Этим, видимо, и закончился план о ликвидации Сталина, ибо Риббентроп впоследствии в разговорах со мной ни разу не затрагивал этой темы.
Гиммлер, которого обрадовал мой ответ Риббентропу, считал однако, что определенные шаги в этом направлении необходимо предпринять. Уступая непрерывному давлению сверху, наши специалисты в конце концов разработали специальную аппаратуру, принцип действия которой был таков.
Наш агент должен был прикрепить к одному из автомобилей Сталина небольшой комок клейкого вещества, внешне напоминающего пригоршню глины. Это была высокоэффективная взрывчатка, легко пристающая к любому предмету под нажатием руки. В ней было вмонтировано регулируемое по радио взрывное устройство. Входивший в состав оборудования передатчик распространял ультракороткие волны на расстояние до семи километров, которые автоматически включали взрыватель, в результате чего происходил взрыв. Это задание было поручено двум военнопленным офицерам Красной Армии, которые долгое время проведи в заключении в Сибири и ненавидели Сталина. На большом транспортном самолете, на борту которого находился русский милицейский автомобиль, агентов доставили в окрестности Москвы. Под видом патруля они должны были успешно проникнуть в центр русской столицы, так как не только затратили несколько месяцев на подготовку, но и были снабжены всеми необходимыми документами. Но план все же провалился. Так никогда мы и не узнали, что сталось с этими людьми.
КОНЕЦ ПРИБЛИЖАЕТСЯ
Речь Гитлера перед наступлением в Арденнах — Освобождение евреев в ходе операции «Мюзи» — Помехи — Происки Кальтенбруннера — Визит графа Бернадотта — Его беседы с Гиммлером — Гиммлер идет на уступки — Верность СС и страх перед Гитлером.
Призрак приближающейся катастрофы все отчетливее вставал перед нами — в результате летнего наступления советских войск в 1944 году наши армии были оттеснены к границам Восточной Пруссии и к Висле. На Западе высадились союзники и с боями подошли к германской границе.
Незадолго перед наступлением в Арденнах в декабре 1944 года Гитлер еще раз собрал генералов сухопутных войск и обратился к ним с последним призывом, напоминая окрайне тяжелом положении Германии.
Оглянувшись на историю Германской империи, он кратко обрисовал проблемы немецкого народа в средние века и происходившие после тридцатилетней войны, вследствие Вестфальского мира, военные столкновения в сердце Европы. Затем он охарактеризовал Германию как ядро нашего континента, которое постоянно находилось под давлением и было вынуждено вступать в самые различные — и плохие и хорошие — отношения с соседними народами. Вследствие такого тяжелого положения Германия никогда не была свободной и самостоятельной в принимаемых ею решениях, она всегда должна была в своем политическом и экономическом развитии лавировать между Востоком и Западом.
После этого исторического введения он перешел к вопросам идеологии и заявил, что в жизни существует только один вечный «закон культуры» — отбор и выживание сильнейших и храбрейших. Этот закон проявляется уже в жизнедеятельности простейших клеток и пронизывает существование всех живых организмов — от микробов до высших млекопитающих и человека. Человек, сказал Гитлер, сформулировал на основе высших принципов такие понятия как справедливость, мораль и тому подобное — но все это лишь вспомогательные средства для поддержания общественного порядка в рамках той или иной социальной системы. Эти средства изобретены человеком и ни в коем случае не отражают вечного закона борьбы и отбора. Решающее значение имеет по-прежнему лишь воля к жизни; в жизни побеждает сильнейший, и только он определяет, что такое справедливость и мораль.
Германия ведет борьбу не на жизнь, а на смерть — если она проиграет ее, то проявит свою биологическую слабость и, следовательно, должна будет отвечать за все последствия этого факта. Но если западные державы считают, что победа будет на их стороне, они заблуждаются. Если им удастся сокрушить тот бастион, которым является Германия, следуя своей политике «безоговорочной капитуляции», победа достанется не Западу, а Востоку, которую тот заслужил. В результате совершенно безразлично, какие политические позиции будут заняты по отношению к Востоку. В случае поражения немецкий народ должен будет безропотно покинуть авансцену истории. И поскольку ему, Гитлеру, известно, что это будет означать для Германии, он требует напряжения всех сил и борьбы до последнего патрона.
Так был провозглашен лозунг «выжженной земли», родившийся в момент агонии режима и принятый на вооружение фольксштурма, отрядов «вервольфов» и «Гитлерюгенд», без малейшего внимания к чаяниям немецкого народа.
То, что в конце этой речи из толпы генералов раздался возглас: «Хайль, Гитлер!», показало, насколько велика была еще сила внушения, которой обладал Гитлер, и насколько тяжело было для меня влиять на совершенно очарованного им Гиммлера. Несмотря на это, я заявил ему в июне 1944 года, что в силу развития событий нам придется заплатить гораздо большую цену, если мы еще хотим договориться с западными державами о компромиссе, хотя бы на основе видоизмененной «безоговорочной капитуляции». Я указал Гиммлеру и на то, что необходимо сделать что-то для евреев, заключенных в немецких концентрационных лагерях.
Одновременно я зондировал почву в Швеции через своего сотрудника д-ра Лангдена и с помощью Керстена, чтобы свести с Гиммлером президента еврейского союза д-ра Жана Мари Мюзи, который поддерживал тесные связи с верховным раввином д-ром Штернбухом (насколько мне известно, он в свое время был членом исполнительного комитета союза раввинов Соединенных Штатов Америки). Но после довольно длительной подготовки в конце лета отдел Мюллера перехватил радиопередачу, в которой говорилось об этих шагах, упоминалась фамилия Керстена, а также то обстоятельство, что шеф иностранной разведки участвует в этом деле. Мюллер и Кальтенбруннер сразу же начали тайное расследование, которое, однако, благодаря влиянию Керстена на Гиммлера, удалось приостановить.
В начале октября из Швейцарии мне сообщили, что д-р Мюзи готов прибыть в Берлин и вступить в контакт с Гиммлером. Главная тема переговоров, говорилось в донесении, — судьба евреев в Германии.
Вскоре после этого д-р Мюзи действительно появился в Берлине. Он сразу же сообщил мне, что преследует только одну цель — содействовать освобождению евреев, заключенных в концлагеря. Он выразил желание, чтобы евреям была предоставлена возможность эмигрировать через Швейцарию в Америку. Вместе с ним мы доехали из Берлина до Бреслау, где пересели на специальный поезд Гиммлера. Поезд как раз отправлялся в Вену. Я предварительно обсудил все проблемы с д-ром Мюзи и дал ему свои советы относительно тактики переговоров. Встречи Мюзи с Гиммлером проходили вблизи Вены, где поезд Гиммлера стоял несколько дней; несколько раз на этих встречах присутствовал и я.
Поначалу Гиммлер затрагивал вопросы самого общего характера — видимо, чтобы сначала получить представление о том, кто такой Мюзи и каково его влияние в политической жизни. Но Мюзи настойчиво стремился перейти непосредственно к делу и в конце концов Гиммлер не смог больше противостоять страстным аргументам швейцарца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Гиммлер, которого обрадовал мой ответ Риббентропу, считал однако, что определенные шаги в этом направлении необходимо предпринять. Уступая непрерывному давлению сверху, наши специалисты в конце концов разработали специальную аппаратуру, принцип действия которой был таков.
Наш агент должен был прикрепить к одному из автомобилей Сталина небольшой комок клейкого вещества, внешне напоминающего пригоршню глины. Это была высокоэффективная взрывчатка, легко пристающая к любому предмету под нажатием руки. В ней было вмонтировано регулируемое по радио взрывное устройство. Входивший в состав оборудования передатчик распространял ультракороткие волны на расстояние до семи километров, которые автоматически включали взрыватель, в результате чего происходил взрыв. Это задание было поручено двум военнопленным офицерам Красной Армии, которые долгое время проведи в заключении в Сибири и ненавидели Сталина. На большом транспортном самолете, на борту которого находился русский милицейский автомобиль, агентов доставили в окрестности Москвы. Под видом патруля они должны были успешно проникнуть в центр русской столицы, так как не только затратили несколько месяцев на подготовку, но и были снабжены всеми необходимыми документами. Но план все же провалился. Так никогда мы и не узнали, что сталось с этими людьми.
КОНЕЦ ПРИБЛИЖАЕТСЯ
Речь Гитлера перед наступлением в Арденнах — Освобождение евреев в ходе операции «Мюзи» — Помехи — Происки Кальтенбруннера — Визит графа Бернадотта — Его беседы с Гиммлером — Гиммлер идет на уступки — Верность СС и страх перед Гитлером.
Призрак приближающейся катастрофы все отчетливее вставал перед нами — в результате летнего наступления советских войск в 1944 году наши армии были оттеснены к границам Восточной Пруссии и к Висле. На Западе высадились союзники и с боями подошли к германской границе.
Незадолго перед наступлением в Арденнах в декабре 1944 года Гитлер еще раз собрал генералов сухопутных войск и обратился к ним с последним призывом, напоминая окрайне тяжелом положении Германии.
Оглянувшись на историю Германской империи, он кратко обрисовал проблемы немецкого народа в средние века и происходившие после тридцатилетней войны, вследствие Вестфальского мира, военные столкновения в сердце Европы. Затем он охарактеризовал Германию как ядро нашего континента, которое постоянно находилось под давлением и было вынуждено вступать в самые различные — и плохие и хорошие — отношения с соседними народами. Вследствие такого тяжелого положения Германия никогда не была свободной и самостоятельной в принимаемых ею решениях, она всегда должна была в своем политическом и экономическом развитии лавировать между Востоком и Западом.
После этого исторического введения он перешел к вопросам идеологии и заявил, что в жизни существует только один вечный «закон культуры» — отбор и выживание сильнейших и храбрейших. Этот закон проявляется уже в жизнедеятельности простейших клеток и пронизывает существование всех живых организмов — от микробов до высших млекопитающих и человека. Человек, сказал Гитлер, сформулировал на основе высших принципов такие понятия как справедливость, мораль и тому подобное — но все это лишь вспомогательные средства для поддержания общественного порядка в рамках той или иной социальной системы. Эти средства изобретены человеком и ни в коем случае не отражают вечного закона борьбы и отбора. Решающее значение имеет по-прежнему лишь воля к жизни; в жизни побеждает сильнейший, и только он определяет, что такое справедливость и мораль.
Германия ведет борьбу не на жизнь, а на смерть — если она проиграет ее, то проявит свою биологическую слабость и, следовательно, должна будет отвечать за все последствия этого факта. Но если западные державы считают, что победа будет на их стороне, они заблуждаются. Если им удастся сокрушить тот бастион, которым является Германия, следуя своей политике «безоговорочной капитуляции», победа достанется не Западу, а Востоку, которую тот заслужил. В результате совершенно безразлично, какие политические позиции будут заняты по отношению к Востоку. В случае поражения немецкий народ должен будет безропотно покинуть авансцену истории. И поскольку ему, Гитлеру, известно, что это будет означать для Германии, он требует напряжения всех сил и борьбы до последнего патрона.
Так был провозглашен лозунг «выжженной земли», родившийся в момент агонии режима и принятый на вооружение фольксштурма, отрядов «вервольфов» и «Гитлерюгенд», без малейшего внимания к чаяниям немецкого народа.
То, что в конце этой речи из толпы генералов раздался возглас: «Хайль, Гитлер!», показало, насколько велика была еще сила внушения, которой обладал Гитлер, и насколько тяжело было для меня влиять на совершенно очарованного им Гиммлера. Несмотря на это, я заявил ему в июне 1944 года, что в силу развития событий нам придется заплатить гораздо большую цену, если мы еще хотим договориться с западными державами о компромиссе, хотя бы на основе видоизмененной «безоговорочной капитуляции». Я указал Гиммлеру и на то, что необходимо сделать что-то для евреев, заключенных в немецких концентрационных лагерях.
Одновременно я зондировал почву в Швеции через своего сотрудника д-ра Лангдена и с помощью Керстена, чтобы свести с Гиммлером президента еврейского союза д-ра Жана Мари Мюзи, который поддерживал тесные связи с верховным раввином д-ром Штернбухом (насколько мне известно, он в свое время был членом исполнительного комитета союза раввинов Соединенных Штатов Америки). Но после довольно длительной подготовки в конце лета отдел Мюллера перехватил радиопередачу, в которой говорилось об этих шагах, упоминалась фамилия Керстена, а также то обстоятельство, что шеф иностранной разведки участвует в этом деле. Мюллер и Кальтенбруннер сразу же начали тайное расследование, которое, однако, благодаря влиянию Керстена на Гиммлера, удалось приостановить.
В начале октября из Швейцарии мне сообщили, что д-р Мюзи готов прибыть в Берлин и вступить в контакт с Гиммлером. Главная тема переговоров, говорилось в донесении, — судьба евреев в Германии.
Вскоре после этого д-р Мюзи действительно появился в Берлине. Он сразу же сообщил мне, что преследует только одну цель — содействовать освобождению евреев, заключенных в концлагеря. Он выразил желание, чтобы евреям была предоставлена возможность эмигрировать через Швейцарию в Америку. Вместе с ним мы доехали из Берлина до Бреслау, где пересели на специальный поезд Гиммлера. Поезд как раз отправлялся в Вену. Я предварительно обсудил все проблемы с д-ром Мюзи и дал ему свои советы относительно тактики переговоров. Встречи Мюзи с Гиммлером проходили вблизи Вены, где поезд Гиммлера стоял несколько дней; несколько раз на этих встречах присутствовал и я.
Поначалу Гиммлер затрагивал вопросы самого общего характера — видимо, чтобы сначала получить представление о том, кто такой Мюзи и каково его влияние в политической жизни. Но Мюзи настойчиво стремился перейти непосредственно к делу и в конце концов Гиммлер не смог больше противостоять страстным аргументам швейцарца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129