Внезапно я ощутил легкий толчок. Второй, третий… Веншин и Шаров переглянулись, Акопян настороженно вытянул шею. Гул орбитальных моторов перешел в угрожающий рев. «Бом-бом…» - раздались звонкие удары, будто в колокол: «растерявшиеся» автоматы призывали человека на помощь.
Шаров стремительно повернулся к приборам.
- Локатор!
На экране проступили бледные, неясные пятна, зигзаги помех и ничего больше. Указатели напряженности электростатического поля выбрасывали чудовищные цифры, гравитометры лихорадило, глухо ревели моторы. «Бом-бом, бом-бом…» Автоматы вели неравный поединок с неизвестным противником, и никто не знал, чем им помочь…
Тревожным воем сирены центральный пост корабля предупредил о включении пространственных двигателей. Я видел, как у Веншина на мгновение расширились зрачки. На смуглом лице Акопяна проступила заметная бледность. Шаров жестом приказал нам занять кресла, но было поздно. Сильный толчок швырнул меня кому-то под ноги, и мы кубарем покатились к стене. Я лихорадочно вспоминал, удалось ли мне дернуть рукоять включения оптического модулятора. Невероятная тяжесть сковала руки, навалилась на грудь, голову.
Почему-то вспомнились Азорские острова, горячий песок, сверкающая синева океана, чайки и наша лихая ватага спортсменов-глубоководников. На пятисотметровой глубине мы тоже чувствовали себя неважно… Интересно, удобно ли Веншину лежать на мне поперек? Черт бы побрал эту тяжесть! На островах было лучше… А рукоять модулятора я все же, по-моему, дернул… Давящая тяжесть исчезла. Я вскочил на ноги и помог подняться Веншину.
Акопян сидел на полу, обхватив голову руками.
- Мне кажется, - заговорил он, потирая ушибленные места, - мы сравнительно легко отделались. Вот только от чего, не знаю… Вы не подскажете, Веншин?
- Между прочим, я первый раз в этом районе, - невесело отшутился Веншин. На лбу его кровоточила ссадина.
- Ну а все же?.. - поддержал Акопяна Шаров. Он сидел у навигационного пульта, выверяя курс. - Может быть, прозевали протуберанец или какой-нибудь внеочередной выброс?
Настойчивость Шарова производила неприятное впечатление. В этом «мы прозевали» звучал плохо скрытый укор, потому что прозевать могли только я и Веншин, и в основном Веншин. Вопреки ожиданию, он не смутился и ответил так, как привык отвечать, - обстоятельно и подробно:
- Масса вещества протуберанцев занимает колоссальный объем, и гравитометры отметили бы завихрения гравитационного поля еще задолго до того, как прозвучал сигнал опасности. Однако мы стали свидетелями…
- Жертвами, - поправил Акопян, ощупывая разбитый нос.
Веншин посмотрел на него невидящими глазами:
- Я думаю, сейчас мы нуждаемся в более или менее приемлемой рабочей гипотезе, которая помогла бы нам разобраться…
- Сейчас вы больше нуждаетесь в медицинской помощи, - не выдержал я. - Вы и Акопян обязаны уделить мне несколько минут.
Веншину я наложил биомидную повязку. Акопяну, кроме того, пришлось сделать рентгеновский снимок лицевой части черепа. К счастью, мои опасения оказались напрасными.
- Продолжайте, - сказал Шаров, когда все процедуры были закончены. - Итак, вы считаете, что происшествие не связано с эруптивной деятельностью Солнца?
- Увы, только предполагаю.
- Понятно… Ну и что вы предлагаете в качестве рабочей гипотезы?
Я болезненно ощущал подоплеку этой атаки. Дескать, мы, звездолетчики, ведем корабль туда, куда требует твоя астрофизика, рискуем головой в интересах этой самой астрофизики. Потрудись же в таком случае по возможности правильно определить характер мели, на которую мы наскочили, пересмотреть свою астрофизическую лоцию с тем, чтобы избавить нас в дальнейшем от подобных неприятностей. Шаров, безусловно, прав. Но и Веншин не заслужил, чтобы его подгоняли, как школьника. Обстановочка!..
Веншин исподлобья оглядел всех по очереди.
- Это была небольшая планетка или солнечная луна.
- Н-да… - первым заговорил Акопян. - Истории известны случаи, когда планеты открывались с помощью гусиного пера, но я впервые слышу, чтобы такого рода открытия были основаны на изучении собственных синяков и шишек. Нам остается придумать имя для новой планеты… Стоп, нашел! Веншиния! Звучит? Или, может быть, Глебия?
- Акопяния, - предложил Веншин. - Так, помоему, лучше.
- Почему бы и нет? Польщен и тронут.
- Подождите, - остановил их Шаров. - Ты хочешь что-то сказать, Алеша?
- Да, мне кажется, я успел включить съемочную аппаратуру модулятора…
- И ты молчал до сих пор?! - удивился Веншин. - Немедленно готовь запись к просмотру!
Экраном для демонстрации магнитных фильмов служил вогнутый потолок салона. Запрокинув головы, мы застыли в ожидании. И вдруг - словно раздвинулся занавес - мы увидели: клубящиеся струи раскаленных газов медленно сплетались в грандиозные букеты махровых гвоздик. Огненное великолепие! Каждый раз, оказываясь лицом к лицу с Солнцем, я чувствовал себя взволнованным и восхищенным. На огненном фоне появился темный диск. Веншин привстал. Диск быстро увеличивался в размерах, слегка покачиваясь из стороны в сторону, и, наконец, закрыл собою экран.
- Фильтр! - крикнул Веншин.
Я понял, что он имеет в виду, и мгновенно отключил предохранительную систему, ослабляющую яркость. Прежде чем изображение исчезло, мы успели разглядеть слабосветящийся красноватый шар.
- Поздравляю, - сказал Шаров. - Вы действительно открыли новую планету.
- Так-то оно так… - задумчиво ответил Веншин, запуская пятерню в свои редкие белокурые волосы. - Но эта проклятая… луна существует вопреки всем законам небесной механики.
Акопян мастерски изобразил на лице горестное недоумение:
- Вы хотите закрыть только что открытую планету?
- Нет, зачем же закрывать? Напротив…
- Издеваетесь, да?
- Это - неустойчивое образование! - высказал я догадку.
- Верно, Алеша, - поддержал меня Веншин. - Те из метеоритов, комет или даже небольших астероидов, которые в силу каких-то причин потеряли устойчивую орбиту, могут оказаться пленниками Солнца. Это известно давно. Следовательно, нет ничего сверхъестественного в том, что Солнце время от времени создает для себя из этого материала недолговечные игрушки наподобие той, которую нам посчастливилось только что встретить. Высокий процент содержания железа и никеля хорошо объясняет мощь гравитационного поля этой луны. Верны ли наши предположения, нам предстоит выяснить.
- Уж не хотите ли вы организовать погоню? - спросил Акопян.
- Именно так.
Мне показалось, что Акопян побледнел.
- Веншин, оставьте луну в покое.
- Мы обязаны детально изучить солнечный феномен.
- Несокрушимая логика! Но вы никак не объяснили резкого повышения напряженности электростатического поля. А ведь это опасно…
- Поздно спохватились. Об этом нужно было думать на Меркурии…
- Намек понятен, отвечаю: я готов. Ешьте меня под соусом ваших идей, закусывайте протуберанцами. Думаете, за себя испугался?
Шаров знакомым жестом погладил подбородок. Все трое уставились на меня.
- Мы напрасно теряем время, - сказал я, пожимая плечами.
Глаза Шарова на секунду прищурились, потом вдруг стали жесткими и холодными.
- Добро! - сказал он медленно, но веско, и в этом слове, тяжелом, как удар молота, обозначилась сила его внутренней собранности. - Маневр сближения поручаю Акопяну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27