Ройд уставился на мистера Тривза в недоумении.
– Кому же еще, кроме него?
Мистер Тривз вздохнул и загадочно покачал головой.
– Мир полон добрых друзей, всегда готовых устроить жизнь ближнего своего. Они способны предложить такое, что нормальному человеку и…
Он не договорил. Через балконную дверь в комнату вошел Невил Стрэндж. В этот же момент Тэд Латимер появился в двери со стороны холла.
– Эй, Тэд, что у тебя там? – спросил Невил.
– Граммофонные пластинки для Кэй. Она меня просила принести их с собой.
– В самом деле? Она мне ничего не говорила об этом. Несколько мгновений оба мужчины неприязненно смотрели друг на друга, затем Невил подошел к столику с напитками и налил себе виски с содовой.
Его лицо было тревожно и одновременно печально. Он тяжело дышал.
Мистер Тривз вспомнил, как кто-то сказал о Невиле «этот счастливчик Стрэндж – в этом мире у него есть все, о чем только можно мечтать». И тем не менее сейчас Невил не производил впечатления такого человека.
С появлением Стрэнджа Томас Ройд счел свои обязанности хозяина исчерпанными. Он покинул комнату, даже не удосужившись пожелать всем спокойной ночи, и его походка была более торопливой, чем обычно. Это напоминало побег.
– Восхитительный вечер, – вежливо сказал мистер Тривз, ставя свой бокал на столик. – Очень, э-э, поучительный.
– Поучительный? – Невил вскинул брови.
– Информация относительно Малайзии… – предположил Тэд, широко улыбаясь. – Да, нелегкое это дело – вытягивать ответы из молчаливого Томаса.
– Необычный парень, этот Ройд, – добавил Невил. – И, по-моему, ничуть не меняется с годами. Вечно курит эту свою ужасную старую трубку, много слушает и время от времени роняет только «угу» и «гм»; с виду – мудрый, как сова.
– Может быть, в голове у него больше, чем на языке, – предположил мистер Тривз. – Ну а теперь мне и в самом деле пора.
– Непременно приходите проведать леди Трессилиан, – любезно пригласил его Невил, провожая в холл. – Она в таком восторге от общения с вами. У нее теперь так мало контактов с внешним миром. Она удивительная, не правда ли?
– О, несомненно. В высшей степени интересная собеседница.
Мистер Тривз не спеша, аккуратно надел пальто и кашне и, после нового обмена прощальными фразами, вышел вместе с Тэдом Латимером на улицу.
«Бэлморал Корт» стоял в каких-нибудь ста ярдах за поворотом дороги. Суровый и мрачный, он маячил в темноте – аванпост кривой сельской улочки. До парома, куда направлялся Тэд Латимер, нужно было пройти еще две-три сотни шагов; там река была уже всего.
Мистер Тривз остановился перед дверью отеля и протянул руку.
– Спокойной ночи, мистер Латимер. Вы еще надолго задержитесь в этих краях?
Тэд улыбнулся, в темноте блеснули его ровные белые зубы.
– Трудно сказать, мистер Тривз. Мне здесь еще не успело надоесть – пока…
– Конечно, нет. Я так и подумал. Я полагаю, как и большинство молодых людей в наши дни, вы больше всего на свете боитесь скуки. Хотя, смею вас уверить, есть вещи похуже.
– Например?
Тон голоса Тэда Латимера оставался мягким и любезным, но теперь в нем появилось нечто новое, чему было трудно подыскать название.
– О, я предоставляю поиск ответа вашему воображению, мистер Латимер. Я не взял бы на себя смелость давать вам советы. Советы таких старых чудаков, как я, неизменно вызывают у молодых раздражение. Может быть, и справедливое, кто знает? Но мы, старые хрычи, привыкли верить, что опыт нас кое-чему научил. Многое, знаете ли, пришлось на своем веку повидать.
Набежавшее облако скрыло диск луны. Улица погрузилась во мрак. Снизу из темноты к ним поднималась мужская фигура.
Это был Томас Ройд.
– Прогулялся до парома, размял ноги, – произнес он, не вынимая трубки изо рта, отчего слова прозвучали по обыкновению невнятно.
– Так вы здесь живете? – спросил он мистера Тривза. – А дверь-то, похоже, заперта.
– О, нет, – отозвался мистер Тривз, – не думаю. Он повернул массивную бронзовую ручку, и дверь поддалась.
– Мы вас проводим внутрь, – сказал Ройд. Втроем они вошли в холл. Он был тускло освещен всего одной электрической лампой. В холле не было ни души; в нос им ударили запахи недавнего ужина, пыльного бархата и добротной мебельной полировки.
Вдруг мистер Тривз издал восклицание досады.
На двери лифта, прямо перед ними висела табличка:
ЛИФТ НЕ РАБОТАЕТ
– Боже мой, – сказал мистер Тривз с отчаянием в голосе. – Придется мне теперь пешком подниматься наверх.
– Да, скверно, – посочувствовал ему Ройд. – А нет здесь служебного лифта, какого-нибудь грузового или в этом роде?
– Боюсь, что нет. Этот используется для всех целей. Ну что ж, буду подниматься не спеша, только и всего. Спокойной ночи вам обоим.
И мистер Тривз начал медленно одолевать первые ступени широкой лестницы.
Ройд и Латимер, попрощавшись с ним, вышли на темную улицу.
Здесь, после минутного молчания, Ройд первым коротко попрощался с Тэдом Латимером. Тэд ответил таким же лаконичным «до завтра» и легкой походкой направился вниз к парому. Томас Ройд какое-то время еще неподвижно стоял, глядя ему вслед, потом повернулся и пошел в противоположную сторону, к Галлз Пойнту.
Луна вышла из-за облака и вновь залила Солткрик серебристым светом.
VII
– Совсем как летом, – тихо произнесла Мэри Олдин.
Она и Одри загорали на пляже прямо напротив высящегося над ними отеля «Истерхед Бэй». В белом купальнике Одри казалась еще более изящной и была похожа на фигурку из слоновой кости. Мэри не купалась. Неподалеку от них лицом вниз лежала Кэй, подставив солнцу свои загорелые руки, спину и ноги.
Услышав слова Мэри, Кэй со вздохом поднялась и села.
– Вода ужасно холодная, – сказала она с упреком.
– Что поделаешь, все-таки сентябрь, – напомнила Мери.
– В Англии всегда холодно, – недовольно продолжала Кэй. – Как жаль, что мы не на юге Франции. Вот уж где жарко так жарко.
Тэд Латимер поддержал ее, добавив вполголоса из-за ее спины:
– Здешнее солнце словно и не солнце вовсе.
– Вы что же, совсем не будете купаться, мистер Латимер? – спросила Мэри.
Кэй рассмеялась.
– Тэд никогда не заходит в воду. Только загорает, словно ящерица.
Она кокетливо вытянула длинную, стройную ногу и ткнула его большим пальцем. Тэд ловко вскочил и зябко поежился.
– Пойдем прогуляемся, Кэй. Я замерз.
Они не спеша направились вдоль пляжа.
– Словно ящерица? Довольно неудачное сравнение, по-моему, – сказала Мэри Олдин, глядя им вслед.
– Ты его не таким себе представляешь? – спросила Одри.
Мэри задумалась.
– Нет, не совсем. Ящерица для меня означает нечто вполне ручное. А он, по-моему, отнюдь не ручной.
– Да, – подумав, согласилась Одри, – мне кажется, ты права.
– Как чудесно они смотрятся вместе, – заметила Мэри, наблюдая удаляющуюся пару. – Они подходят друг другу, не правда ли?
– Наверное, подходят.
– Им нравятся одни и те же вещи, – продолжала Мэри. – У них одинаковые взгляды, и даже… даже говорят они одинаково. До чего же жалко, что… – Она вдруг замолчала.
Одри, не повернув головы, спросила:
– Что-что? – Тон ее сразу стал жестким, холодным.
Мэри медлила с ответом.
– Наверное, я хотела сказать, как жаль, что Невил и она вообще встретились, – решилась она наконец.
Одри поднялась и села очень прямо. На ее лице появилось выражение, которое Мэри про себя называла «замороженный взгляд Одри».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47