— Эх, — вздохнул Гарри Койн, — мы могли бы сейчас бросить одну бомбу и решить сразу все проблемы.
— Вместе с ними ты взорвёшь кучу ни в чем не повинных людей и оставишь множество дел в незавершённом состоянии, — ответил Хагбард, провожая взглядом «мерседес». — Отличная машина. Она принадлежала фельдмаршалу Герду фон Рундштедту, одному их самых способных гитлеровских генералов.
За «мерседесом» двигался тяжёлый чёрный автобус с аппаратурой АМА. Он бесшумно проехал мимо.
МЫ УБЬЁМ СТАРОГО КРАСНОГО ПЕТУХА МЫ УБЬЁМ СТАРОГО КРАСНОГО ПЕТУХА
«Закрытая корпорация» считалась самой эзотерической и экспериментальной из всех рок-групп; поэтому её поклонники, хотя и фанатичные, были немногочисленными. «Никто не спорит, что это музыка тяжёлая, — признавало большинство представителей молодёжной культуры, — но действительно ли это рок?» Тот же вопрос, хотя и в более деликатной форме, часто задавали лидеру группы Питеру Моллу журналисты. Он всегда отвечал одинаково:
— Это рок, и на этом камне я создам новую церковь. Отвечая на вопросы, Питер, как правило, хихикал, поскольку предпочитал давать интервью под кайфом (репортёры его нервировали). И действительно, в концертах «Закрытой корпорации» ощущалось нечто религиозное; слушатели часто жаловались, что не понимают смысла песнопений, сопровождаемых внеземными аккордами. Эти песнопения основывались на Енохианских Ключах, которые доктор Джон Ди расшифровал по акростихам «Некрономикона»; в современном мире ими пользовались известный поэт Алистер Кроули и преподобный Антон Лавэй из Первой Церкви Сатаны в Сан-Франциско. Ночью 30 апреля «Закрытая корпорация» совершила ритуальное жертвоприношение петуха в пентаграмме (перед тем, как ему перерезали горло, он издал последнее отчаянное «кукареку»). Пропев Варварские Имена, участники группы проглотили по капсуле мескалина и дружно отправились на концертную площадку, готовые испускать вибрации, которые заставят побледнеть от ужаса даже «Американскую Медицинскую Ассоциацию».
МЫ УБЬЁМ СТАРОГО КРАСНОГО ПЕТУХА, КОГДА ОНА ПРИДЁТ
— Я только что видела Хагбарда Челине, — заявила Винифред Зауре.
— Естественно, где же ещё ему быть со всеми прихлебателями и мальчиками на содержании, — отозвался Вильгельм Зауре. — Но мы должны выстоять до конца.
— Интересно, что он планирует, — сказал Вернер Зауре.
— Ничего, — ответил Вольфганг Зауре. — Я так думаю, он вообще ничего не планирует. Я знаю, как устроен его ум. У Хагбарда голова набита восточной мистической чепухой. Он намерен довериться своей интуиции и думает, что мы не сможем предвидеть его действия, поскольку он и сам не знает, что собирается делать. Но он ошибается, так как в любом случае у него мало возможностей для манёвра. Ему не удастся нас остановить.
Сначала над черно-зелёными верхушками сосен появились башни. Они напоминали сторожевые тюремные вышки, вот только находившиеся в них люди не были вооружены и отвечали всего лишь за прожекторную подсветку и качество звука. Затем дорога повернула, и они приблизились к ограде из колючей проволоки высотой до двадцати футов. Параллельно ограде, футах в тридцати, тянулся и внутренний забор примерно такой же высоты. Далее высились ярко-зеленые холмы. Устроители фестиваля вырубили и распродали все деревья с холмов внутри огороженной забором территории, выкорчевали пни и покрыли сырую землю свежим дёрном. На зелёных лужайках теснились толпы людей. Повсюду, словно грибы после дождя, вырастали палатки, в воздухе реяли флаги. На одинаковом расстоянии друг от друга были установлены передвижные туалеты ярко-оранжевого цвета. Отовсюду слышались голоса, крики, пение и музыка. За возвышенностью, на которой располагалась сцена, плескались иссиня-чёрные волны озера Тотенкопф. Территория фестиваля была огорожена даже со стороны воды.
— Можно подумать, их беспокоило, как бы кто-нибудь не проник сюда бесплатно, — сказал Джо.
— Эти люди умеют огораживать территорию, — заметил Отто Уотерхаус.
Хагбард расхохотался.
— Эй, Отто, так ты расист, когда дело доходит до немцев?
— Я говорил о белых вообще. Они и в США точно так же обустроили довольно большие площади. Я видел несколько таких мест.
— Но ни в одном из этих мест мне не доводилось видеть геодезический купол, — сказал Джордж. — Смотрите, какой высокий. Интересно, что в нем.
— Я читал, что кабутеры собирались построить купол и оказывать в нем первую помощь при плохом трипе, или что-то в таком роде, — заметил Джо.
— Возможно, из купола надо слушать музыку, — предположил Гарри Койн. — Черт, если учесть размеры этой штуковины, вряд ли оттуда видно людей на сцене, не говоря уже о том, чтобы их слышать.
— Ты просто не знаешь, какие у них динамики, — сказал Хагбард. — Когда начнёт греметь музыка, её будет слышно до самого Мюнхена.
Они подошли к воротам. На арке красовалась надпись, выведенная готическими буквами красного цвета:
EWIGE BLUMENKRAFT UND EWIGE SCHLANGEKRAFT.
— Видите? — заметил Хагбард. — Выставлена на всеобщее обозрение. Но предназначена для тех, кто знает и, прочитав, поймёт, что близится час. Они больше не собираются таиться.
— Что ж, — сказал Джо, — по крайней мере, там не сказано «Arbeit macht frei». Хагбард протянул контролёру, одетому в чёрную униформу, оранжевые билеты на всю группу, действительные в течение недели. Контролёр аккуратно их прокомпостировал и вернул Хагбарду. И они вошли на территорию Ингольштадтского Фестиваля. Когда солнце опустилось над дальним берегом озера Тотенкопф, Хагбард и его спутники поднялись на холм. Огромная надпись над сценой возвещала, что играет «Оклахомский клуб обучающихся домашнему хозяйству». Из динамиков грохотала старая, всеми любимая вещь этой группы — «Кастер Стомп».
Участники группы «Американская Медицинская Ассоциация», одетые в чёрные переливающиеся туники и шаровары, за сценой держались особняком и созерцали закат. Музыканты из других групп стояли толпой и болтали, радуясь возможности познакомиться друг с другом. Они по-братски приветствовали тех немногочисленных фанатов, которым удавалось прорваться через оцепление. Но люди в белых костюмах, сопровождавшие «Американскую Медицинскую Ассоциацию», не подпускали к ней ни публику, ни коллег-музыкантов. Это считалось общепризнанной привилегией АМА. В конце концов, именно их провозгласили величайшей рок-группой в мире. Их диски продавались лучше всех. Во время гастрольных турне они собирали намного больше слушателей, чем в своё время «Битлз». Их музыка звучала повсюду. Как «Битлз» какое-то время были выразителями новой свободы шестидесятых, АМА стала олицетворением духовной подавленности семидесятых. Секрет её популярности заключался в том, что она ужасала публику, напоминая людям обо всех несчастьях, ежедневно сыплющихся на их головы. Таким образом, простой акт слушания и лицезрения АМА был чем-то вроде расчёсывания зудящего лишая. Они превращали боль в удовольствие. Молодые ребята, чтобы научиться наслаждаться страданием (поскольку страдание было их жребием), миллионными толпами валили на концерты АМА.
— Это как прожектор, — сказал Вольфганг. — Мы в центре. Наше послание проецируется на параболическое зеркало яркого молодого человеческого сознания. Отражаясь и фокусируясь, оно пронизывает озеро на глубину одной мили и пробуждает затонувшую армию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55