И судя по всему, мы заметно тяготеем к нашему недавнему гнусному прошлому. И так далее в таком же духе. И наговорил бы я бог знает что еще, если бы меня не лишили слова. Я вернулся на свое место. Никто на меня не смотрел. Я уже не существовал для них. Я не оправдал их ожидания. Потом с последним словом выступил Неврастеник и его сообщники. Они все, разумеется, признали свои ошибки. Они все осудили мое выступление как враждебную провокационную вылазку. Просили не исключать их из Братии, ибо они не могут без нее. Клялись искупить свою вину на любом участке нашего строительства, куда их пошлет Братия и т. д. Потом решали, как с ними поступать. Потом стали решать, как поступить со мной. Представитель Отдела сказал, что таким, как я, не место в Братии. На другой же день меня уволили. Почему меня не забрали, не пойму до сих пор. Впрочем, это никогда не поздно. Они ничего не забывают. Рано или поздно мы получим по заслугам. Они лишь откладывают возмездие до более подходящего момента. Они знают, когда следует взять. Им виднее.
О машинном искусстве
Вчера по телевизору, говорит Кандидат, была грандиозная передача о машинном искусстве. Весь цвет нашей ибанском литературы, музыки, живописи и техники участвовал. А болтали ужасающие банальности. Все в один голос твердили, что машина не может заменить человека как творца произведений искусства. А примерами доказывали, что можно создать машины, которые будут писать стихи, рисовать картины и сочинять музыку не хуже людей. Мол, это все дает возможность лучше понять законы творчества и двинуться к дальнейшему расцвету и т. п. В этом деле, говорит Физик, есть аспект, о котором они, конечно, ни слова не вякнули: что власти оставят для людей, а что сочтут целесообразным передать машинам? И каким машинам? Машину можно построить так, что она будет сочинять романы в духе ибанического реализма. Как по-вашему, допустят у нас машины, которые будут рисовать в духе Мазилы? А кто будет заведовать машинами? Представляете картинку: правительство дает задание институту — сочинителю романов создать к будущей неделе сотню романов на такие-то и такие-то темы. И точно в срок романчики готовы. И никаких хлопот. В полном соответствии с требованиями теории и текущего момента. И сбудется затаенная мечта ибанских властей назначать в великие поэты, художники, композиторы проверенных и заслуженных лиц из своей же среды. Ох, и драться же они между собой начнут за это. Будут распределять по рангам, говорит Кандидат. Пять романов и десять опер в год — Заведующему. По два романа и по три оперы в год — Заместителям. И так вплоть до низших чинов. Им — стишата, рисуночки, песенки. Шутки-шутками, говорю я, но тут у них есть одна здравая мысль:
машинизация искусства позволяет лучше разобраться в законах творческой деятельности. Возможно, говорит Физик. А что это даст? Что мы — благодаря этому научим наших писателей (а их — сто тысяч как минимум!) сочинять лучше Шекспира, композиторов (а их сколько?!) — лучше Бетховена, художников (а их, этих сколько?!) — лучше Рафаэля?! Неужели ты думаешь, что уровень искусства зависит от способа и глубины познания его законов? Да и в этом ли действительные законы творчества? Абстрактно рассуждая, говорит Кандидат, человека можно заменить машиной в любом деле, какое он делает. Мыслима даже машина-муж. А машину-вождя даже я берусь построить. Но люди-то все равно остаются. А у них — интеллектуальные и творческие потенции. И свои проблемы. И разные проблемы. Одни у начальства, другие у нас с вами. Одни у одной группы начальства, другие — у другой. В общем, все эти передачи исключительно для засирания мозгов рядовых идиотов нашего века. Пыль в глаза пускают. Внимание отвлекают. А в это время потихоньку душат талантливых писателей, художников, архитекторов, композиторов. Но есть же в этом хоть что-то положительное, говорю я. Конечно, говорит Физик. Только слово «положительное» тут не подходит. Просто в этой области живет и самоутверждается определенная масса людей. Делаются какие-то открытия и изобретения. Это влияет на общее состояние культуры. Это банально. И совсем на другую тему. С этой точки зрения даже космические исследования имеют какое-то «положительное» значение. Обидно, говорит Кандидат, такие средства вкладываются, выдающиеся умы работают, и все лишь для того, чтобы посредственнейшие проходимцы могли со временем сочинять сверхпосредственнейшую белиберду с помощью сверхгениальнейших сооружений. Творческие потенции людей, говорю я, все равно найдут себе выход в чем-то другом, если не в искусстве. Разумеется, говорит Физик. В бюрократии, карьеризме, стукачестве, трепачестве, надзоре, пресечении. И отчасти — в плясках и хоровом пении. Впрочем… А я вот обдумываю свою идею искусственного мужа, говорит Кандидат. Представляете, какой взлет науки и техники нужен для этого! Зато какие мужья пойдут! Получку не пропивают. В очередях стоят часами. По бабам не бегают. Дома — никаких склок. А нас куда, спрашиваю я. Нам, говорит Кандидат, остаются высшие функции, в которых машина не может заменить человека: проектировать и усовершенствовать механических мужей, сидеть на собраниях и принимать резолюции, осуждать и, самое главное, обслуживать механических мужей в момент исполнения ими супружеских обязанностей. Красота, говорит Физик, зато законы этого самого дела мы познаем с необычайной глубиной. А что касается наших потребностей — будем заниматься онанизмом. Да здравствует прогресс науки и техники, сказал Кандидат. Послушайте, с этими тараканами надо что-то делать! Они сожрали рукав у моей нейлоновой куртки!!
Перед дежурством я решил соснуть часок. И мне приснился жуткий сон. Отовсюду ползли полчища тараканов. Я бежал от них в ужасе, а они настигали и настигали меня. Внутренний голос шептал мне, что они не хотят мне зла. Наоборот, они хотят меня спасти и сделать таким же счастливым тараканом, как они сами. Я пытался кричать, что я этого не хочу, но голос не повиновался мне. Внутренний голос шептал мне: остановись, идиот, они же воплотили у себя все лучшие идеалы человечества, которые вдалбливали в твою дурацкую башку с детства и в которые ты до сих пор потихоньку веруешь! Взгляни! Равенство! Братство! Однако ужас во мне нарастал. Я прилагал чудовищные усилия убежать. Но безрезультатно. Они настигали меня. И я по традиции закричал: мама! и сделал грубую ошибку.
Гимн тараканов
Когда наступает тьма,
И мир погружается в сон,
Ползет тараканов тьма
Со всех щелей и сторон.
Из всех отдушин ползет,
И что подвернется, грызет.
Припев:
Нам плевать на угрозы,
На жару, на морозы,
И на химию в быту нам насрать.
Пусть враждуют народы.
Пусть хлебов недороды.
Нам всегда есть, где жить, что пожрать.
Ни чувства в пустой груди.
Ни мысли в пустых мозгах.
Лишь ряд за рядом груди!
Ползи, пока на ногах!
Крадися в ночной тиши!
Что встретишь — кромсай, круши!
Припев:
Ты жив, покуда ползешь,
Пока челюсть твоя ползет.
Все то, что сам не сгрызешь,
Собрат за тебя сгрызет.
Поступь прогресса верши!
Во тьме на помойке шурши!
Припев:
Помойка — вершина вершин.
Тут каждый равен с тобой.
Когда подыхает один,
Его заменяет любой.
И к идеалам ползет.
И идеалы грызет.
Припев:
Нам плевать на угрозы,
На жару, на морозы,
И на химию в быту нам насрать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
О машинном искусстве
Вчера по телевизору, говорит Кандидат, была грандиозная передача о машинном искусстве. Весь цвет нашей ибанском литературы, музыки, живописи и техники участвовал. А болтали ужасающие банальности. Все в один голос твердили, что машина не может заменить человека как творца произведений искусства. А примерами доказывали, что можно создать машины, которые будут писать стихи, рисовать картины и сочинять музыку не хуже людей. Мол, это все дает возможность лучше понять законы творчества и двинуться к дальнейшему расцвету и т. п. В этом деле, говорит Физик, есть аспект, о котором они, конечно, ни слова не вякнули: что власти оставят для людей, а что сочтут целесообразным передать машинам? И каким машинам? Машину можно построить так, что она будет сочинять романы в духе ибанического реализма. Как по-вашему, допустят у нас машины, которые будут рисовать в духе Мазилы? А кто будет заведовать машинами? Представляете картинку: правительство дает задание институту — сочинителю романов создать к будущей неделе сотню романов на такие-то и такие-то темы. И точно в срок романчики готовы. И никаких хлопот. В полном соответствии с требованиями теории и текущего момента. И сбудется затаенная мечта ибанских властей назначать в великие поэты, художники, композиторы проверенных и заслуженных лиц из своей же среды. Ох, и драться же они между собой начнут за это. Будут распределять по рангам, говорит Кандидат. Пять романов и десять опер в год — Заведующему. По два романа и по три оперы в год — Заместителям. И так вплоть до низших чинов. Им — стишата, рисуночки, песенки. Шутки-шутками, говорю я, но тут у них есть одна здравая мысль:
машинизация искусства позволяет лучше разобраться в законах творческой деятельности. Возможно, говорит Физик. А что это даст? Что мы — благодаря этому научим наших писателей (а их — сто тысяч как минимум!) сочинять лучше Шекспира, композиторов (а их сколько?!) — лучше Бетховена, художников (а их, этих сколько?!) — лучше Рафаэля?! Неужели ты думаешь, что уровень искусства зависит от способа и глубины познания его законов? Да и в этом ли действительные законы творчества? Абстрактно рассуждая, говорит Кандидат, человека можно заменить машиной в любом деле, какое он делает. Мыслима даже машина-муж. А машину-вождя даже я берусь построить. Но люди-то все равно остаются. А у них — интеллектуальные и творческие потенции. И свои проблемы. И разные проблемы. Одни у начальства, другие у нас с вами. Одни у одной группы начальства, другие — у другой. В общем, все эти передачи исключительно для засирания мозгов рядовых идиотов нашего века. Пыль в глаза пускают. Внимание отвлекают. А в это время потихоньку душат талантливых писателей, художников, архитекторов, композиторов. Но есть же в этом хоть что-то положительное, говорю я. Конечно, говорит Физик. Только слово «положительное» тут не подходит. Просто в этой области живет и самоутверждается определенная масса людей. Делаются какие-то открытия и изобретения. Это влияет на общее состояние культуры. Это банально. И совсем на другую тему. С этой точки зрения даже космические исследования имеют какое-то «положительное» значение. Обидно, говорит Кандидат, такие средства вкладываются, выдающиеся умы работают, и все лишь для того, чтобы посредственнейшие проходимцы могли со временем сочинять сверхпосредственнейшую белиберду с помощью сверхгениальнейших сооружений. Творческие потенции людей, говорю я, все равно найдут себе выход в чем-то другом, если не в искусстве. Разумеется, говорит Физик. В бюрократии, карьеризме, стукачестве, трепачестве, надзоре, пресечении. И отчасти — в плясках и хоровом пении. Впрочем… А я вот обдумываю свою идею искусственного мужа, говорит Кандидат. Представляете, какой взлет науки и техники нужен для этого! Зато какие мужья пойдут! Получку не пропивают. В очередях стоят часами. По бабам не бегают. Дома — никаких склок. А нас куда, спрашиваю я. Нам, говорит Кандидат, остаются высшие функции, в которых машина не может заменить человека: проектировать и усовершенствовать механических мужей, сидеть на собраниях и принимать резолюции, осуждать и, самое главное, обслуживать механических мужей в момент исполнения ими супружеских обязанностей. Красота, говорит Физик, зато законы этого самого дела мы познаем с необычайной глубиной. А что касается наших потребностей — будем заниматься онанизмом. Да здравствует прогресс науки и техники, сказал Кандидат. Послушайте, с этими тараканами надо что-то делать! Они сожрали рукав у моей нейлоновой куртки!!
Перед дежурством я решил соснуть часок. И мне приснился жуткий сон. Отовсюду ползли полчища тараканов. Я бежал от них в ужасе, а они настигали и настигали меня. Внутренний голос шептал мне, что они не хотят мне зла. Наоборот, они хотят меня спасти и сделать таким же счастливым тараканом, как они сами. Я пытался кричать, что я этого не хочу, но голос не повиновался мне. Внутренний голос шептал мне: остановись, идиот, они же воплотили у себя все лучшие идеалы человечества, которые вдалбливали в твою дурацкую башку с детства и в которые ты до сих пор потихоньку веруешь! Взгляни! Равенство! Братство! Однако ужас во мне нарастал. Я прилагал чудовищные усилия убежать. Но безрезультатно. Они настигали меня. И я по традиции закричал: мама! и сделал грубую ошибку.
Гимн тараканов
Когда наступает тьма,
И мир погружается в сон,
Ползет тараканов тьма
Со всех щелей и сторон.
Из всех отдушин ползет,
И что подвернется, грызет.
Припев:
Нам плевать на угрозы,
На жару, на морозы,
И на химию в быту нам насрать.
Пусть враждуют народы.
Пусть хлебов недороды.
Нам всегда есть, где жить, что пожрать.
Ни чувства в пустой груди.
Ни мысли в пустых мозгах.
Лишь ряд за рядом груди!
Ползи, пока на ногах!
Крадися в ночной тиши!
Что встретишь — кромсай, круши!
Припев:
Ты жив, покуда ползешь,
Пока челюсть твоя ползет.
Все то, что сам не сгрызешь,
Собрат за тебя сгрызет.
Поступь прогресса верши!
Во тьме на помойке шурши!
Припев:
Помойка — вершина вершин.
Тут каждый равен с тобой.
Когда подыхает один,
Его заменяет любой.
И к идеалам ползет.
И идеалы грызет.
Припев:
Нам плевать на угрозы,
На жару, на морозы,
И на химию в быту нам насрать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45