— Он ей сейчас покажет! — предсказал Володя.
— Это что же у вас за порядки? — послышалось из кабинета. — Товарищ начальник, у меня из сумочки паспорт пропал. Вот сейчас только был, в уже нет! За чем же вы смотрите тут? Для чего вы тут посажены?
Мальчики прислушивались замирая: сейчас, предвкушали они, раздастся оглушительный бас начальника — и женщина, кубарем выкатится из кабинета. Но, к их удивлению, голоса начальника не было слышно, из кабинета доносился только раздраженный крик женщины, потерявшей паспорт. Когда она замолкла, слышно было, как кто-то тихо отвечал ей — слов даже нельзя было разобрать.
— Эге, — проговорил Володя на ухо своим спутникам, — сразу теперь тихим сделался…
— Это кто? Жевлаков? Начальник, что ли? — подивился милиционер. — Да он у нас всегда тихий. Голосу не услышишь. Это он на вас нарочно так. Когда он меня отряжал за вами, так говорит: «А ну, давай их сюда, путешественников, я их, говорит, сейчас продеру с песочком! Раз, говорит, дома не управляются, так я их сам перевоспитаю, припугну, чтоб неповадно было».
Дверь кабинета начальника растворилась, и откуда вышла женщина, потерявшая паспорт.
— Где я буду искать? — крикнула она, оборачиваясь в дверь. — Я уже везде переискала, теперь вы ищите!
— Вы не волнуйтесь, гражданка. Поищите лучше как следует, — раздался из кабинета мягкий, успокаивающий голос начальника.
Он подошел к самым дверям, увидел мальчиков и сейчас же рявкнул, топорща усы:
— Сидеть у меня, сидеть! А?.. Я вам дам, шатущие!
Время тянулось очень медленно. Мальчикам надоело сидеть в дежурке. То и дело сюда входили милиционеры, оборачивались на ребят, спрашивали у Хлопунина:
— С поезда?
— С поезда, — отвечал Хлопунин.
— Задержал?
— Да, пришлось.
— Зайцы, что ли?
— Нет, — отвечал Хлопунин. — Научные работники.
— Это по какой же науке?
— По науке «бери ноги в руки».
— Ну это, видно, наука новая!
— Вот у них в Керчи уже обучают.
Все смеялись, поглядывая на нахохлившихся ребят.
Прибежала давешняя тетка, та, что потеряла паспорт.
— Нашелся! — крикнула она, распахивая дверь в кабинет начальника. — Нашелся! В чемодан я его засунула. Вот ведь оказия!..
— Бывает, — только и сказал начальник. Наконец в соседней большом зале люди забегали, заторопились. Двинулись к выходу на перрон носильщики. Из кабинета вышел сам начальник. Он покрутил кончики своих веретенообразных усов, застегнул плащ на все пуговицы, поправил фуражку, сказал Хлопунину:
— Побудешь тут, а мне встречать придется… Ну вы, стрекачи, историки, марш живо со мной!.. Куда идешь?.. Куда? Берись за руки, вот так! Шагай! За мной!..
Он вывел их на перрон, выстроил в ряд:
— Вот, становись. Так и стойте для всеобщего обозрения.
Гудок, пар, широкие тени, перемежающиеся узкими светлыми расщелинами, налетели на вокзал, все заслонили и заглушили. Над головой ребят проплыли вагонные окна, сперва быстро, потом медленно. Поезд остановился.
— Вот они, тут все! — раздался голос Евдокия Тимофеевны. — Слава тебе господи! Целы, невредимы!..
Она торопливо выбралась с площадки вагона, ступила с лестницы на перрон. За ней показалась мама Аркаши Кругликова. Потом сошла на землю мать Миши Донченко. Все три матери кинулись к своим чадам, которые от смущения продолжали держать друг друга за руки, как приказал начальник. Послышались укоризненные восклицания, сетования, вздохи, всплескивания рук. Начальник вежливо козырял матерям и касался мизинцем острия своих усов.
— Принимайте, гражданки! Груз в полной сохранности. Пришлось немножечко пошуметь с ними. Но что делать… Пожалуйста, забирайте всех троих.
— А где же Янечка? — раздалось вдруг позади. И из соседнего вагона выскочила четвертая мать. — Куда вы дели моего Янечку? Я вижу Володю, я вижу Мишу, и Аркаша тут, а где же Яня?..
Начальник свирепо посмотрел на нашу троицу:
— Что? Четвертый был? Сбежал?! Простите, гражданка, в телеграмме ясно сказано — трое. Откуда же четвертый?
— Мне мальчики на улице сказали, что Яня пошел к Дубинину… Где мой Яня, я тебя спрашиваю!
— Да не знаю я, где ваш Яня, что вы, на самом деле! Я его утром видел, он к морю пошел.
— Ну, так я и знала! — сказала Янина мама, почему-то вдруг успокоившись. — Это он, значит, опять к рыбакам удрал. А я думала, что заодно уж с вами, хотела поймать его. Ничего, пусть только явится!..
Все пошли в кабинет начальника. Мамаши вынули из сумок и узелков бутерброды, но мальчики гордо отказались от еды:
— Спасибо, мы уже покушали.
— Нас Володя накормил, — пояснил Кругликов.
— Три булки, да еще халву, — добавил, жмурясь. Донченко. Он, видно, и сейчас был бы не прочь закусить, но ему неловко было перед Володей, так щедро его угостившим, и он заставил себя отвернуться от материнского узелка.
Матери были так счастливы, что нашли своих сыновей, которых они уже с перепугу сочли пропавшими без вести, что сперва даже и не ругали мальчиков. Только пообещали, что главное еще будет дома…
И тогда упрямый Володя решил, что можно действовать:
— Мама, ну ты потом меня дома поругай, а сейчас уж все равно приехали — давай пойдем посмотрим раскопки и как отсюда Митридат видно.
— Не будет тебе этого удовольствия! — рассердилась Евдокия Тимофеевна. — Ты лучше проси, чтобы отцу я ничего не говорила, когда он вернется. А то вот будешь иметь вид и с той и с этой стороны! — Она резко отвернулась от Володи. — У, глаза бессовестные, смотреть на тебя не хочу! До сих пор сердце не на месте…
— Так все равно же поезда еще два часа ждать.
— Вот и будешь тут сидеть! И не смей ни на шаг от меня отходить!
Володя вздохнул, но тут неожиданно помог грозный начальник:
— Да сводите вы их, раз у них такой интерес имеется. Ведь не отвяжутся или еще раз убегут. Нет уж, прошу вас, забирайте их отсюда и ведите куда угодно, только чтобы я их больше не видел. Полдня на них ушло!.. Что?.. — гаркнул он, повернувшись к мальчикам. Усы его стали остриями вверх. — У меня чтоб это в последний раз было! Ясно? А?.. И все!
И кончилось дело тем, что матери, посоветовавшись друг с другом и решив, что ждать на вокзале поезда два часа скучно, уступили просьбам ребят и отправились с ними смотреть Феодосию.
Они шли по чистеньким улицам. Много домиков было старинной архитектуры, с аркадами. За домиками с колоннами поднимались отовсюду видные, временем обгрызенные развалины генуэзских башен. С моря дул свежак… Флаги разных стран играли над крутыми кормами пароходов у причалов.
Когда проходили мимо ворот порта, оттуда вышел высокий моряк в брезентовом плаще и фуражке торгового флота. Он уже свернул было за угол, но внезапно обернулся и остолбенел в изумлении. Глянув на него, Володя быстро юркнул за спину матери.
— Дуся?! — поразился отец. — Ты это что?.. И Володь-ка тут?.. Э, да у вас тут целая экскурсия! Что же вы мне не сказали? А я с вечера пришел, гружусь… Скоро отваливать…
— Здравствуйте, Никифор Семенович, — заговорили наперебой мамаши, сами смущенные до крайности.
— Папа, мы идем смотреть раскопки, — быстро нашелся Володя.
— Не слыхал, не слыхал, чтобы вы собирались, — пробормотал, подозрительно приглядываясь к смущенным лицам жены и сына, Никифор Семенович. — Странное дело! Столкновение двух кораблей в тумане…
Володя готов был провалиться сквозь землю, уйти на морское дно, обратиться в пар и раствориться в воздухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139