Кабы не отыскал травку сию, то умерла бы нога, а следом трупная зараза охватила бы все тело. Ну, а с сосальщицей к исходу третьего дня и багровая опухоль спала, и даже хромота стала малозаметной.
Впрочем, к тому времени забрел Страховид в странную местность. Исчез кривобокий березнячок, и торф вылез на поверхность. Тутошняя земля вся была в дивьих узорах – сплошняком круги, полосы, пятна, вмятины, рытвины, воронки, словно водились здесь недавно какие-то бесовские игрища. Чудные отметины образованы были спекшейся ино прогоревшей почвой, россыпями блестящих камушков и хрусталинок или же потеками стекла. Впрочем, егда беглец потрогал их пальцами, оказались они не твердыми, а мягкой пружинящей гущей. Кой-где воронки были заполнены черным глянцевым камнем, в нем застряли прокопченные проплавленные куски будто бы металла. Несколько раз попадались и более жуткие находки – глыбы, очертанием похожие на разорванные человеческие тела и члены, угадывались даже умученные лица.
Страховид паче и паче разумел, что случилось здесь неведомое, но лютое побоище, где бились нелюди, а оружием им служили громы и молнии, либо что-нибудь еще похуже. Несколько раз ему встречались полуобгоревшие остовы каких-то кораблей. Внятно было, что сии бесовские изделия могли пожаловать сюда лишь по воздуху. Страховид различал и ребра, и балки, и обшивку, и нечто по виду как толстые волоса, и гроздья твердых пузырей, и огроменные диски, и какие-то большущие котлы с множеством отходящих трубок, и слизь текучую, и блестящее переливчатое крошево, и всяческую дребедень, коей имя и названия он бы не подобрал. Попадались ижна странные кресла, должные как будто обхватить тело со всех сторон – можа быть пыточные приспособления. Что-то в обломках и останках еще шипело по змеиному, сыпало искрами как шутихи, извергало дым и брызги, даже чавкало и булькало – туда близко Страховид не подходил. Подвернулась и пара настоящих бесов-мертвецов с жжеными дырами на теле. Облачением они имели пленку, меняющую окрас, от угольно-черного до бурого, точь в точь под цвет земли, запястья были охвачены браслетами с мерцающими глазками, головы укпрятаны были в шеломы-горшки. Снаружи те выглядели непрозрачными, но изнутря можно было глазопялить на окрестный мир и еще дальше. Вдобавок бегали по забралу буковки с циферками и колдовские письмена-руны. Вот наваждение-то.
Рядом с одним из мертвых бесов валялась труба с рукоятью, несколько напоминавшая пищаль. Се, должно быть, бесовское оружие, смекнул Страховид. А буде и ему попользоваться такой вот штуковиной, отчего не применить достижение бесовского, но изощренного разума? Ибо наверняка бесовская трубка извергает громы и молнии. Страховид дополнительно вооружился и двинул дальше. Прошел, наверное, с версту по измятой почве, когда обломков и рытвин сделалось, наконец, поменее. К тому времени и Сварог закатился за край земли. Страховид паки закручинился, томление поползло по груди, ведь утратил он все – доброго господина, надежных друзей-товарищей, стол, дом, верного барана Барона – а взамен ничем, кроме сей странной трубки, не обзавелся.
Где-то завыли-заголосили волки. Страховид покамест не видел их, однако вызвали они еще большую тягость на душе. Воин подвигся развести костер, но хворосту не сыскал, поскольку и деревья в сем гиблом месте не росли, а от травы и мха маловато было толку. Вскоре появились и четвероногие “друзья человека”. Каждый из волков, вставши на ноги, превысил бы Страховида ростом и был потолще его в брюхе, имел клыки в указательный палец длиной и широкие лапы, удобные для шастания по болоту. Говорят, до Святой Чистки звери сии были гораздо мельче и безобиднее, нападали на людей разве что голодной зимой и не отличались большим умом. Сейчас они стояли цепью в двадцати саженях от Страховида. Один пошел вперед, но шагах в пятнадцати припал на передние лапы – на тот случай, коли человек попробует выстрелить в него. Потом проползли вперед и остальные. Звери занимали позиции так, чтобы кинуться на Страховида единовременно со всех сторон.
Воин решил шугануть зверей, и наведя трубку на вожака, притопил какой-то выступ, имевшийся на рукояти. Никакого устрашающего грома и молнии, трубка пшикнула, словно заяц чихнул, и к мощной шее зверя прилепился мелкий цилиндрик. Следующего выстрела уже не случилось. Значит, развеялось бесовское наваждение и опять ад надсмеялся над человеком. Аль нет? Волк присел, затем провыл что-то жалобное, а серая братия отозвалась ему, тут он зашатался, закачался то на левой, то на правой лапе, затем и вовсе упал. Другие звери, видимо, удивление такое возымели, что дозволили Страховиду дать деру. Впрочем, егда он осилил с полверсты, заметил, что волки все же припустили за ним следом. Они его догоняли со всей резвостью, а вот ужаленная нога опять давала знать о себе. К своему изумлению Страховид узрел среди догоняющих хищников и того волчару, коего недавно посчитал вожаком и якобы застрелил.
Было от чего расстроиться и заскучать, но тут попался на глаза бесовский корабль, застрявший в болоте и не слишком разрушенный.
Страховид сразу порешил укрыться там, инда с новым упованием помчался вборзе
прежнего. Но вскоре пришлось ему подивиться снова. Он запнулся о что-то длинное, как будто корягу, едва не упал, и перед ним с земли поднялся Демонюк. Княжий воин и черный страж на сей раз не почали выяснять отношения, не бросились, оголя сталь клинков, друг на друга с ратными воплями: “За царя” и “За князя”. По крайней мере Страховид решил свести счеты вдругоряд. Вдвоем они припустили от многозубых тварей к упавшему кораблю.
К тому вела довольно зыбкая тропа посреди двух болотных “окон”, так что и волкам пришлось перестроиться из шеренги в цепочку. Однако большое неудобство чувствовалось, когда Демонюк оказывался сзади и Страховид все ожидал, что лютый ворог, обретя второе дыхание, поразит беззащитную спину. Наверное, подобное мнилось и черному стражу, буде княжеский воин оставался со стороны его спины.
Однако добрались они до цели своей, не вонзая в спину острие. Корабль уткнулся носом в трясину, но одно его крыло послужило как бы мостиком. Беглецы пронеслись по нему, подпрыгнули и протиснулись в дыру, похожую на разбитое окно. Еще несколько ерзающих телодвижений – и оказались оне внутри – впрочем, сквозь многочисленные пробоины проглядывались окрестности. Волки были совсем рядом, карабкаясь друг другу на спину, они уже составляли пирамиду, дабы добраться до ближайшей пробоины.
Сапоги заскользили на какой-то маслянистой жиже и люди скатились по наклонной палубе прямо в нос. Там их с готовностью приняли кресла – наученные ли бесом, или по заклятью обхватили беглецов со всех сторон, даже щеки закрепили. Прямо в воздухе загорелась алым пламенем колдовская надпись: “Аварийный выброс”. И тут на Страховида съехал волчий вожак. Зверюга изготовилась было запустить свои клыки-ножи в горло человека, однако…
Страховид и взять в толк не мог, что же случилось. Его словно из пушки стрельнуло в самое небо. Воин пришел в себя, когда уже летел по воздуху в том самом кресле, словно баба-яга в ступе. Летел и весь мир был словно расчерчен для него светящимися линиями, а он мог внутри себя, мысленно, а затем и наяву менять наклон и скорость, а также делать подскоки и повороты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Впрочем, к тому времени забрел Страховид в странную местность. Исчез кривобокий березнячок, и торф вылез на поверхность. Тутошняя земля вся была в дивьих узорах – сплошняком круги, полосы, пятна, вмятины, рытвины, воронки, словно водились здесь недавно какие-то бесовские игрища. Чудные отметины образованы были спекшейся ино прогоревшей почвой, россыпями блестящих камушков и хрусталинок или же потеками стекла. Впрочем, егда беглец потрогал их пальцами, оказались они не твердыми, а мягкой пружинящей гущей. Кой-где воронки были заполнены черным глянцевым камнем, в нем застряли прокопченные проплавленные куски будто бы металла. Несколько раз попадались и более жуткие находки – глыбы, очертанием похожие на разорванные человеческие тела и члены, угадывались даже умученные лица.
Страховид паче и паче разумел, что случилось здесь неведомое, но лютое побоище, где бились нелюди, а оружием им служили громы и молнии, либо что-нибудь еще похуже. Несколько раз ему встречались полуобгоревшие остовы каких-то кораблей. Внятно было, что сии бесовские изделия могли пожаловать сюда лишь по воздуху. Страховид различал и ребра, и балки, и обшивку, и нечто по виду как толстые волоса, и гроздья твердых пузырей, и огроменные диски, и какие-то большущие котлы с множеством отходящих трубок, и слизь текучую, и блестящее переливчатое крошево, и всяческую дребедень, коей имя и названия он бы не подобрал. Попадались ижна странные кресла, должные как будто обхватить тело со всех сторон – можа быть пыточные приспособления. Что-то в обломках и останках еще шипело по змеиному, сыпало искрами как шутихи, извергало дым и брызги, даже чавкало и булькало – туда близко Страховид не подходил. Подвернулась и пара настоящих бесов-мертвецов с жжеными дырами на теле. Облачением они имели пленку, меняющую окрас, от угольно-черного до бурого, точь в точь под цвет земли, запястья были охвачены браслетами с мерцающими глазками, головы укпрятаны были в шеломы-горшки. Снаружи те выглядели непрозрачными, но изнутря можно было глазопялить на окрестный мир и еще дальше. Вдобавок бегали по забралу буковки с циферками и колдовские письмена-руны. Вот наваждение-то.
Рядом с одним из мертвых бесов валялась труба с рукоятью, несколько напоминавшая пищаль. Се, должно быть, бесовское оружие, смекнул Страховид. А буде и ему попользоваться такой вот штуковиной, отчего не применить достижение бесовского, но изощренного разума? Ибо наверняка бесовская трубка извергает громы и молнии. Страховид дополнительно вооружился и двинул дальше. Прошел, наверное, с версту по измятой почве, когда обломков и рытвин сделалось, наконец, поменее. К тому времени и Сварог закатился за край земли. Страховид паки закручинился, томление поползло по груди, ведь утратил он все – доброго господина, надежных друзей-товарищей, стол, дом, верного барана Барона – а взамен ничем, кроме сей странной трубки, не обзавелся.
Где-то завыли-заголосили волки. Страховид покамест не видел их, однако вызвали они еще большую тягость на душе. Воин подвигся развести костер, но хворосту не сыскал, поскольку и деревья в сем гиблом месте не росли, а от травы и мха маловато было толку. Вскоре появились и четвероногие “друзья человека”. Каждый из волков, вставши на ноги, превысил бы Страховида ростом и был потолще его в брюхе, имел клыки в указательный палец длиной и широкие лапы, удобные для шастания по болоту. Говорят, до Святой Чистки звери сии были гораздо мельче и безобиднее, нападали на людей разве что голодной зимой и не отличались большим умом. Сейчас они стояли цепью в двадцати саженях от Страховида. Один пошел вперед, но шагах в пятнадцати припал на передние лапы – на тот случай, коли человек попробует выстрелить в него. Потом проползли вперед и остальные. Звери занимали позиции так, чтобы кинуться на Страховида единовременно со всех сторон.
Воин решил шугануть зверей, и наведя трубку на вожака, притопил какой-то выступ, имевшийся на рукояти. Никакого устрашающего грома и молнии, трубка пшикнула, словно заяц чихнул, и к мощной шее зверя прилепился мелкий цилиндрик. Следующего выстрела уже не случилось. Значит, развеялось бесовское наваждение и опять ад надсмеялся над человеком. Аль нет? Волк присел, затем провыл что-то жалобное, а серая братия отозвалась ему, тут он зашатался, закачался то на левой, то на правой лапе, затем и вовсе упал. Другие звери, видимо, удивление такое возымели, что дозволили Страховиду дать деру. Впрочем, егда он осилил с полверсты, заметил, что волки все же припустили за ним следом. Они его догоняли со всей резвостью, а вот ужаленная нога опять давала знать о себе. К своему изумлению Страховид узрел среди догоняющих хищников и того волчару, коего недавно посчитал вожаком и якобы застрелил.
Было от чего расстроиться и заскучать, но тут попался на глаза бесовский корабль, застрявший в болоте и не слишком разрушенный.
Страховид сразу порешил укрыться там, инда с новым упованием помчался вборзе
прежнего. Но вскоре пришлось ему подивиться снова. Он запнулся о что-то длинное, как будто корягу, едва не упал, и перед ним с земли поднялся Демонюк. Княжий воин и черный страж на сей раз не почали выяснять отношения, не бросились, оголя сталь клинков, друг на друга с ратными воплями: “За царя” и “За князя”. По крайней мере Страховид решил свести счеты вдругоряд. Вдвоем они припустили от многозубых тварей к упавшему кораблю.
К тому вела довольно зыбкая тропа посреди двух болотных “окон”, так что и волкам пришлось перестроиться из шеренги в цепочку. Однако большое неудобство чувствовалось, когда Демонюк оказывался сзади и Страховид все ожидал, что лютый ворог, обретя второе дыхание, поразит беззащитную спину. Наверное, подобное мнилось и черному стражу, буде княжеский воин оставался со стороны его спины.
Однако добрались они до цели своей, не вонзая в спину острие. Корабль уткнулся носом в трясину, но одно его крыло послужило как бы мостиком. Беглецы пронеслись по нему, подпрыгнули и протиснулись в дыру, похожую на разбитое окно. Еще несколько ерзающих телодвижений – и оказались оне внутри – впрочем, сквозь многочисленные пробоины проглядывались окрестности. Волки были совсем рядом, карабкаясь друг другу на спину, они уже составляли пирамиду, дабы добраться до ближайшей пробоины.
Сапоги заскользили на какой-то маслянистой жиже и люди скатились по наклонной палубе прямо в нос. Там их с готовностью приняли кресла – наученные ли бесом, или по заклятью обхватили беглецов со всех сторон, даже щеки закрепили. Прямо в воздухе загорелась алым пламенем колдовская надпись: “Аварийный выброс”. И тут на Страховида съехал волчий вожак. Зверюга изготовилась было запустить свои клыки-ножи в горло человека, однако…
Страховид и взять в толк не мог, что же случилось. Его словно из пушки стрельнуло в самое небо. Воин пришел в себя, когда уже летел по воздуху в том самом кресле, словно баба-яга в ступе. Летел и весь мир был словно расчерчен для него светящимися линиями, а он мог внутри себя, мысленно, а затем и наяву менять наклон и скорость, а также делать подскоки и повороты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93