(Однажды даже Игната выставила из-за стола и отстранила от котлового довольствия – вплоть до той поры, пока чавкать не разучиться. Назревал раскол между вождями ополчения, но мясник пошел на попятную, сознавая, что после одоления врага придется соблюдать все правила дворцового приличия, иначе заграница засмеет.) Против волховства и колдования приспешники не возражали – дабы победить царя-колдуна им требовалась царица-чаровница.
Сейчас Марина, она же Катерина, имела облачением атласные черные шаровары с серебряношитыми лампасами, красные сапожки из мягкой кожи, парчовый камзол, доставленный из-за Урала-хребта и черные очки – их она почти никогда не снимала. Была “государыня” высока ростом и умеренна по части грудастости, волосы стригла покороче даже чем мужи, кольцо носила в ухе, как и бояре. Кабы не гладкое весьма белое лицо, поди пойми, что она человек бабьего пола. Впрочем, при прохождении некоторых деревень и сел, “царица” пользовалась большой накладной бородой.
– Эй, Митек,– обратилась она к лазутчику,– говоришь, что холодильщики уже добрались до Тимохино? А можешь на карте показать, как они продвигались?
– Отчего ж нет, государыня. В лучшем виде.
“Царица” словно ниоткуда достала похоже что лист тонкой бумаги, на коем обрисован был вид местности с высоты птичьего полета – да только кто мог оттудова землю оглядеть, ну разве что колдунья, обернувшаяся вороной.
– Чичас, чичас, обвыкнусь глазом,– лазутчик поморгал, посопел и наконец приспособился,– отряды двигались так и так, там на санях, а здесь пешим ходом. Конных же стражей впервые заприметили вот здесь, у ракитного лога.
Прямо под пальцем Митьки появлялись чудные линии. Эти линии – диво дивное! – проходили скорее над картой, образовывали узоры, завитушки. Некоторые из этих завихрений подкрашены были в красный цвет, другие в синий, еще мерцали там колдовские письмена – сие напоминало некий призрачный водоворот.
– Здесь происходит отсос хроноволновой энергии, а тут она используется на продвижение льда и холодильщиков.– пояснила “царица” круговорот магических сил.– В каком-то смысле противник пытается нас окольцевать, но на рожон не прет.
– Неровен час, окружат нас вороги. Пора линять отсюдова, государыня.– ответственно молвил Игнат, стряхивая крошки с бороды.– Подадимся к Никольскому скиту, а потом я соберу братву и внезапно ударим по врагу.
– Внезапно не выйдет, Свет-Игнат… Мы тронемся к Русальему озеру, ибо там происходит аккумулирование магической энергии – я, кажется, расчухала конфигурацию нитеплазменной грибницы. Сможешь провести нас туда, Митек?
– До самого озера не доведу, но есть мужики надежные, кои помогут.
Внезапно Митек встрепенулся, так же как и “царица”. Мужичок и предводительница переглянулись, после чего он выскочил прямо в окно. Следом выбежало из дома еще несколько воинов и сама Лжемарина. Увидели они, как разведчик, будто коршун, преследует кого-то, а тот удирает к тыну, ограждающему двор, причем стремглав. В руке у “царицы” появилось что-то похожее на копье, оно сделалось зеленой молнией, которая навсегда остановила удирающего.
Когда воины подбежали к тыну, то увидели тающую в судорогах гадину. Какой-то мешок с лопастями-отростками. Немного погодя тварь-шпионка распалась на серебристые нити, а там и вовсе исчезла.
– Похожа на разжиревшего кальмара или… обитателя облачных слоев Сатурна. Ладно, полчаса на сборы и айда.– велела “царица”.
– И в самом деле пора сматываться,– сразу согласился Игнат.
Тут же протрубил рожок. А через полчаса еще один раз. Сорок человек зеленщиков двинулось в путь, причем по дороге к ним присоединялись дозорные, спускавшиеся прямо с деревьев. У некоторых повстанцев под полушубками были легкие кольчуги, на ремнях у всех висели щиты, мечи, дротики, короткоствольные пищали, сумки для пуль и рога с порохом, за кушаки заткнуты были пистоли, к наручам приделаны крохотные, но мощные арбалеты. Все зеленщики двигались на лыжах из шкурок, пригодных как для снега, так и для грязи, кое-кто нес шелом на голове, другие на поясе. С отрядом бежало несколько молчаливых боевых псов с широкими лапами, несколько запаршивевших, но хорошей хватки и злобной породы.
Полдня зеленщики шли лесом, старательно избегая заледеневших участков, причем “государыня” Марина-Катерина то и дело посматривала на оберег, висевший на ее шее. И псы все время ловили ноздрями разные воздушные ручейки. Возле двух сломанных березок Митек вдруг закричал выхухолью, и вскоре как будто из дерева появился мужичок, сущий лешак с виду – новый проводник. Потом понадобилось еще полдня пути, не было остановки даже тогда, когда большой лесной крабопаук приклеил и утащил Петрушку Сумчатого. При других обстоятельствах надлежало устроить по ветвям облаву, дабы в итоге выудить из паутины обреченного человека – был бы тот обездвижен уже и пропитан пищеварительными соками (кои, как поняла “царица”, являются сильными протеинолитическими токсинами). Лжемарина всплакнула, многих людей она потеряла и ранее, но не привыкла их лишаться из-за какой-то ерундовины, навроде трупоедки или вот крабопаука. А ведь Петрушка всегда с преданностью смотрел на нее своими блестящими глазами, прямо как на богиню (потому-то она и оставила намерение переспать с ним).
В конце концов зеленщики добрались до места, где скапливалась бесовская сила. Озерцо Русалье, бывшая балка, заполненная затхлой водой, располагалось на почти равных расстояниях от Тимохино, Губошлепово и Сидиромово. И, кстати, льдом затянуто не было, хотя выглядело каким-то маслянистым.
– Окружить озеро цепью, направить на его середину антихрононовые излучатели, тьфу, копья.– повелела “царица” своим верным и присным.
Короткие копья обернулись зелеными молниями, поразившими густые темные воды. Озерко тут и встало кипящим горбом, который изблевывал из себя тяжелые струи, а те на лету превращались в чудовищ. Похожи они были на гроздья рук и ног, слипшиеся и сросшиеся головы с моргающими глазами и слюнявыми ртами. Ожившие толстые кишки с гнусными звуками ползли на берег. Вылезали желудки с распахнутыми зевами, в коих что-то мерзко копошилось. Испражнения и то выпрыгивали на берег. Сие внушало законный ужас и отвращение к человеческому естеству. Однако цепь бойцов покамест держала оборону.
Горб восстал еще больше, превратился в столб, уходящий в белесое небо. Оно будто тоже выгнулось вниз, столб сократился, как мышца, и высь резко приблизилась к зеленщикам. Протекшее вниз небо принадлежало другому миру, каковой был виден все лучше и лучше даже незоркому оку.
Различимы были облака, схожие с летящими ажурными дворцами из драгоценных каменьев. Оные сияющие дворцы лепы были и дивно соразмерны, имели стрельчатые арки, соцветия высоких окон, гроздья башенок, легкие портики и фасады, изящные галереи и мосты-паутинки. Воздух иного мира, сочный, насыщенный яркими цветами, содержал в себе летучую жизнь: переливчатые пузыри с ветвистыми лучами-отростками, парящие диски, веретена, додекаэдры, икосаэдры и прочие многогранные фигуры, сменяющие и перетекающие друг в друга. Се был строгий мир, полный красоты, и он приближался. Он являлся соблазном, диковинным и зовущим. Однако крайне опасным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93