А это,
знаешь, очень хорошо жениться именно на том, на ком хочешь же-
ниться, потому что тогда именно и добиваешься того, чего хотел.
Вот именно потому я так рад за тебя. А также рад и тому, что ты
написал мне письмо. Я еще издали решил, что письмо от тебя, а
как взял в руки, так подумал: а вдруг не от тебя? А потом думаю:
да нет, конечно, от тебя. Сам распечатываю письмо и в то же вре-
мя думаю: от тебя или не от тебя? От тебя или не от тебя? Ну, а
как распечатал, то и вижу, что от тебя. Я очень обрадовался и
решил тоже написать тебе письмо. О многом надо сказать, но бук-
вально нет времени. Что успел, написал тебе в этом письме, а
остальное потом напишу, а то сейчас совсем нет времени. Хорошо,
по крайней мере, что ты написал мне письмо. Теперь я знаю, что
ты уже давно женился. Я и из прежних писем знал, что ты женился,
а теперь опять вижу - совершенно верно, ты женился. И я очень
рад, что ты женился и написал мне письмо. Я сразу, как увидел
твое письмо, так и решил, что оно от тебя, и что ты опять женил-
ся. Ну, думаю, это хорошо, что ты опять женился и написал мне
об этом письмо. Напиши мне теперь, кто твоя новая жена и как это
все вышло. Передай привет твоей новой жене.
1933 год.
( ЛГ №31 1973 г. )
МЕДНЫЙ ВЗГЛЯД*
- Видите ли, - сказал он, - я видел, как вы с ними катались
третьего дня на лодке. Один из них сидел на руле, двое гребли,
а четвертый сидел рядом с вами и говорил. Я долго стоял на бере-
гу и смотрел, как гребли те двое. Да, я могу смело утверждать,
что они хотели утопить вас. Так гребут только перед убийством.
Дама в желтых перчатках посмотрела на Клопова.
- Что это значит? - сказала она. - Как это так можно особенно
грести перед убийством? И потом, какой смысл им топить меня?
Клопов резко повернулся к даме и сказал:
- Вы знаете, что такое медный взгляд?
- Нет, - сказала дама, невольно отодвигаясь от Клопова.
- Ага! - сказал Клопов. - Когда тонкая фарфоровая чашка пада-
ет со шкапа и летит вниз, то в этот момент, пока она еще летит
по воздуху, вы уже знаете, что она коснется пола и разлетится на
куски. А я знаю, что если человек взглянул на другого человека
медным взглядом, то уж рано или поздно он неминуемо убьет его.
- Они смотрели на меня медным взглядом? - спросила дама в же-
лтых перчатках.
- Да, сударыня, - сказал Клопов и надел шляпу.
Некоторое время оба молчали. Клопов сидел, опустив низко го-
лову.
- Простите меня, - вдруг сказал тихо он.
Дама в желтых перчатках с удивлением смотрела на Клопова и
молчала.
- Это все неправда, - сказал Клопов. - Я выдумал про медный
взгляд сейчас, вот тут, сидя с вами на скамейке. Я, видите ли,
разбил сегодня свои часы, и мне все представляется в мрачном
свете.
Клопов вынул из кармана платок, развернул его и протянул даме
разбитые часы.
- Я носил их шестнадцать лет. Вы понимаете, что это значит?
Разбить часы, которые шестнадцать лет тикали у меня вот тут,
под сердцем? У вас есть часы?
("Аврора" №2 1974 г.)
ПЬЕСА
Шапкин (стоя посреди сцены.):
У меня сбежала жена. Ну что же тут поделаешь? Все равно, коли
сбежала, так уж не вернешь. Надо быть философом и мудро воспри-
нимать всякое событие. Счастлив тот, кто обладает мудростью. Вот
Куров этой мудростью не обладает, а я обладаю. Я в Публичной би-
блиотеке два раза книгу читал. Очень умно там обо всем было на-
писано.
Я всем интересуюсь, даже языками. Я знаю по-французски счи-
тать и знаю, как по-немецки живот. Дер маген. Вот как! Со мной
даже художник Козлов дружит. Мы с ним вместе пиво пьем. А Куров
что? Даже на часы смотреть не умеет. В пальцы сморкается, рыбу
вилкой ест, спит в сапогах, зубов не чистит... тьфу! Что называ-
ется - мужик! Ведь с ним покажись в обществе: вышибут вон, да
еще и матом покроют - не ходи, мол, с мужиком, коли сам интелли-
гент.
Ко мне не подкопаешься. Давай графа - поговорю с графом. Да-
вай барона - и с бароном поговорю. Сразу даже не поймешь, кто я
такой есть.
Немецкий язык, это я, верно, плохо знаю, хотя знаю: живот -
дер маген. А вот скажут мне: "Дер маген финдель мун",- а я уже и
не знаю, чего это такое. А Куров тот и "дер маген" не знает. И
ведь с таким дурнем убежала! Ей, видите ли, вон чего надо! Меня
она, видите ли, за мужчину не считает. "У тебя, - говорит, - го-
лос бабий!" Ан не бабий, а детский у меня голос! Тонкий, дет-
ский, а вовсе не бабий! Дура такая! Чего ей Куров дался? Ху-
дожник Козлов говорит, что с меня садись да картину пиши.
(Литературная газета №46 1968 г.)
КАК Я РАСТРЕПАЛ ОДНУ КОМПАНИЮ
1. Однажды я пришел в Госиздат и встретил в Госиздате Евгения
Львовича Шварца, который, как всегда, был одет плохо, но с пре-
тензией на что-то.
Увидя меня, Шварц начал острить, тоже, как всегда, неудачно.
Я острил значительно удачнее и скоро в умственном отношении
положил Шварца на обе лопатки.
Все вокруг завидовали моему остроумию, но никаких мер не пре-
дпринимали, так как буквально дохли от смеха. В особенности же
дохли от смеха Нина Владимировна Гернет и Давид Ефимович Рахми-
лович, для благозвучия называвший себя Южиным.
Видя, что со мной шутки плохи, Шварц начал сбавлять свой тон
и, наконец, обложив меня просто матом, заявил, что в Тифлисе За-
болоцкого знают все, а меня почти никто.
Тут я обозлился и сказал, что я более историчен, чем Шварц и
Заболоцкий, что от меня останется в истории светлое пятно, а они
быстро забудутся.
Почувствовав мое величие и крупное мировое значение, Шварц
постепенно затрепетал и пригласил меня к себе на обед.
2. Я решил растрепать одну компанию, что и делаю.
Начну с Валентины Ефимовны. Эта нехозяйственная особа пригла-
шает нас к себе и вместо еды подает к столу какую-то кислятину.
Я люблю поесть и знаю толк в еде. Меня кислятиной не проведешь!
Я даже в ресторан другой раз захожу и смотрю, какая там еда. И
терпеть не могу, когда с этой особенностью моего характера не
считаются.
Теперь перехожу к Леониду Савельевичу Липавскому*. Он не пос-
теснялся сказать мне в лицо, что ежемесячно сочиняет десять мыс-
лей.
Во-первых, врет. Сочиняет не десять, а меньше.
А во-вторых, я больше сочиняю. Я не считал, сколько я сочиняю
в месяц, но должно быть больше, чем он....
Я вот, например, не тычу всем в глаза, что обладаю, мол, ко-
лоссальным умом. У меня есть все данные считать себя великим че-
ловеком. Да, впрочем, я себя таким и считаю.
Потому-то мне и обидно, и больно находиться среди людей, ниже
меня поставленных по уму, прозорливости и таланту, и не чувство-
вать к себе должного уважения.
Почему, почему я лучше всех?
3. Теперь я все понял: Леонид Савельевич - немец. У него даже
есть немецкие привычки. Посмотрите,как он ест. Ну, чистый немец,
да и только! Даже по ногам видно, что он немец.
Не хвастаясь, могу сказать, что я очень наблюдательный и
остроумный.
Вот, например, если взять Леонида Савельевича, Юлия Берзина и
Вольфа Эрлиха и поставить их вместе на панели, то можно сказать
"мал мала меньше".
По-моему, это остроумно, потому что в меру смешно.
И все-таки Леонид Савельевич - немец! Обязательно при встрече
скажу ему это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
знаешь, очень хорошо жениться именно на том, на ком хочешь же-
ниться, потому что тогда именно и добиваешься того, чего хотел.
Вот именно потому я так рад за тебя. А также рад и тому, что ты
написал мне письмо. Я еще издали решил, что письмо от тебя, а
как взял в руки, так подумал: а вдруг не от тебя? А потом думаю:
да нет, конечно, от тебя. Сам распечатываю письмо и в то же вре-
мя думаю: от тебя или не от тебя? От тебя или не от тебя? Ну, а
как распечатал, то и вижу, что от тебя. Я очень обрадовался и
решил тоже написать тебе письмо. О многом надо сказать, но бук-
вально нет времени. Что успел, написал тебе в этом письме, а
остальное потом напишу, а то сейчас совсем нет времени. Хорошо,
по крайней мере, что ты написал мне письмо. Теперь я знаю, что
ты уже давно женился. Я и из прежних писем знал, что ты женился,
а теперь опять вижу - совершенно верно, ты женился. И я очень
рад, что ты женился и написал мне письмо. Я сразу, как увидел
твое письмо, так и решил, что оно от тебя, и что ты опять женил-
ся. Ну, думаю, это хорошо, что ты опять женился и написал мне
об этом письмо. Напиши мне теперь, кто твоя новая жена и как это
все вышло. Передай привет твоей новой жене.
1933 год.
( ЛГ №31 1973 г. )
МЕДНЫЙ ВЗГЛЯД*
- Видите ли, - сказал он, - я видел, как вы с ними катались
третьего дня на лодке. Один из них сидел на руле, двое гребли,
а четвертый сидел рядом с вами и говорил. Я долго стоял на бере-
гу и смотрел, как гребли те двое. Да, я могу смело утверждать,
что они хотели утопить вас. Так гребут только перед убийством.
Дама в желтых перчатках посмотрела на Клопова.
- Что это значит? - сказала она. - Как это так можно особенно
грести перед убийством? И потом, какой смысл им топить меня?
Клопов резко повернулся к даме и сказал:
- Вы знаете, что такое медный взгляд?
- Нет, - сказала дама, невольно отодвигаясь от Клопова.
- Ага! - сказал Клопов. - Когда тонкая фарфоровая чашка пада-
ет со шкапа и летит вниз, то в этот момент, пока она еще летит
по воздуху, вы уже знаете, что она коснется пола и разлетится на
куски. А я знаю, что если человек взглянул на другого человека
медным взглядом, то уж рано или поздно он неминуемо убьет его.
- Они смотрели на меня медным взглядом? - спросила дама в же-
лтых перчатках.
- Да, сударыня, - сказал Клопов и надел шляпу.
Некоторое время оба молчали. Клопов сидел, опустив низко го-
лову.
- Простите меня, - вдруг сказал тихо он.
Дама в желтых перчатках с удивлением смотрела на Клопова и
молчала.
- Это все неправда, - сказал Клопов. - Я выдумал про медный
взгляд сейчас, вот тут, сидя с вами на скамейке. Я, видите ли,
разбил сегодня свои часы, и мне все представляется в мрачном
свете.
Клопов вынул из кармана платок, развернул его и протянул даме
разбитые часы.
- Я носил их шестнадцать лет. Вы понимаете, что это значит?
Разбить часы, которые шестнадцать лет тикали у меня вот тут,
под сердцем? У вас есть часы?
("Аврора" №2 1974 г.)
ПЬЕСА
Шапкин (стоя посреди сцены.):
У меня сбежала жена. Ну что же тут поделаешь? Все равно, коли
сбежала, так уж не вернешь. Надо быть философом и мудро воспри-
нимать всякое событие. Счастлив тот, кто обладает мудростью. Вот
Куров этой мудростью не обладает, а я обладаю. Я в Публичной би-
блиотеке два раза книгу читал. Очень умно там обо всем было на-
писано.
Я всем интересуюсь, даже языками. Я знаю по-французски счи-
тать и знаю, как по-немецки живот. Дер маген. Вот как! Со мной
даже художник Козлов дружит. Мы с ним вместе пиво пьем. А Куров
что? Даже на часы смотреть не умеет. В пальцы сморкается, рыбу
вилкой ест, спит в сапогах, зубов не чистит... тьфу! Что называ-
ется - мужик! Ведь с ним покажись в обществе: вышибут вон, да
еще и матом покроют - не ходи, мол, с мужиком, коли сам интелли-
гент.
Ко мне не подкопаешься. Давай графа - поговорю с графом. Да-
вай барона - и с бароном поговорю. Сразу даже не поймешь, кто я
такой есть.
Немецкий язык, это я, верно, плохо знаю, хотя знаю: живот -
дер маген. А вот скажут мне: "Дер маген финдель мун",- а я уже и
не знаю, чего это такое. А Куров тот и "дер маген" не знает. И
ведь с таким дурнем убежала! Ей, видите ли, вон чего надо! Меня
она, видите ли, за мужчину не считает. "У тебя, - говорит, - го-
лос бабий!" Ан не бабий, а детский у меня голос! Тонкий, дет-
ский, а вовсе не бабий! Дура такая! Чего ей Куров дался? Ху-
дожник Козлов говорит, что с меня садись да картину пиши.
(Литературная газета №46 1968 г.)
КАК Я РАСТРЕПАЛ ОДНУ КОМПАНИЮ
1. Однажды я пришел в Госиздат и встретил в Госиздате Евгения
Львовича Шварца, который, как всегда, был одет плохо, но с пре-
тензией на что-то.
Увидя меня, Шварц начал острить, тоже, как всегда, неудачно.
Я острил значительно удачнее и скоро в умственном отношении
положил Шварца на обе лопатки.
Все вокруг завидовали моему остроумию, но никаких мер не пре-
дпринимали, так как буквально дохли от смеха. В особенности же
дохли от смеха Нина Владимировна Гернет и Давид Ефимович Рахми-
лович, для благозвучия называвший себя Южиным.
Видя, что со мной шутки плохи, Шварц начал сбавлять свой тон
и, наконец, обложив меня просто матом, заявил, что в Тифлисе За-
болоцкого знают все, а меня почти никто.
Тут я обозлился и сказал, что я более историчен, чем Шварц и
Заболоцкий, что от меня останется в истории светлое пятно, а они
быстро забудутся.
Почувствовав мое величие и крупное мировое значение, Шварц
постепенно затрепетал и пригласил меня к себе на обед.
2. Я решил растрепать одну компанию, что и делаю.
Начну с Валентины Ефимовны. Эта нехозяйственная особа пригла-
шает нас к себе и вместо еды подает к столу какую-то кислятину.
Я люблю поесть и знаю толк в еде. Меня кислятиной не проведешь!
Я даже в ресторан другой раз захожу и смотрю, какая там еда. И
терпеть не могу, когда с этой особенностью моего характера не
считаются.
Теперь перехожу к Леониду Савельевичу Липавскому*. Он не пос-
теснялся сказать мне в лицо, что ежемесячно сочиняет десять мыс-
лей.
Во-первых, врет. Сочиняет не десять, а меньше.
А во-вторых, я больше сочиняю. Я не считал, сколько я сочиняю
в месяц, но должно быть больше, чем он....
Я вот, например, не тычу всем в глаза, что обладаю, мол, ко-
лоссальным умом. У меня есть все данные считать себя великим че-
ловеком. Да, впрочем, я себя таким и считаю.
Потому-то мне и обидно, и больно находиться среди людей, ниже
меня поставленных по уму, прозорливости и таланту, и не чувство-
вать к себе должного уважения.
Почему, почему я лучше всех?
3. Теперь я все понял: Леонид Савельевич - немец. У него даже
есть немецкие привычки. Посмотрите,как он ест. Ну, чистый немец,
да и только! Даже по ногам видно, что он немец.
Не хвастаясь, могу сказать, что я очень наблюдательный и
остроумный.
Вот, например, если взять Леонида Савельевича, Юлия Берзина и
Вольфа Эрлиха и поставить их вместе на панели, то можно сказать
"мал мала меньше".
По-моему, это остроумно, потому что в меру смешно.
И все-таки Леонид Савельевич - немец! Обязательно при встрече
скажу ему это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47