Невил и его жены.
– Ах, это! Нынешняя миссис Стрэндж исключительно привлекательная молодая женщина.
– Как и Одри, – добавила леди Трессилиан.
– В ней тоже есть шарм – это несомненно, – согласился мистер Тривз.
– Уж не хотите ли вы мне сказать, что понимаете мужчину, который оставляет Одри – человека редких душевных качеств – ради… ради такой женщины, как Кэй! – воскликнула леди Трессилиан.
Мистер Тривз на это ответил очень спокойно:
– Прекрасно понимаю. Подобные вещи случаются часто.
– Отвратительно. Будь я мужчиной, Кэй очень скоро бы мне наскучила, и я бы пожалела, что выставила себя таким дураком!
– И такое тоже часто бывает. Эти внезапные страстные увлечения редко длятся долго.
– И что же происходит тогда? – заинтересовалась леди Трессилиан.
– Обычно, – ответил мистер Тривз, – стороны приспосабливаются друг к другу. Весьма часто имеет место второй развод. В этом случае мужчина подыскивает третью партию – кого-нибудь, кто сочувственно к нему относится.
– Ерунда! Невил все-таки не какой-то мормон, как некоторые из ваших клиентов!
– Иногда происходит восстановление первого союза.
Леди Трессилиан решительно покачала головой.
– Это исключено! У Одри слишком много гордости.
– Вы так думаете?
– Я в этом уверена. И, пожалуйста, не качайте головой!
– Мой опыт свидетельствует, – веско заговорил мистер Тривз, – что там, где речь идет о любви, женщины мало думают о гордости, если вообще о ней думают. Гордость – это нечто, что не сходит у них с языка, но никогда не проявляется в делах и поступках.
– Вы не понимаете Одри. Она истово любила Невила. Пожалуй, даже слишком истово. Когда он оставил ее ради этой девчонки – хотя я не виню одного его, – эта особа преследовала его повсюду, а вы знаете мужскую натуру! – Одри больше никогда не хотела его видеть.
Мистер Тривз легонько кашлянул.
– И все же, – заметил он, – она здесь!
– Ну, знаете, – раздраженно возразила леди Трессилиан, – я и не претендую на то, чтобы понять все эти современные представления о жизни. Мое мнение, что Одри здесь лишь затем, чтобы показать, насколько ей все безразлично.
– Очень возможно, – сказал мирно мистер Тривз. – Сама она, без сомнения, примерно так и считает.
– Вы хотите сказать, – спросила леди Трессилиан, – что, по вашему мнению, Одри все еще сохнет по нему и что… Ну нет! в это я никогда не поверю!
– Но это и не исключено, – ответил мистер Тривз со спокойной уверенностью.
– Я не позволю, – заявила леди Трессилиан. – Я не допущу такого в моем доме.
– Однако вы встревожены, не так ли? – проницательно заметил старый адвокат. – Уже есть напряженность. Я почувствовал ее в воздухе.
– Значит, вам тоже это показалось? – быстро спросила леди Трессилиан.
– Да. И я теряюсь в догадках, должен сознаться. Подлинные чувства сторон остаются туманными, но, по моему мнению, пороху кругом понасыпано предостаточно. И взрыв может произойти в любую минуту.
– Вы разглагольствуете, словно Гай Фокс. Довольно. Лучше посоветуйте, что мне делать, – попросила леди Трессилиан.
Мистер Тривз воздел руки.
– Право, даже и не знаю, что тут можно посоветовать. Во всем этом – интуиция меня не обманывает – есть свой центр, свой фокус. Если бы нам удалось его найти… но, увы, слишком много неясностей.
– Во всяком случае, я ни за что не стану просить Одри уехать, – упорствовала леди Трессилиан. – По моим наблюдениям, в этой трудной ситуации она ведет себя безупречно: она держится неизменно вежливо, но не более того. Я считаю ее поведение безукоризненным.
– О, вполне, вполне. Но тем не менее, это производит на молодого Стрэнджа совершенно очевидный эффект.
– Невил, – строгим голосом сказала леди Трессилиан, – ведет себя плохо. Я поговорю с ним об этом. Но и ему я ни в коем случае не могу отказать от дома. Мэтью практически считал его своим приемным сыном.
– Я знаю.
Леди Трессилиан вздохнула и, понизив голос, спросила:
– Вы знаете, что Мэтью утонул здесь?
– Да.
– Многие тогда удивлялись, почему я осталась в этом доме. Как глупо с их стороны! Здесь я всегда чувствую Мэтью рядом с собой. Им наполнен весь дом. В любом другом месте я чувствовала бы себя покинутой и чужой.
Она замолчала, потом через некоторое время продолжила:
– Поначалу я надеялась, что до нашей встречи вряд ли осталось много времени. Особенно когда здоровье стало оставлять меня. Но, похоже, я – словно старые ворота – из тех инвалидов, которые скрипят, да держатся.
Она в сердцах ткнула подушку.
– Могу вас заверить, что эта отсрочка не доставляет мне удовольствия! Я всегда надеялась, что мой час придет и я встречу смерть лицом к лицу, а не буду ждать, пока она крадется позади меня, заглядывая через плечо и заставляя меня, беспомощного инвалида, опускаться от одного унижения к другому. Чем слабее я становлюсь, тем больше моя зависимость от других людей!
– Но очень преданных людей, я уверен. У вас преданная горничная?
– Баррет? Та, что проводила вас наверх? Покой моей жизни! Угрюмая старая алебарда, преданная абсолютно. Я уж и не помню, с каких пор она со мной.
– И должен заметить, вам повезло, что у вас есть мисс Олдин.
– Вы правы. Мне действительно повезло, что у меня есть Мэри.
– Она ваша родственница?
– Очень дальняя. Она – одно из тех самоотверженных созданий, которые постоянно приносят свою жизнь в жертву другим людям. Она ухаживала за своим отцом – умным, но очень строгим человеком. После его смерти я попросила ее поселиться со мной, и я благословила тот день, когда она переступила порог этого дома. Вы представить себе не можете, что за ужас большинство компаньонок. Никчемные, нудные создания. Их бестолковость способна свести с ума. Они и компаньонками-то становятся просто потому, что ни на что другое не годны. Иметь подле себя Мэри – начитанную, интеллигентную женщину – чудесно. У нее в самом деле превосходная голова, совершенно мужской склад ума. Она много и вдумчиво читала, с ней можно говорить на любую тему. Представьте, и в быту она так же умна, как и в общении. Она прекрасно управляет домом, все слуги при ней довольны – теперь среди них нет ссор и зависти, уж не знаю, как ей удалось этого добиться, врожденный такт, я полагаю.
– Давно она живет у вас?
– Двенадцать лет – нет, больше. Тринадцать-четырнадцать, примерно так. С нею мне стало намного легче.
Мистер Тривз кивнул.
Леди Трессилиан, внимательно наблюдавшая за ним, вдруг спросила:
– Я заметила, вас что-то беспокоит?
– Пустяк, – ответил мистер Тривз. – Сущий пустяк. Но у вас острый глаз, должен вам сказать.
– Мне нравится изучать людей, – призналась польщенная леди Трессилиан. – Я сразу всегда определяла, если Мэтью чем-нибудь встревожен.
Она вздохнула и бессильно откинулась на подушки.
– Сейчас я должна попрощаться с вами, – сказала она без лишних церемоний.
Это означало окончание аудиенции у Королевы, обидеться или оскорбиться этим было немыслимо.
– Я очень устала. Но я получила огромное, просто огромное удовольствие. Приходите вскоре навестить меня еще.
– Можете не сомневаться, что я воспользуюсь вашим любезным приглашением. Я только надеюсь, что не слишком долго утомлял вас своими разговорами.
– Нет-нет, что вы. Усталость всегда наваливается на меня неожиданно… Если вас не затруднит, прежде чем уйти, позвоните за меня, пожалуйста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Ах, это! Нынешняя миссис Стрэндж исключительно привлекательная молодая женщина.
– Как и Одри, – добавила леди Трессилиан.
– В ней тоже есть шарм – это несомненно, – согласился мистер Тривз.
– Уж не хотите ли вы мне сказать, что понимаете мужчину, который оставляет Одри – человека редких душевных качеств – ради… ради такой женщины, как Кэй! – воскликнула леди Трессилиан.
Мистер Тривз на это ответил очень спокойно:
– Прекрасно понимаю. Подобные вещи случаются часто.
– Отвратительно. Будь я мужчиной, Кэй очень скоро бы мне наскучила, и я бы пожалела, что выставила себя таким дураком!
– И такое тоже часто бывает. Эти внезапные страстные увлечения редко длятся долго.
– И что же происходит тогда? – заинтересовалась леди Трессилиан.
– Обычно, – ответил мистер Тривз, – стороны приспосабливаются друг к другу. Весьма часто имеет место второй развод. В этом случае мужчина подыскивает третью партию – кого-нибудь, кто сочувственно к нему относится.
– Ерунда! Невил все-таки не какой-то мормон, как некоторые из ваших клиентов!
– Иногда происходит восстановление первого союза.
Леди Трессилиан решительно покачала головой.
– Это исключено! У Одри слишком много гордости.
– Вы так думаете?
– Я в этом уверена. И, пожалуйста, не качайте головой!
– Мой опыт свидетельствует, – веско заговорил мистер Тривз, – что там, где речь идет о любви, женщины мало думают о гордости, если вообще о ней думают. Гордость – это нечто, что не сходит у них с языка, но никогда не проявляется в делах и поступках.
– Вы не понимаете Одри. Она истово любила Невила. Пожалуй, даже слишком истово. Когда он оставил ее ради этой девчонки – хотя я не виню одного его, – эта особа преследовала его повсюду, а вы знаете мужскую натуру! – Одри больше никогда не хотела его видеть.
Мистер Тривз легонько кашлянул.
– И все же, – заметил он, – она здесь!
– Ну, знаете, – раздраженно возразила леди Трессилиан, – я и не претендую на то, чтобы понять все эти современные представления о жизни. Мое мнение, что Одри здесь лишь затем, чтобы показать, насколько ей все безразлично.
– Очень возможно, – сказал мирно мистер Тривз. – Сама она, без сомнения, примерно так и считает.
– Вы хотите сказать, – спросила леди Трессилиан, – что, по вашему мнению, Одри все еще сохнет по нему и что… Ну нет! в это я никогда не поверю!
– Но это и не исключено, – ответил мистер Тривз со спокойной уверенностью.
– Я не позволю, – заявила леди Трессилиан. – Я не допущу такого в моем доме.
– Однако вы встревожены, не так ли? – проницательно заметил старый адвокат. – Уже есть напряженность. Я почувствовал ее в воздухе.
– Значит, вам тоже это показалось? – быстро спросила леди Трессилиан.
– Да. И я теряюсь в догадках, должен сознаться. Подлинные чувства сторон остаются туманными, но, по моему мнению, пороху кругом понасыпано предостаточно. И взрыв может произойти в любую минуту.
– Вы разглагольствуете, словно Гай Фокс. Довольно. Лучше посоветуйте, что мне делать, – попросила леди Трессилиан.
Мистер Тривз воздел руки.
– Право, даже и не знаю, что тут можно посоветовать. Во всем этом – интуиция меня не обманывает – есть свой центр, свой фокус. Если бы нам удалось его найти… но, увы, слишком много неясностей.
– Во всяком случае, я ни за что не стану просить Одри уехать, – упорствовала леди Трессилиан. – По моим наблюдениям, в этой трудной ситуации она ведет себя безупречно: она держится неизменно вежливо, но не более того. Я считаю ее поведение безукоризненным.
– О, вполне, вполне. Но тем не менее, это производит на молодого Стрэнджа совершенно очевидный эффект.
– Невил, – строгим голосом сказала леди Трессилиан, – ведет себя плохо. Я поговорю с ним об этом. Но и ему я ни в коем случае не могу отказать от дома. Мэтью практически считал его своим приемным сыном.
– Я знаю.
Леди Трессилиан вздохнула и, понизив голос, спросила:
– Вы знаете, что Мэтью утонул здесь?
– Да.
– Многие тогда удивлялись, почему я осталась в этом доме. Как глупо с их стороны! Здесь я всегда чувствую Мэтью рядом с собой. Им наполнен весь дом. В любом другом месте я чувствовала бы себя покинутой и чужой.
Она замолчала, потом через некоторое время продолжила:
– Поначалу я надеялась, что до нашей встречи вряд ли осталось много времени. Особенно когда здоровье стало оставлять меня. Но, похоже, я – словно старые ворота – из тех инвалидов, которые скрипят, да держатся.
Она в сердцах ткнула подушку.
– Могу вас заверить, что эта отсрочка не доставляет мне удовольствия! Я всегда надеялась, что мой час придет и я встречу смерть лицом к лицу, а не буду ждать, пока она крадется позади меня, заглядывая через плечо и заставляя меня, беспомощного инвалида, опускаться от одного унижения к другому. Чем слабее я становлюсь, тем больше моя зависимость от других людей!
– Но очень преданных людей, я уверен. У вас преданная горничная?
– Баррет? Та, что проводила вас наверх? Покой моей жизни! Угрюмая старая алебарда, преданная абсолютно. Я уж и не помню, с каких пор она со мной.
– И должен заметить, вам повезло, что у вас есть мисс Олдин.
– Вы правы. Мне действительно повезло, что у меня есть Мэри.
– Она ваша родственница?
– Очень дальняя. Она – одно из тех самоотверженных созданий, которые постоянно приносят свою жизнь в жертву другим людям. Она ухаживала за своим отцом – умным, но очень строгим человеком. После его смерти я попросила ее поселиться со мной, и я благословила тот день, когда она переступила порог этого дома. Вы представить себе не можете, что за ужас большинство компаньонок. Никчемные, нудные создания. Их бестолковость способна свести с ума. Они и компаньонками-то становятся просто потому, что ни на что другое не годны. Иметь подле себя Мэри – начитанную, интеллигентную женщину – чудесно. У нее в самом деле превосходная голова, совершенно мужской склад ума. Она много и вдумчиво читала, с ней можно говорить на любую тему. Представьте, и в быту она так же умна, как и в общении. Она прекрасно управляет домом, все слуги при ней довольны – теперь среди них нет ссор и зависти, уж не знаю, как ей удалось этого добиться, врожденный такт, я полагаю.
– Давно она живет у вас?
– Двенадцать лет – нет, больше. Тринадцать-четырнадцать, примерно так. С нею мне стало намного легче.
Мистер Тривз кивнул.
Леди Трессилиан, внимательно наблюдавшая за ним, вдруг спросила:
– Я заметила, вас что-то беспокоит?
– Пустяк, – ответил мистер Тривз. – Сущий пустяк. Но у вас острый глаз, должен вам сказать.
– Мне нравится изучать людей, – призналась польщенная леди Трессилиан. – Я сразу всегда определяла, если Мэтью чем-нибудь встревожен.
Она вздохнула и бессильно откинулась на подушки.
– Сейчас я должна попрощаться с вами, – сказала она без лишних церемоний.
Это означало окончание аудиенции у Королевы, обидеться или оскорбиться этим было немыслимо.
– Я очень устала. Но я получила огромное, просто огромное удовольствие. Приходите вскоре навестить меня еще.
– Можете не сомневаться, что я воспользуюсь вашим любезным приглашением. Я только надеюсь, что не слишком долго утомлял вас своими разговорами.
– Нет-нет, что вы. Усталость всегда наваливается на меня неожиданно… Если вас не затруднит, прежде чем уйти, позвоните за меня, пожалуйста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47