– Блядь, – говорит он, – чуть не сказал «целую».
– Ну и сказал бы, – жму плечами, – никому хуже от этого бы уж точно не было. А может, и лучше бы стало…
– Данька, – он внимательно смотрит мне в висок, – тебе ведь не хочется, чтобы я тебе прямо сейчас уебал, ведь нет?
– А меня нельзя бить, – радуюсь, – я же за рулем. Ты же не хочешь, чтобы мы тоже столб сдуру обняли?
– Ну так смотри на дорогу! – орет. – Мудак! А я пока звонить буду…
Молодой сзади закуривает сигарету и выпускает в салон сизый клуб едкого дыма.
Али кашляет.
Надо, думаю, будет сказать Гарри, чтобы объяснил этому своему перцу, что такое дерьмо курить в нормальном обществе минимум неприлично.
И небезопасно, когда все на таком взводе.
Или – не надо?
Да фиг его знает, нужно обмозговать эту тему как-нибудь на досуге, когда все, наконец, надеюсь, подуспокоится…
Глава 3
Пока мы ехали к Глебу на улицу Улофа Пальме, где он жил в большой, не так давно купленной и абсолютно неустроенной квартире в знаменитом «депутатском» доме, Али успел сделать, наверное, штук двадцать звонков.
Какие-то Борисычи, Петровичи, Паши, Игорьки, Димоны, Сереги…
Все, насколько я понимаю, обещали разобраться, разузнать, плотно врубиться в тему, напрячь знакомых, полузнакомых и просто незнакомых людей, разрулить ситуацию и обязательно перезвонить.
Я сосредоточился на дороге.
В этих чиновно-криминальных сферах я, оно конечно, тоже кое-что начинал рубить, с моей-то работой. Но в данной конкретной ситуации самое лучшее, что я мог сделать, – это элементарно слегонца отодвинуться в сторонку и не мешать настоящему профессионалу.
Видишь мастер – отойди, как говаривал один мой не самый, кстати, плохой знакомый.
Боец на заднем сиденье всю дорогу просто тупо молчал, безмятежно покуривая свои вонючие отечественные сигареты.
Наконец, когда мы уже сворачивали на Пальме с Мосфильмовской и до его дома оставалось чуть меньше километра по прямой, Али все-таки перезвонили.
Он коротко переговорил, облегченно засунул раскалившуюся трубку в карман, без спроса взял у меня сигарету из лежавшей на торпеде пачки, закурил, глубоко и с наслаждением затянулся, выпустив дым в услужливо опущенное мной с центрального пульта боковое стекло.
– Есть! – говорит, и снова глубоко затягивается. – Нашлись, кажись, кой-какие зацепки…
– И? – спрашиваю.
– Пока боюсь спугнуть, – улыбается, – но вроде как рисуется вполне себе реальный выход на одного из замов прокурорских, как раз в этом округе. Ты сразу, как меня высадишь, лети к Инге, скажи, чтобы продолжала резину тянуть. Он мне в течение часа перезвонить должен…
В этот самый момент мы и приехали.
Я поднялся вместе с ним мимо сонной охраны в подъезд, забрал перетянутую крест-накрест банковскую упаковку с десятью тысячами долларов, выслушал пару никому на фиг не нужных ценных указаний, получил внушительный по силе напутственный тычок в правое плечо и вернулся назад, к машине.
Молодой за это время уже успел перебраться на переднее сиденье и, когда я вышел из дома, увлеченно ковырялся в магнитоле, пытаясь выстроить в приемнике частоту радио «Maximum».
Формат, в принципе, – ничего так, иногда встречаются и вполне достойные вещи, но я все равно предпочитаю диски слушать.
Хотя бы просто для того, чтобы быть независимым от прихоти диджеев.
Уж слишком у меня вкус… хм… как бы это сказать помягче…
Избирательный.
Я повернул ключ, и мы потихоньку поехали.
Ну, это, в смысле, – сначала потихоньку.
Пока с пандуса съезжали.
Потом я ввалил так, что боец аж слегка позеленел, пристегнулся, по моему примеру, ремнями безопасности и опять полез в карман за своими ядовитыми никотиновыми палочками.
– Слушай, Илюх, – морщусь, – давно тебя спросить хотел, а ты что, исключительно этот сорт сигарет куришь? Нравятся?
– Да нет, – смущается, – не очень. Просто дешевые они, а мы с мамой вдвоем живем, непросто это по деньгам получается, понимаешь…
– Ну так поговорил бы с парнями, – злюсь. – Да хоть с тем же Мажором! Или еще с кем. Помогли бы с работой нормальной, не один ты такой в бригаде, другие-то обращаются. Мне тоже, кстати, Али с Гарри в свое время жизнь устраивали, ничего тут особо сверхъестественного нет и быть не может, просто по определению. И матери бы помог заодно…
– Да не получается у меня, понимаешь, – смущается еще больше, – у меня курс последний, дипломный. А в Бауманском нагрузки такие, что я после занятий вообще думать не могу, только кулаками махать. Особенно у нас, на информатике и системах управления. Крыша едет. Самому, блин, знаешь, как неудобно?! Ничего, последний год остался, потерплю…
Я аж икаю и, естественно, затыкаюсь.
Бауманский?
Информатика и системы управления?!
Представляю.
У меня б вообще мозги давно на хрен завернулись…
Ну и кто, спрашивается, после всего этого из нас мудак?!
Мне стыдно.
– Извини, – бурчу, – не знал…
– Да ничего, – жмет своими саженными плечищами, – не ты первый спрашиваешь.
К счастью, именно в этот момент мы свернули с Третьего кольца на Звенигородку, и нужно было потихоньку начинать сосредотачивать мозг на предстоящих событиях.
Иначе б точно со стыда сгорел на фиг.
Совсем уже нюх потерял от собственной крутости, придурок.
Даже тех, кто рядом по жизни движется, разглядывать перестал.
Стыдно, блин, ой как стыдно…
Надо что-то в этой жизни менять, видимо, а то скоро совсем в животное превращусь.
Навидался ведь таких «перевертышей», даже на своем не таком уж и длинном веку.
Причем, сколько раз сам, глядя на эту трансформацию, себе зарок давал не становиться таким, как эти, а – все одно туда же.
А ведь дорога в тысячу ли начинается с одного маленького шага, правы китайцы.
Причем – куда бы эта дорога ни вела.
В том числе – и в дерьмо…
Надо будет как-нибудь на досуге к себе повнимательней присмотреться, а то симптомчик-то ой какой неприятный…
У Али ведь тоже все вот с такой вот херни, мне так помнится, начиналось.
И где теперь прежний Али?
Гкхм…
Вопрос, что называется, – риторический.
…Я увидел скопление мигалок, сбросил газ, очистил, по мере возможности, мозг от рефлексии и начал внимательно всматриваться в сторону обочины, выглядывая высокую, чуть сутуловатую фигуру Мажора.
Ага.
Вот он стоит.
Руками размахивает.
Я аккуратно припарковался чуть подальше от места аварии, вышел из тачки и, не торопясь, двинулся в его сторону.
Сейчас главное – спокойствие и собранность.
Все остальное, по идее, должно приложиться.
Не я один над этой темой работаю.
…Гарри общался с каким-то неприметным мужичком в коричневом гражданском костюмчике со сдвинутым в сторону галстуком. От мужчинки, несмотря на всю внешнюю неуклюжесть, разобранность и неприметность, за версту несло опытным, битым, матерым и опасным ментярой.
Разговаривали вроде вполне доброжелательно, но тут все звиздец как обманчиво может случиться, уж я-то знаю.
Такие, как этот неприметный мент, – умеют мягко стелить, ох умеют, сцуки…
Хотя и Мажор тоже в общем-то не мальчик.
Только в «топах» уже, почитай, почти что пятилетку ходит, а это даром пока что никому не давалось.
Но лучше – все равно быть как можно осторожнее.
…Гарри наконец-то заметил меня и еле заметным кивком пригласил присоединяться к разговору.
Я подошел.
Илюха со вторым молодым устроились метрах в пятидесяти от нас, неподалеку от безучастно сидящей на бордюре Инги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51