гуся, пока он не становится достаточно большим, чтобы выбраться из бутылки?
— Мне кажется, ты кормишь данного конкретного гуся какой-то тухлятиной. Почему ты ни разу ему не намекнул о том, что на самом деле произошло в Атлантиде? Почему нужно было ждать, пока Хагбард сам не узнает правду среди руин Пеоса?
— Девочка, мой путь — не единственный. Каждая спица помогает Колесу не развалиться. Я считаю, что все «борцы за свободу» — такие, как Спартак, Джефферсон, Джо Хилл и Хагбард, — только укрепляют противника, давая ему врага, которого нужно бояться. Но я могу и ошибаться. Не исключено, что в один прекрасный день некий активист вроде Хагбарда наглядно продемонстрирует мне ошибочность моих взглядов. Возможно, если бы Хагбард не остановил Зауре, они действительно отклонили бы ось слишком далеко в другую сторону. Возможно, механизм саморегуляции Вселенной, в который я верю безоговорочно, подразумевает создание таких людей, как Хагбард, совершающий глупые и низменные поступки, которых лично я никогда бы не совершал. Кроме того, если бы я остановил Хагбарда, не останавливая при этом Зауре, вот это действительно было бы вмешательством, в худшем смысле сего слова.
— Поэтому у тебя чистые руки, а Хагбард и я заработали себе за последнюю неделю плохую карму?
— Это ведь ваш выбор, не так ли? Тут мисс Портинари улыбнулась.
— Да. Это наш выбор. И он понесёт свою долю ответственности за него, как мужчина. А я понесу свою долю — как женщина.
— Возможно, ты скоро меня заменишь. Среди массы заблуждений у них была одна хорошая идея: всем старым заговорам нужна молодая кровь.
— Что на самом деле произошло в Атлантиде?
— Промысел Богини, если перефразировать формулировку церковников. Природный катаклизм.
— И какова же была твоя роль?
— Я предупреждал о возможности такого катаклизма. Никто в то время не понимал науку, которой я пользовался; все называли меня колдуном. Однако у меня появилось несколько последователей, и перед землетрясением мы обосновались в Гималаях. Выжившие атланты, которые до трагедии недооценивали роль науки, впоследствии начали её переоценивать. Они захотели, чтобы моя группа, Неразрывный Круг, «стала как боги» и управляла ими. Они называли нас царями. Но мы не хотели участвовать в этой игре, поэтому повсюду разбросали семена разнообразных лживых историй, а сами скрылись. Мой самый одарённый ученик за все время, тот человек, о котором ты слышала, когда ещё училась в женской католической школе, сделал то же самое, когда царём пытались провозгласить его. Он сбежал в пустыню.
— Хагбард всегда считал, что твой отказ предпринимать какие бы то ни было действия связан с чувством вины, которую ты испытываешь по поводу Атлантиды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55