)
Свободная, естественная манера игры молодого актера, конечно, выделялась на фоне преобладавшего тогда на сцене ложноклассического пафоса.
Вскоре Щепкин переезжает в Киев, а оттуда в Тулу, где поступает в актерскую труппу Штейна. Писатель Загоскин сообщал Кокошкину из Тулы, что Щепкин «актер - чудо-юдо».
Семнадцать лет проработал Михаил Щепкин в губернских театрах, прежде чем был приглашен Кокошкиным в Москву. С переездом Щепкина в Москву совпало и другое важнейшее событие в его жизни - освобождение от крепостной зависимости.
Дебют Щепкина в Москве состоялся 20 сентября 1822 года в доме Пашкова на углу Моховой и Большой Никитской. Афиша о предстоящем спектакле гласила: «Представлено будет для первого дебюта приехайшего из Тулы актера, бывшего прежде на Полтавском театре, г. Щепкина «Господин Богатонов, или Провинциал в столице», комедия в 5 действиях, соч. М.Н. Загоскина, в коей роль Богатонова будет играть г. Щепкин...»
После московского дебюта артист возвращается в Тулу на несколько месяцев, в ноябре же снова появляется в Москве для участия в опере Керубини «Водовоз». Окончательно переезжает Щепкин в Москву в марте 1823 года.
Как свидетельствует С.Т. Аксаков, «московская публика обрадовалась прекрасному таланту и приняла Щепкина с живейшим восторгом». С тех пор актер становится любимцем театральной публики.
С самого начала своего пребывания на московской сцене артист выступает в музыкальных ролях, например Грицько в «Казаке-стихотворце» А. Шаховского и Микеле в «Водовозе». Конечно, наиболее широкое участие Щепкина в водевилях, комических операх и просто операх в основном относится к его первому московскому десятилетию. Однако некоторые, особенно любимые им водевильные роли он исполнял до конца своей жизни.
По свидетельствам мемуаристов, весьма удавались Щепкину роли Трусимова из комической оперы Алябьева «Лунная ночь, или Домовые», Бабы-Яги в опере А. Сапиенцы «Иван-царевич», Гассана в «Забавах калифа», Репейкина в «Хлопотуне» Писарева, Алябьева и Верстовского и др.
Около полутораста музыкальных ролей насчитывалось в репертуаре этого великого драматического актера.
Участие в водевилях далеко не всегда приносило Щепкину настоящее удовлетворение. Это были, разумеется, роли не его масштаба; однако если идея пьесы оказывалась ему близка, то и здесь актерское дарование Щепкина могло развернуться во всю свою мощь.
Особенно любил исполнять Щепкин те роли в водевилях, где изображались благородные черты талантливых людей из народа. Одной из таких ролей был Эзоп в комедии-водевиле Шаховского «Притчи, или Эзоп у Ксанфа».
Впервые Щепкин сыграл Эзопа в 1826 году. Ему была интересна роль баснописца-раба, возможно, потому, что он вкладывал в нее опыт и воспоминания своего крепостного прошлого. Щепкин сумел даже в этом легком водевиле, с декламациями и песенными куплетами, передать драму человека умного, живого, по многим своим качествам превосходящего окружающих, но пребывающего в унизительной рабской доле.
В своих театральных воспоминаниях Аксаков пишет, что Щепкин «с большим искусством читал басни в стихах» и «еще с большим искусством передавал... лукавство раба, который изобрел притчу, как средство выражать перед своим властелином свою потаенную мысль, которую прямо сказать нельзя».
И многие другие роли Щепкина в водевилях и мелодрамах, шедших на сцене Большого театра, отражали духовную близость актера простым людям, его понимание их горестей и радостей.
Не получивший музыкального образования, Щепкин с успехом выступал как певец, поскольку обладал прекрасным слухом. Известно, что особенно любили зрители, когда артист исполнял в музыкальном сопровождении куплеты. Многие даже и театр посещали ради этих куплетов.
Секрет успеха Щепкина в музыкальных спектаклях, вероятно, заключался в том, что ему удавалось создание цельного вокально-драматического образа. Речитатив, мелодическая декламация, чтение куплета под музыку, пение - таков, по-видимому, был сценический арсенал, применяемый актером в водевилях и комических операх.
Одна из любимых ролей Щепкина наряду с Эзопом - матрос Симон в водевиле Соважа и Делюрье «Матрос». Симон после долгих лет, проведенных в плену в радостном ожидании предстоящей встречи с женой приезжает домой. Но он слишком долго отсутствовал, все его считали погибшим, и жена, не чая его увидеть, снова вышла замуж. Вначале Симон приходит в ярость, но ему становится известно, что Рене буквально вытащил из нищеты его жену и дочь, и это несколько примиряет его с действительностью. Обуреваемый сложными чувствами, матрос принимает благородное решение: назваться братом Симона и снова уехать скитаться по свету.
Щепкину был чрезвычайно мил и близок этот простой, грубоватый человек с нежным, любящим сердцем. Ему мучительно тяжело уезжать из мест, куда он стремился в течение долгих лет скитаний и плена. Но любовь к людям побеждает эгоистическое и такое понятное желание личного счастья:
Безумец!.. Ты забыл, что время,
Как шквал, рвет жизни паруса...
Когда актер декламировал эти строки, многие сидящие в зрительном зале не могли сдержать слез.
Об исполнении Щепкиным роли матроса много писали в то время, все отмечали большую актерскую удачу. Вот отрывок из одной рецензии: «Перед нами вышел бодрый, свежий старик в синей матросской куртке, в красном жилете со светлыми металлическими пуговицами, с клеенчатой шляпой и сумкой. Щепкин был хорош в этом наряде! Да, между этим матросским костюмом и самой физиономией старика было что-то общее, какое-то целое, которое чувствуется, но не передается... Мы никогда не забудем того теплого, кроткого выражения, с каким были пропеты эти чудесные простые стихи возвращения:
Отчизна дорогая, Тебя я
вижу вновь! Все та же
жизнь простая, Те ж
ласки и любовь!»
Другие актеры тех лет, выступая в водевилях, пользовались приемами условной, классицистической игры, но Щепкин умел так проникнуть в образ, что ему удавалось и здесь передавать правду жизни, правду характера и тем самым закладывать первые ростки реализма на сцене.
Позднее, когда талант его развернется широко и он раскроет перед московскими зрителями гениальную суть великих пьес Грибоедова и Гоголя, Пушкина и Шекспира, Мольера и Тургенева, он нет-нет да и вернется к своим ранним водевильным ролям, например таким, как роль уже знакомого нам матроса.
Интересны щепкинские роли на московской сцене в водевилях и комических операх, отражавшие украинский национальный характер. До Щепкина никакому иному актеру не удавалось на сцене Большого Петровского или Малого театров показать черты национального характера своего героя. Именно со Щепкиным пришли на московскую сцену живые образы простодушных, смешливых, легких на прибаутку украинских простолюдинов.
Щепкин сыграл немало ролей украинского репертуара, но, пожалуй, самыми удачными и любимыми были для него роли из комических опер «Наталка-Полтавка» и «Москаль-чаривник».
«Верх торжества Щепкина - это была роль малороссийского казака. Искусство здесь доведено до такой высокой степени, что его трудно различить с природою. Вы видите перед собой не актера, но живое лицо малороссийского казака в натуре, со всем его складом, манерами, ухватками, с его лукаво-простодушною физиономиею, с его неповоротливой ленью, которая проглядывает во всех движениях даже в те мгновения, когда казак, что называется, расходился и пускается в пляс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Свободная, естественная манера игры молодого актера, конечно, выделялась на фоне преобладавшего тогда на сцене ложноклассического пафоса.
Вскоре Щепкин переезжает в Киев, а оттуда в Тулу, где поступает в актерскую труппу Штейна. Писатель Загоскин сообщал Кокошкину из Тулы, что Щепкин «актер - чудо-юдо».
Семнадцать лет проработал Михаил Щепкин в губернских театрах, прежде чем был приглашен Кокошкиным в Москву. С переездом Щепкина в Москву совпало и другое важнейшее событие в его жизни - освобождение от крепостной зависимости.
Дебют Щепкина в Москве состоялся 20 сентября 1822 года в доме Пашкова на углу Моховой и Большой Никитской. Афиша о предстоящем спектакле гласила: «Представлено будет для первого дебюта приехайшего из Тулы актера, бывшего прежде на Полтавском театре, г. Щепкина «Господин Богатонов, или Провинциал в столице», комедия в 5 действиях, соч. М.Н. Загоскина, в коей роль Богатонова будет играть г. Щепкин...»
После московского дебюта артист возвращается в Тулу на несколько месяцев, в ноябре же снова появляется в Москве для участия в опере Керубини «Водовоз». Окончательно переезжает Щепкин в Москву в марте 1823 года.
Как свидетельствует С.Т. Аксаков, «московская публика обрадовалась прекрасному таланту и приняла Щепкина с живейшим восторгом». С тех пор актер становится любимцем театральной публики.
С самого начала своего пребывания на московской сцене артист выступает в музыкальных ролях, например Грицько в «Казаке-стихотворце» А. Шаховского и Микеле в «Водовозе». Конечно, наиболее широкое участие Щепкина в водевилях, комических операх и просто операх в основном относится к его первому московскому десятилетию. Однако некоторые, особенно любимые им водевильные роли он исполнял до конца своей жизни.
По свидетельствам мемуаристов, весьма удавались Щепкину роли Трусимова из комической оперы Алябьева «Лунная ночь, или Домовые», Бабы-Яги в опере А. Сапиенцы «Иван-царевич», Гассана в «Забавах калифа», Репейкина в «Хлопотуне» Писарева, Алябьева и Верстовского и др.
Около полутораста музыкальных ролей насчитывалось в репертуаре этого великого драматического актера.
Участие в водевилях далеко не всегда приносило Щепкину настоящее удовлетворение. Это были, разумеется, роли не его масштаба; однако если идея пьесы оказывалась ему близка, то и здесь актерское дарование Щепкина могло развернуться во всю свою мощь.
Особенно любил исполнять Щепкин те роли в водевилях, где изображались благородные черты талантливых людей из народа. Одной из таких ролей был Эзоп в комедии-водевиле Шаховского «Притчи, или Эзоп у Ксанфа».
Впервые Щепкин сыграл Эзопа в 1826 году. Ему была интересна роль баснописца-раба, возможно, потому, что он вкладывал в нее опыт и воспоминания своего крепостного прошлого. Щепкин сумел даже в этом легком водевиле, с декламациями и песенными куплетами, передать драму человека умного, живого, по многим своим качествам превосходящего окружающих, но пребывающего в унизительной рабской доле.
В своих театральных воспоминаниях Аксаков пишет, что Щепкин «с большим искусством читал басни в стихах» и «еще с большим искусством передавал... лукавство раба, который изобрел притчу, как средство выражать перед своим властелином свою потаенную мысль, которую прямо сказать нельзя».
И многие другие роли Щепкина в водевилях и мелодрамах, шедших на сцене Большого театра, отражали духовную близость актера простым людям, его понимание их горестей и радостей.
Не получивший музыкального образования, Щепкин с успехом выступал как певец, поскольку обладал прекрасным слухом. Известно, что особенно любили зрители, когда артист исполнял в музыкальном сопровождении куплеты. Многие даже и театр посещали ради этих куплетов.
Секрет успеха Щепкина в музыкальных спектаклях, вероятно, заключался в том, что ему удавалось создание цельного вокально-драматического образа. Речитатив, мелодическая декламация, чтение куплета под музыку, пение - таков, по-видимому, был сценический арсенал, применяемый актером в водевилях и комических операх.
Одна из любимых ролей Щепкина наряду с Эзопом - матрос Симон в водевиле Соважа и Делюрье «Матрос». Симон после долгих лет, проведенных в плену в радостном ожидании предстоящей встречи с женой приезжает домой. Но он слишком долго отсутствовал, все его считали погибшим, и жена, не чая его увидеть, снова вышла замуж. Вначале Симон приходит в ярость, но ему становится известно, что Рене буквально вытащил из нищеты его жену и дочь, и это несколько примиряет его с действительностью. Обуреваемый сложными чувствами, матрос принимает благородное решение: назваться братом Симона и снова уехать скитаться по свету.
Щепкину был чрезвычайно мил и близок этот простой, грубоватый человек с нежным, любящим сердцем. Ему мучительно тяжело уезжать из мест, куда он стремился в течение долгих лет скитаний и плена. Но любовь к людям побеждает эгоистическое и такое понятное желание личного счастья:
Безумец!.. Ты забыл, что время,
Как шквал, рвет жизни паруса...
Когда актер декламировал эти строки, многие сидящие в зрительном зале не могли сдержать слез.
Об исполнении Щепкиным роли матроса много писали в то время, все отмечали большую актерскую удачу. Вот отрывок из одной рецензии: «Перед нами вышел бодрый, свежий старик в синей матросской куртке, в красном жилете со светлыми металлическими пуговицами, с клеенчатой шляпой и сумкой. Щепкин был хорош в этом наряде! Да, между этим матросским костюмом и самой физиономией старика было что-то общее, какое-то целое, которое чувствуется, но не передается... Мы никогда не забудем того теплого, кроткого выражения, с каким были пропеты эти чудесные простые стихи возвращения:
Отчизна дорогая, Тебя я
вижу вновь! Все та же
жизнь простая, Те ж
ласки и любовь!»
Другие актеры тех лет, выступая в водевилях, пользовались приемами условной, классицистической игры, но Щепкин умел так проникнуть в образ, что ему удавалось и здесь передавать правду жизни, правду характера и тем самым закладывать первые ростки реализма на сцене.
Позднее, когда талант его развернется широко и он раскроет перед московскими зрителями гениальную суть великих пьес Грибоедова и Гоголя, Пушкина и Шекспира, Мольера и Тургенева, он нет-нет да и вернется к своим ранним водевильным ролям, например таким, как роль уже знакомого нам матроса.
Интересны щепкинские роли на московской сцене в водевилях и комических операх, отражавшие украинский национальный характер. До Щепкина никакому иному актеру не удавалось на сцене Большого Петровского или Малого театров показать черты национального характера своего героя. Именно со Щепкиным пришли на московскую сцену живые образы простодушных, смешливых, легких на прибаутку украинских простолюдинов.
Щепкин сыграл немало ролей украинского репертуара, но, пожалуй, самыми удачными и любимыми были для него роли из комических опер «Наталка-Полтавка» и «Москаль-чаривник».
«Верх торжества Щепкина - это была роль малороссийского казака. Искусство здесь доведено до такой высокой степени, что его трудно различить с природою. Вы видите перед собой не актера, но живое лицо малороссийского казака в натуре, со всем его складом, манерами, ухватками, с его лукаво-простодушною физиономиею, с его неповоротливой ленью, которая проглядывает во всех движениях даже в те мгновения, когда казак, что называется, расходился и пускается в пляс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37