Такой тактикой Сосновский достиг своей цели, умело спекулируя на чувствах девушек — ни одна из них не хотела потерять возлюбленного. После того, как он каждой пообещал жениться, они начали работать на него.
Полученные от девушек планы и документы командования немецких сухопутных войск Сосновский перефотографировал по ночам. Чтобы пополнить свои материалы, он завязывал все новые интимные знакомства в лучшем берлинском обществе, не расставаясь в то же время с обеими девушками: его новые знакомые, в свою очередь, позволяли ему устанавливать новые ценные связи. Среди его новых подруг была и владелица салона мод на Курфюрстендам, дававшая ему немало ценных сведений, пересказывая содержание разговоров своих клиенток. Наконец Сосновский отправился в Варшаву, обремененный двумя туго набитыми кожаными чемоданами. И здесь произошло удивительное — его варшавское начальство начало сомневаться в достоверности его материалов, они казались слишком хорошими, чтобы быть подлинными. Сосновскому сказали, что он попался на удочку немецкой разведки и позволил провести себя, получив фальшивые материалы. Ему было предложено продать свою добычу какой-нибудь другой иностранной разведке. Удар, нанесенный Сосновскому, был настолько силен, что он совершенно отчаялся и потерял всякий интерес к своей работе. В конце концов «десятое бюро» приобрело у него часть документов, некоторые из них передав английской секретной службе. Германский генеральный штаб был вынужден после этого большинство своих планов переработать заново.
Фройляйн фон Б. и фройляйн фон Н. были приговорены к смертной казни. Гитлер отклонил их прошения о помиловании. Сосновского же обменяли на несколько немецких агентов, попавших в руки поляков. Обвинения против владелицы салона мод были не столь тяжкими, что позволило нам сохранить ей жизнь, однако мы принудили ее работать в будущем в качестве «двойного агента» польской разведки. Однако, как выяснилось, принуждение оказалось совершенно излишним, так как она чувствовала себя женщиной, обманутой Сосновским, а судьба обеих девушек, приговоренных к смерти, возбудила в ней безграничную ненависть к полякам. Она думала только о мести. Через некоторое время благодаря ее «двойной игре» в наши руки попалось не менее десяти польских агентов.
ВОЙНА С ПОЛЬШЕЙ
Операция на радиостанции в Гляйвице — В специальном поезде Гиммлера — Портрет Гиммлера — Поездки на фронт — Лейб-медик Морелль — С Гейдрихом в Варшаве — Шпионаж на военных заводах Рура.
Было 26 августа 1939 года. Изнуряющая духота нависла над Берлином. В первой половине дня мне позвонил Мельхорн и спросил, не свободен ли я сегодня вечером — ему необходимо поговорить со мной по личному делу, но ни в коем случае не в служебном кабинете.
Вечером мы встретились в центре города, в одном из ресторанов, за которым контрразведка установила наблюдение. Мельхорн выглядел очень озабоченным и, пока мы ужинали, не проронил почти ни слова. Выйдя из ресторана, мы поехали в западную часть Берлина — по Будапештерштрассе и Тауэнтциенштрассе на Курфюрстендам. В эти дни Берлин был еще совсем мирным городом — залитые огнями реклам улицы, роскошные, со вкусом убранные витрины магазинов, потоки автомашин, двухэтажных автобусов, трамваев, толпы беззаботных прохожих. Мельхорн попросил проехать к озеру Ваннзее — ему хотелось подышать свежим воздухом. Я чувствовал, насколько он взволнован, и предложил прогуляться вдоль озера.
Постепенно он разговорился, но поначалу казалось, будто он беседует сам с собой. Возбужденно бросал он отрывистые фразы: «Будет война. Она неизбежна. Гитлер давно решился на это. Ничего больше не поделаешь. Даже если западные державы и Польша попытаются что-то сделать, даже если Италия захочет вмешаться, — ничто не сможет изменить решения Гитлера. Все уже готово». Помолчав, он с еще большим жаром продолжал рассказывать отом, как Гейдрих вызвал его, своего старого противника, к себе и передал ему приказ Гитлера. Мельхорн остановился, схватил меня за руку и сказал: «Ужасный приказ». К 1 сентября необходимо было изыскать конкретный повод для нападения на Польшу, благодаря которому Польша предстала бы перед историей и в глазах всего мира агрессором. Запланировано, сказал Мельхорн, произвести нападение «польских» солдат на радиостанцию в Гляйвице. Гитлер уже поручил Гейдриху и адмиралу Канарйсу взять на себя руководство этой операцией. В конце концов ее единолично возглавил Гейдрих. (Канарис впоследствии рассказывал мне, что он сразу же отказался от участия в этом деле, аргументируя тем, что достаточно одного руководителя — ведь «у семи нянек дитя без глазу», а к тому же у Гейдриха гораздо больше опыта в таких предприятиях.) Польская униформа, добавил Мельхорн, уже доставлена со складов вермахта по распоряжению генерал-полковника Кейтеля.
Я спросил Мельхорна, откуда же думают взять поляков, необходимых для такого «нападения». «В этом-то вся дьявольская хитрость этого плана», — ответил он. «Решено одеть в польскую форму профессиональных преступников и заключенных концлагерей, дать им польское оружие и инсценировать, таким образом, вооруженное нападение на радиостанцию. Большинство из них безжалостно погонят на пулеметы нарочно для этого созданной „охраны“. Оставшиеся в живых в награду получат свободу». Мельхорн в смятении взглянул на меня. «Гейдрих ненавидит меня, — сказал он с отчаянием. — Он хочет уничтожить меня, дав мне это задание. Что мне теперь делать?»
Что мог я посоветовать Мельхорну? Наконец я сказал: «Попробуй отговориться как-нибудь — скажись больным, напейся вечером и ложись на пару дней в постель». Однако Мельхорн решил сопротивляться в открытую. На следующий день он заявил Гейдриху об отказе от поручения на том основании, что состояние его нервной системы не позволяет ему выполнить такой приказ. Несмотря на все угрозы, он продолжал стоять на своем. В тот же день Гейдрих откомандировал его в распоряжение министерства внутренних дел с предписанием дать ему хлопотливую, но низкую должность на Востоке.
1 сентября 1939 года в десять часов утра Гитлер выступил в рейхстаге с речью, обращенной к немецкому народу. «Многочисленные нападения поляков на германскую территорию, в том числе нападение регулярных польских войск на радиостанцию в Гляйвице…» — мне показалось, будто к резкому, звучному голосу примешивается возбужденный, отчаянный голос Мельхорна.
Так началась война с Польшей. Наступательные операции немецких войск начались уже за пять часов до речи Гитлера, после того, как шеф гестапо Мюллер «успешно отразил нападение» на радиостанцию в Гляйвице. За это его наградили пряжкой к железному кресту, полученному во время первой мировой войны.
Через два дня послы Англии и Франции передали Германии от имени своих правительств ультиматум. Но и это не могло уже остановить Гитлера. В тот же день с Ангальтского вокзала в Берлине отошли три специальных поезда в направлении к польской границе. Это были поезда Гитлера со штабами родов войск вермахта, Геринга и Гиммлера. Я, как будущий начальник отдела контрразведки внутри страны (группа IVE недавно созданного главного управления имперской безопасности), находился в специальном поезде Гиммлера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Полученные от девушек планы и документы командования немецких сухопутных войск Сосновский перефотографировал по ночам. Чтобы пополнить свои материалы, он завязывал все новые интимные знакомства в лучшем берлинском обществе, не расставаясь в то же время с обеими девушками: его новые знакомые, в свою очередь, позволяли ему устанавливать новые ценные связи. Среди его новых подруг была и владелица салона мод на Курфюрстендам, дававшая ему немало ценных сведений, пересказывая содержание разговоров своих клиенток. Наконец Сосновский отправился в Варшаву, обремененный двумя туго набитыми кожаными чемоданами. И здесь произошло удивительное — его варшавское начальство начало сомневаться в достоверности его материалов, они казались слишком хорошими, чтобы быть подлинными. Сосновскому сказали, что он попался на удочку немецкой разведки и позволил провести себя, получив фальшивые материалы. Ему было предложено продать свою добычу какой-нибудь другой иностранной разведке. Удар, нанесенный Сосновскому, был настолько силен, что он совершенно отчаялся и потерял всякий интерес к своей работе. В конце концов «десятое бюро» приобрело у него часть документов, некоторые из них передав английской секретной службе. Германский генеральный штаб был вынужден после этого большинство своих планов переработать заново.
Фройляйн фон Б. и фройляйн фон Н. были приговорены к смертной казни. Гитлер отклонил их прошения о помиловании. Сосновского же обменяли на несколько немецких агентов, попавших в руки поляков. Обвинения против владелицы салона мод были не столь тяжкими, что позволило нам сохранить ей жизнь, однако мы принудили ее работать в будущем в качестве «двойного агента» польской разведки. Однако, как выяснилось, принуждение оказалось совершенно излишним, так как она чувствовала себя женщиной, обманутой Сосновским, а судьба обеих девушек, приговоренных к смерти, возбудила в ней безграничную ненависть к полякам. Она думала только о мести. Через некоторое время благодаря ее «двойной игре» в наши руки попалось не менее десяти польских агентов.
ВОЙНА С ПОЛЬШЕЙ
Операция на радиостанции в Гляйвице — В специальном поезде Гиммлера — Портрет Гиммлера — Поездки на фронт — Лейб-медик Морелль — С Гейдрихом в Варшаве — Шпионаж на военных заводах Рура.
Было 26 августа 1939 года. Изнуряющая духота нависла над Берлином. В первой половине дня мне позвонил Мельхорн и спросил, не свободен ли я сегодня вечером — ему необходимо поговорить со мной по личному делу, но ни в коем случае не в служебном кабинете.
Вечером мы встретились в центре города, в одном из ресторанов, за которым контрразведка установила наблюдение. Мельхорн выглядел очень озабоченным и, пока мы ужинали, не проронил почти ни слова. Выйдя из ресторана, мы поехали в западную часть Берлина — по Будапештерштрассе и Тауэнтциенштрассе на Курфюрстендам. В эти дни Берлин был еще совсем мирным городом — залитые огнями реклам улицы, роскошные, со вкусом убранные витрины магазинов, потоки автомашин, двухэтажных автобусов, трамваев, толпы беззаботных прохожих. Мельхорн попросил проехать к озеру Ваннзее — ему хотелось подышать свежим воздухом. Я чувствовал, насколько он взволнован, и предложил прогуляться вдоль озера.
Постепенно он разговорился, но поначалу казалось, будто он беседует сам с собой. Возбужденно бросал он отрывистые фразы: «Будет война. Она неизбежна. Гитлер давно решился на это. Ничего больше не поделаешь. Даже если западные державы и Польша попытаются что-то сделать, даже если Италия захочет вмешаться, — ничто не сможет изменить решения Гитлера. Все уже готово». Помолчав, он с еще большим жаром продолжал рассказывать отом, как Гейдрих вызвал его, своего старого противника, к себе и передал ему приказ Гитлера. Мельхорн остановился, схватил меня за руку и сказал: «Ужасный приказ». К 1 сентября необходимо было изыскать конкретный повод для нападения на Польшу, благодаря которому Польша предстала бы перед историей и в глазах всего мира агрессором. Запланировано, сказал Мельхорн, произвести нападение «польских» солдат на радиостанцию в Гляйвице. Гитлер уже поручил Гейдриху и адмиралу Канарйсу взять на себя руководство этой операцией. В конце концов ее единолично возглавил Гейдрих. (Канарис впоследствии рассказывал мне, что он сразу же отказался от участия в этом деле, аргументируя тем, что достаточно одного руководителя — ведь «у семи нянек дитя без глазу», а к тому же у Гейдриха гораздо больше опыта в таких предприятиях.) Польская униформа, добавил Мельхорн, уже доставлена со складов вермахта по распоряжению генерал-полковника Кейтеля.
Я спросил Мельхорна, откуда же думают взять поляков, необходимых для такого «нападения». «В этом-то вся дьявольская хитрость этого плана», — ответил он. «Решено одеть в польскую форму профессиональных преступников и заключенных концлагерей, дать им польское оружие и инсценировать, таким образом, вооруженное нападение на радиостанцию. Большинство из них безжалостно погонят на пулеметы нарочно для этого созданной „охраны“. Оставшиеся в живых в награду получат свободу». Мельхорн в смятении взглянул на меня. «Гейдрих ненавидит меня, — сказал он с отчаянием. — Он хочет уничтожить меня, дав мне это задание. Что мне теперь делать?»
Что мог я посоветовать Мельхорну? Наконец я сказал: «Попробуй отговориться как-нибудь — скажись больным, напейся вечером и ложись на пару дней в постель». Однако Мельхорн решил сопротивляться в открытую. На следующий день он заявил Гейдриху об отказе от поручения на том основании, что состояние его нервной системы не позволяет ему выполнить такой приказ. Несмотря на все угрозы, он продолжал стоять на своем. В тот же день Гейдрих откомандировал его в распоряжение министерства внутренних дел с предписанием дать ему хлопотливую, но низкую должность на Востоке.
1 сентября 1939 года в десять часов утра Гитлер выступил в рейхстаге с речью, обращенной к немецкому народу. «Многочисленные нападения поляков на германскую территорию, в том числе нападение регулярных польских войск на радиостанцию в Гляйвице…» — мне показалось, будто к резкому, звучному голосу примешивается возбужденный, отчаянный голос Мельхорна.
Так началась война с Польшей. Наступательные операции немецких войск начались уже за пять часов до речи Гитлера, после того, как шеф гестапо Мюллер «успешно отразил нападение» на радиостанцию в Гляйвице. За это его наградили пряжкой к железному кресту, полученному во время первой мировой войны.
Через два дня послы Англии и Франции передали Германии от имени своих правительств ультиматум. Но и это не могло уже остановить Гитлера. В тот же день с Ангальтского вокзала в Берлине отошли три специальных поезда в направлении к польской границе. Это были поезда Гитлера со штабами родов войск вермахта, Геринга и Гиммлера. Я, как будущий начальник отдела контрразведки внутри страны (группа IVE недавно созданного главного управления имперской безопасности), находился в специальном поезде Гиммлера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129