А неоднородности остались еще от предыдущей
вселенной. Где они оказались посущественнее, там и сгустились
нитевидные структуры для долгой и счастливой жизни.
Мне же предстояла не болтовня, а типовая атака по методу
"мухи и орла". Задача орла - рисковать как можно меньше,
задача мухи - быть нахальной. Я - "муха", поэтому должен
вторгнуться во вражеское гнездо на основном модуле. Где мое
присутствие господину Плазмонту больше всего не понравится -
там ядро. Едва я сообщаю верные координаты цели, с неба валятся
"орлы" на резервном модуле и вколачивают бомбу, куда положено.
Антигравитационная бомба - вот та пилюля, которую нужно
прописать Плазмонту и засадить в самое ядро. Бомба - это
протоновый сгусток, в него немедля влезут все монады. А затем
протоны вдруг сменят знак вращения, то есть пресловутый спин, под
действием сверхмощного электромагнитного поля; станут
антипротонами, и от этого масса поменяется на антимассу. Все
монады кинутся врассыпную, как ошпаренные глисты и Плазмонт
просто расползется словно трухлявая тряпка.
Прощался я с Кнопкой довольно нежно. Если вдpуг стану
посмеpтным геpоем Космики, чтоб было чего ей вспомянуть. Ведь
как известно, монументы с конем и змеей нашим отличившимся
согражданам не положены. Иначе на улице было б не пропихнуться
сквозь частокол бронзовых героев. Только съеденное, выпитое и
выдохнутое остается нерукотворным памятником. Да еще прозываются
гордыми именами героев открытые учеными микробы, например -
spirochaeta alexis К123.
Мне предстояло подарить свое имя микробу, а Крюк нацеливался
в ученые, поэтому и чувствовалось, что он лелеет свою задницу для
кабинетной работы.
Я, наконец, рассказал боевой дамочке подробности свидания с ее
двойницей. Когда дошел до упоминания родинки в одном укромном
месте, эта кобра очковая, эта машина для убийств (которые, надо
признаться, она проделывала всегда довольно мило) даже
зарумянилась. По-моему, я стал главным претендентом на ее
прелести, хотя, ясное дело, безумной любви от нее не дождешься.
Правда, еще надо уцелеть. В противоположном случае стану
струйкой божественного ветра. Говорят, все валькирии, включая
Кнопку, с ним регулярно имеют интим, отчего так неуступчивы с
простыми смертными.
И вот я запорхал над озером. Оно почуяло сверхмаскированный
модуль загодя и быстро закрылось туманом. Потом геноссе Плазмонт
наслал на меня своих солдат, оказывается, имелись у него такие.
Его бойцы были похожи на наших, как задница на пулемет. Внешне
они - вертящиеся шары, диски или колбаски, очень невкусные
колбаски. Выпрыгивают из тумана так, будто кто-то лупит по ним
здоровенной ракеткой. Вдобавок разлетаются на шарики и сосиски.
Иногда, но не всегда. Эти штуки норовят задеть меня, как-нибудь
навредить, и в конце концов падают обратно в туман.
Кстати, больше всего им не по вкусу пришлись очереди из
обычного крупнокалиберного пулемета. А импульсники, бластеры и
сквизеры, наоборот, производили благоприятное воздействие и даже
укрепляли их аппетит.
Это, так сказать, объективная сторона, а субъективно-то я
противников, конечно, ощущал своей оболочкой. Она казалась
большой, а круглые солдаты мелкими - не крупнее, чем шмели, оси
и и знаменитые японские сюрикены. Я старался давить их прежде,
чем они ужалят, перемалывал мощными пульсациями своего
персонального смерча. Что интересно, в моей размашистой
оболочке упорство врагов все-таки теряло направление, а
наступательная энергия растворялась. Затем, после незаметной
концентрации, она возвращалась к следующей волне нападающих
жесткой отдачей. Так вот, правда-реальность заключалась в том,
солдатики лопались и превращались в безвредные брызги прямо на
моих изумленных глазах.
Однако, снизившись в туман, я потерял ориентацию. Еще и
движок заикал, значит, в плазмодинамических камерах стало
нехорошо с потенциалами. Высота принялась таять помимо моего
желания. Даже "броня" не очень-то выручала, "шмели" и
"сюрикены" жалили будь здоров. Это, наверное, потому, что я
здорово струхнул. А в реальности солдаты бросались на обшивку
модуля и иступленно грызли ее. Поэтому мне показалось, что я,
как в кастрюле, за которую взялись сотни крыс. И стрельба из
пулемета в упор не слишком много очков приносила.
Дальше сплошное расстройство. Совсем упали потенциалы в
двигателе, должно быть, какой-то вражий боец пролез через сопло.
Враги отгрызли самую хрупкую часть модуля - стабилизатор высоты!
Наконец, мне обработали и обзорную систему. В тоскливом итоге, я
без затей стал валится вниз, слабо цепляясь за высоту
маневровыми двигателями.
"Приготовьтесь упасть с неба, это бывает раз в жизни",-
так, наверное, выразился бы Бурелом.
Я сел в лужу, вернее, плюхнулся в воду. Однако ее поверхность
стремительно затягивались, как в сильный мороз. Но озеро
схватывал отнюдь не лед. Острова как амебы плодили островочки,
те тянулись друг к дружке белесыми извивающимися жгутиками. Во
время обеда мне такое без рвотного пакета не стоило бы
показывать.
Острова срастались, оставляя лишь тоннели меж собой. А потом
по одному из них промчалось, должно быть, с ракетной скоростью
несколько солдат. Ну и долбануло. Крепления въелись в тело,
зашлепали по воде борта. Когда я сфокусировал взор, то первым
делом различил проломленную обшивку.
Теперь уже через пробоину можно наблюдать с какой наглой
торопливостью меняется пейзаж. Различим стал огромный
приземистый дворец. Часть стен и внутренних перегородок срезана,
как на плане - видна путаница коридоров, невысоких лестниц,
квадратных колонн, бассейнов для дождевой воды, пузатых емкостей
для масла и зерна, изваяний божеств, похожих на пучеглазых
часовых. А в центре лабиринта кто-то малосимпатичный, чуть ли не
с бычьей головой, объедает барельефы со стен. Плазмонт корчит из
себя жутика Минотавра, пробивает ко мне канал страха? Нет,
батенька, я вам не древний миноец и даже не грек.
Я готовил себя к очередному нападению кругляшей, но вместо
них появилась псевдо-Фикса. Остановилась в двух метрах и
пялится. Нервы мои зазвенели и я решил обратиться первым.
- Надо полагать, Плазмонт принял столь прелестный облик,
чтобы я поскорее размяк и стал готов к употреблению. Ну, как
поживаете, почему до сих не сожрали всю Землю? Не знаете, чем
соблазнить поля, леса и горы?
- Алекс,- сказало оно (или она?),- я тебя уважаю.
- Это ритуальная предобеденная фраза? Надеюсь, еде не
обязательно отвечать. А можно взять последний тайм-аут? Хочу
покурить, подумать о своей девушке.
- Если собрать ухажеров девушки-Кнопки, то их хватит на
пару эскадрилий и слет пилотов-отличников впридачу. Она ведь
профессионалка.- довольно ехидно процедило существо.
- Вы вполне профессионально используете информацию
интимного характера. Это, господин Плазмонт, сближает вас со
спецслужбами всех стран и народов.
- Кончай придуриваться.- довольно грозно рыкнула
псевдо-Фикса.- Я не Плазмонт, козел ты этакий. Скорее
наоборот. Я сейчас болезнь Хозяина, взбунтовавшаяся
информация. Для ясности - зона воспаления и мутации в его
уме.
Я беседую со взбунтовавшейся информацией! Дожил. Она же упорно
продолжает:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
вселенной. Где они оказались посущественнее, там и сгустились
нитевидные структуры для долгой и счастливой жизни.
Мне же предстояла не болтовня, а типовая атака по методу
"мухи и орла". Задача орла - рисковать как можно меньше,
задача мухи - быть нахальной. Я - "муха", поэтому должен
вторгнуться во вражеское гнездо на основном модуле. Где мое
присутствие господину Плазмонту больше всего не понравится -
там ядро. Едва я сообщаю верные координаты цели, с неба валятся
"орлы" на резервном модуле и вколачивают бомбу, куда положено.
Антигравитационная бомба - вот та пилюля, которую нужно
прописать Плазмонту и засадить в самое ядро. Бомба - это
протоновый сгусток, в него немедля влезут все монады. А затем
протоны вдруг сменят знак вращения, то есть пресловутый спин, под
действием сверхмощного электромагнитного поля; станут
антипротонами, и от этого масса поменяется на антимассу. Все
монады кинутся врассыпную, как ошпаренные глисты и Плазмонт
просто расползется словно трухлявая тряпка.
Прощался я с Кнопкой довольно нежно. Если вдpуг стану
посмеpтным геpоем Космики, чтоб было чего ей вспомянуть. Ведь
как известно, монументы с конем и змеей нашим отличившимся
согражданам не положены. Иначе на улице было б не пропихнуться
сквозь частокол бронзовых героев. Только съеденное, выпитое и
выдохнутое остается нерукотворным памятником. Да еще прозываются
гордыми именами героев открытые учеными микробы, например -
spirochaeta alexis К123.
Мне предстояло подарить свое имя микробу, а Крюк нацеливался
в ученые, поэтому и чувствовалось, что он лелеет свою задницу для
кабинетной работы.
Я, наконец, рассказал боевой дамочке подробности свидания с ее
двойницей. Когда дошел до упоминания родинки в одном укромном
месте, эта кобра очковая, эта машина для убийств (которые, надо
признаться, она проделывала всегда довольно мило) даже
зарумянилась. По-моему, я стал главным претендентом на ее
прелести, хотя, ясное дело, безумной любви от нее не дождешься.
Правда, еще надо уцелеть. В противоположном случае стану
струйкой божественного ветра. Говорят, все валькирии, включая
Кнопку, с ним регулярно имеют интим, отчего так неуступчивы с
простыми смертными.
И вот я запорхал над озером. Оно почуяло сверхмаскированный
модуль загодя и быстро закрылось туманом. Потом геноссе Плазмонт
наслал на меня своих солдат, оказывается, имелись у него такие.
Его бойцы были похожи на наших, как задница на пулемет. Внешне
они - вертящиеся шары, диски или колбаски, очень невкусные
колбаски. Выпрыгивают из тумана так, будто кто-то лупит по ним
здоровенной ракеткой. Вдобавок разлетаются на шарики и сосиски.
Иногда, но не всегда. Эти штуки норовят задеть меня, как-нибудь
навредить, и в конце концов падают обратно в туман.
Кстати, больше всего им не по вкусу пришлись очереди из
обычного крупнокалиберного пулемета. А импульсники, бластеры и
сквизеры, наоборот, производили благоприятное воздействие и даже
укрепляли их аппетит.
Это, так сказать, объективная сторона, а субъективно-то я
противников, конечно, ощущал своей оболочкой. Она казалась
большой, а круглые солдаты мелкими - не крупнее, чем шмели, оси
и и знаменитые японские сюрикены. Я старался давить их прежде,
чем они ужалят, перемалывал мощными пульсациями своего
персонального смерча. Что интересно, в моей размашистой
оболочке упорство врагов все-таки теряло направление, а
наступательная энергия растворялась. Затем, после незаметной
концентрации, она возвращалась к следующей волне нападающих
жесткой отдачей. Так вот, правда-реальность заключалась в том,
солдатики лопались и превращались в безвредные брызги прямо на
моих изумленных глазах.
Однако, снизившись в туман, я потерял ориентацию. Еще и
движок заикал, значит, в плазмодинамических камерах стало
нехорошо с потенциалами. Высота принялась таять помимо моего
желания. Даже "броня" не очень-то выручала, "шмели" и
"сюрикены" жалили будь здоров. Это, наверное, потому, что я
здорово струхнул. А в реальности солдаты бросались на обшивку
модуля и иступленно грызли ее. Поэтому мне показалось, что я,
как в кастрюле, за которую взялись сотни крыс. И стрельба из
пулемета в упор не слишком много очков приносила.
Дальше сплошное расстройство. Совсем упали потенциалы в
двигателе, должно быть, какой-то вражий боец пролез через сопло.
Враги отгрызли самую хрупкую часть модуля - стабилизатор высоты!
Наконец, мне обработали и обзорную систему. В тоскливом итоге, я
без затей стал валится вниз, слабо цепляясь за высоту
маневровыми двигателями.
"Приготовьтесь упасть с неба, это бывает раз в жизни",-
так, наверное, выразился бы Бурелом.
Я сел в лужу, вернее, плюхнулся в воду. Однако ее поверхность
стремительно затягивались, как в сильный мороз. Но озеро
схватывал отнюдь не лед. Острова как амебы плодили островочки,
те тянулись друг к дружке белесыми извивающимися жгутиками. Во
время обеда мне такое без рвотного пакета не стоило бы
показывать.
Острова срастались, оставляя лишь тоннели меж собой. А потом
по одному из них промчалось, должно быть, с ракетной скоростью
несколько солдат. Ну и долбануло. Крепления въелись в тело,
зашлепали по воде борта. Когда я сфокусировал взор, то первым
делом различил проломленную обшивку.
Теперь уже через пробоину можно наблюдать с какой наглой
торопливостью меняется пейзаж. Различим стал огромный
приземистый дворец. Часть стен и внутренних перегородок срезана,
как на плане - видна путаница коридоров, невысоких лестниц,
квадратных колонн, бассейнов для дождевой воды, пузатых емкостей
для масла и зерна, изваяний божеств, похожих на пучеглазых
часовых. А в центре лабиринта кто-то малосимпатичный, чуть ли не
с бычьей головой, объедает барельефы со стен. Плазмонт корчит из
себя жутика Минотавра, пробивает ко мне канал страха? Нет,
батенька, я вам не древний миноец и даже не грек.
Я готовил себя к очередному нападению кругляшей, но вместо
них появилась псевдо-Фикса. Остановилась в двух метрах и
пялится. Нервы мои зазвенели и я решил обратиться первым.
- Надо полагать, Плазмонт принял столь прелестный облик,
чтобы я поскорее размяк и стал готов к употреблению. Ну, как
поживаете, почему до сих не сожрали всю Землю? Не знаете, чем
соблазнить поля, леса и горы?
- Алекс,- сказало оно (или она?),- я тебя уважаю.
- Это ритуальная предобеденная фраза? Надеюсь, еде не
обязательно отвечать. А можно взять последний тайм-аут? Хочу
покурить, подумать о своей девушке.
- Если собрать ухажеров девушки-Кнопки, то их хватит на
пару эскадрилий и слет пилотов-отличников впридачу. Она ведь
профессионалка.- довольно ехидно процедило существо.
- Вы вполне профессионально используете информацию
интимного характера. Это, господин Плазмонт, сближает вас со
спецслужбами всех стран и народов.
- Кончай придуриваться.- довольно грозно рыкнула
псевдо-Фикса.- Я не Плазмонт, козел ты этакий. Скорее
наоборот. Я сейчас болезнь Хозяина, взбунтовавшаяся
информация. Для ясности - зона воспаления и мутации в его
уме.
Я беседую со взбунтовавшейся информацией! Дожил. Она же упорно
продолжает:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22