Хэтч
беспомощно смотрит ему вслед.
Утро на газоне у мэрии.
Камера смотрит вниз по Мэйн-стрит иловит в кадр машину Майка, идущую к
причалам, где стоит паром на материк, рокочамотором. Мы смотрим ему вслед и
отворачиваемся влево к мемориальному колоколу. Под мемориальной доской в
память погибших на войнетеперь еще одна. На ней надпись:
ЖЕРТВЫ БУРИ СТОЛЕТИЯ 1989 ГОДА.
Ниже идут имена:
МАРТА КЛАРЕНДОН,
ПИТЕР ГОДСО,
УИЛЬЯМ СОАМС,
ЛЛОЙД УИШМЕН,
КОРА СТЕНХОУП,
ДЖЕЙН КИНГСБЕРИ,
УИЛЬЯМ ТИММОНС,
ДЖОРДЖ КИРБИ...
и в самомнизу:
РАЛЬФ АНДЕРСОН.
x x x
Молли в кабинете адвоката замолчала и только смотрит в окно. В глазах
ее снова выступают слезы икатятся по щекам, но плачет она молча.
-- Молли? -- окликает ее адвокат.
-- Он заблудился в белой мгле. Может быть, он был с Биллом Тиммонсом -
который с насосной станции. Мне хочется так думать: тогда с ним кто-то был
до конца. Наверное, они совсем потеряли направление и зашли в воду. Их двоих
никогда не нашли.
-- В этой истории, -- говорит адвокат, -- есть многое, чего ты мне не
сказала, правда?
Молли молчит.
-- Пока ты не расскажешь кому-нибудь, это будет болеть, как нарыв.
-- Это будет болеть, что бы я ни делала, -- отвечает Молли. -- Есть
раны, которые не заживают. Я не понимала этого раньше... но понимаю теперь.
-- Почему твой муж так тебя ненавидит, Молли? -- спрашивает Лиза. --
Что случилось с Ральфи на самом деле?
Камера наплывает на Молли. Молли все так же смотрит вокно. На улице
солнечно, трава зелена, цветутцветы... но идет снег. Он валит густо, укрывая
траву и дорожки, нависая налистьях и ветках.
Камера наплывает на Молли, наплывает до самого крупного плана, а Молли
смотрит на падающий снег.
-- Он ушел и заблудился. Так бывает, ты знаешь. Люди теряются.
Такслучилось и с Ральфи. Он потерялся в белой мгле. Потерялся в буре.
Кадр расплывается и фокусируется снова. На пароме.
Паром пыхтит через пролив. На кормовой палубе стоят автомобили, и среди
них машина Майка. Сам Майк стоит один у релинга, подняв лицо, и океанский
бриз сдувает его волосы на затылок. Он почти умиротворен.
Голос Майка за кадром.
-- Это былодевять лет назад. Я заправил машинуи уехал паромом: 10. И
никогда не возвращался.
И снова офис адвоката.
Разговор Молли с юристом окончен. Часы на стене показывают 11:: 55.
Молли стоит у стола адвоката, выписывая чек. Адвокат смотрит на нее с
тревогой, зная, что она еще раз потерпела поражение, а остров победил. Тайна
- какова бы она ни была - осталась тайной.
И никто из них двоих не видит проплывающий на пароме автомобиль Майка.
-- Я не думал, куда я еду, -- говорит голос Майка. -- Сперва я просто
уехал кудаглаза глядят.
Майк едет в машине, сквозь ветровое стекло виден закат. Майк надел
темные очки, и в каждом из стекол отражается заходящее солнце.
-- И единственное, о чем я думал - каждый вечер надевать солнечные
очки, -- говорит голос Майка. -- И с каждой милей на спидометре становился
на милю дальше от Литтл-Толл-Айленд.
Среднеамериканская пустыня в полдень. Тянется двухполосная дорога
покраю кадра. Появляется быстро идущий белый автомобиль, и камера следует за
ним.
-- Развод прошел без претензий, -- слышится голосМайка. -- Молли
получила банковские счета, страховки, магазин, дом и клочок земли, который
был у нас в Вэнсборо. Мне достались "тойота" и душевный мир... То, что от
него осталось.
Мост Золотых Ворот. Сумерки.
-- Я доехалдосюда, -- продолжает голос. -- Снова к воде. Ирония судьбы,
что ли? Но на Тихом океане по-другому. Нет в нем того жесткого блеска, когда
дни начинают клониться к зиме. -- Пауза. -- И тех воспоминаний тоже нет.
Небоскреб на Монтгомери-стрит в Сан-Франциско.
Выходит Майк - постаревший Майк с сединой на висках и морщинами - но
этот человеквыглядит так, будто заключил мир с миром. Или сам нашел себе
мир. Он одет в костюм (не официальный, без галстука), в руке у него кейс.
Майк и его спутник идут к стоящему у тротуара седану. Садятся в машину, и
она выезжает в поток, обогнув вагон фуникулера. Голос Майка рассказывает:
-- Я снова пошел учиться. Получил диплом по правоохранительным
дисциплинам и диплом по бухгалтерскому учету. Подумал было еще получить
диплом юриста... но передумал. Начал с лавочки на острове у побережья штата
Мэн и кончил маршалом федерального суда. Ничего себе?
Мы видим лицо Майка через окно машины. За рулем его напарник, Майк
сидит рядом, и глаза его не здесь. Он едет по долгой дороге памяти. Мы
слышим его голос:
-- Иногда остров кажется мнеочень далеким, и Андре Линож - всего лишь
давним дурным сном. Иногда... когда я ночью просыпаюсь и стараюсь удержаться
от крика... он совсем рядом. И, как я говорил в начале, я держу связь.
Похоронная процессия идетпо кладбищу к свежевырытой могиле, неся на
плечах гроб (мы это видим сосреднего расстояния). Мимо шуршат цветным
водопадом осенние листья.
-- Мелинда Хэтчер умерла в октябре девяностого, -- говорит голос Майка.
-- В местной газете сказали, что от сердечного приступа, - Урсула Годсо
прислала мне вырезку. Я не знаю, было ли за этим еще что-нибудь. Тридцать
пять - слишком молодой возраст, чтобы отказал мотор, но - бывает. А то как
же.
Методическая церковь Литтл-Толл-Айленда. Приветственные рукис цветами
вдоль ведущей к двери дорожки. Доносятся звуки органа, играющего свадебный
марш. Распахиваются двери, и Молли выходит из них, сияющая, веселая, в
свадебном платье. Морщины остались на ее лице, но седых волос не видно.
Рядом с ней, в визитке, обнимая ее за талию - Хэтч. И он так жесчастлив, как
и она. За ними, держа в одной руке букет, а в другой - шлейф Молли, идет
Пиппа - подросшая и с красивыми длинными волосами. Давно прошли те дни,
когда она могла застрять головой между столбиками перил. Народ идет за ними,
бросая рис. Среди толпы, улыбаясь, как гордый папаша, - преподобный Боб
Риггинс.
-- Молли и Хэтч поженились вмае девяносто третьего, -- говорит голос
Майка. -- Урсула прислала мне и этувырезку. Как я слышал, они отлично ладят
друг с другом... и с Пиппой. И я рад. Желаю им всем троим всяческого
счастья. От всей души.
Запущенная комната. Ночь.
-- Не всем на Литтл-Толл-Айленде так повезло, -- слышен голос Майка.
Мы вместе с камерой оглядываем комнату, смятую, неубранную постель,
которой будто тоже снились дурные сны. Дверь в ванную приоткрыта, и мы
проходим туда.
-- Джек и Энджи Карвер развелись месяца черездва после свадьбы Хэтча и
Молли. Джек требовал, чтобыБастера отдали ему - как я понимаю, отчаянно, -
но проиграл по суду. Он уехал с острова в Льюстон, снимал комнату, и
покончил с собой ночью в конце лета девяносто четвертого.
В ванной открыто окно. Сквозь него издали доносятся звуки
самодеятельного оркестра, пробивающегося черезмелодию "Висюльки". Джек
Карвер лежит в сухой ванне с натянутым на голову пластиковым мешком. Камера
безжалостно подъезжает все ближе... и мы видим крепдешиновую повязку на
глазу Джека.
-- Он оставил то немногое, что имел человеку по имени Хармон Бродски,
которому выбил глаз в драке вбаре в конце восьмидесятых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
беспомощно смотрит ему вслед.
Утро на газоне у мэрии.
Камера смотрит вниз по Мэйн-стрит иловит в кадр машину Майка, идущую к
причалам, где стоит паром на материк, рокочамотором. Мы смотрим ему вслед и
отворачиваемся влево к мемориальному колоколу. Под мемориальной доской в
память погибших на войнетеперь еще одна. На ней надпись:
ЖЕРТВЫ БУРИ СТОЛЕТИЯ 1989 ГОДА.
Ниже идут имена:
МАРТА КЛАРЕНДОН,
ПИТЕР ГОДСО,
УИЛЬЯМ СОАМС,
ЛЛОЙД УИШМЕН,
КОРА СТЕНХОУП,
ДЖЕЙН КИНГСБЕРИ,
УИЛЬЯМ ТИММОНС,
ДЖОРДЖ КИРБИ...
и в самомнизу:
РАЛЬФ АНДЕРСОН.
x x x
Молли в кабинете адвоката замолчала и только смотрит в окно. В глазах
ее снова выступают слезы икатятся по щекам, но плачет она молча.
-- Молли? -- окликает ее адвокат.
-- Он заблудился в белой мгле. Может быть, он был с Биллом Тиммонсом -
который с насосной станции. Мне хочется так думать: тогда с ним кто-то был
до конца. Наверное, они совсем потеряли направление и зашли в воду. Их двоих
никогда не нашли.
-- В этой истории, -- говорит адвокат, -- есть многое, чего ты мне не
сказала, правда?
Молли молчит.
-- Пока ты не расскажешь кому-нибудь, это будет болеть, как нарыв.
-- Это будет болеть, что бы я ни делала, -- отвечает Молли. -- Есть
раны, которые не заживают. Я не понимала этого раньше... но понимаю теперь.
-- Почему твой муж так тебя ненавидит, Молли? -- спрашивает Лиза. --
Что случилось с Ральфи на самом деле?
Камера наплывает на Молли. Молли все так же смотрит вокно. На улице
солнечно, трава зелена, цветутцветы... но идет снег. Он валит густо, укрывая
траву и дорожки, нависая налистьях и ветках.
Камера наплывает на Молли, наплывает до самого крупного плана, а Молли
смотрит на падающий снег.
-- Он ушел и заблудился. Так бывает, ты знаешь. Люди теряются.
Такслучилось и с Ральфи. Он потерялся в белой мгле. Потерялся в буре.
Кадр расплывается и фокусируется снова. На пароме.
Паром пыхтит через пролив. На кормовой палубе стоят автомобили, и среди
них машина Майка. Сам Майк стоит один у релинга, подняв лицо, и океанский
бриз сдувает его волосы на затылок. Он почти умиротворен.
Голос Майка за кадром.
-- Это былодевять лет назад. Я заправил машинуи уехал паромом: 10. И
никогда не возвращался.
И снова офис адвоката.
Разговор Молли с юристом окончен. Часы на стене показывают 11:: 55.
Молли стоит у стола адвоката, выписывая чек. Адвокат смотрит на нее с
тревогой, зная, что она еще раз потерпела поражение, а остров победил. Тайна
- какова бы она ни была - осталась тайной.
И никто из них двоих не видит проплывающий на пароме автомобиль Майка.
-- Я не думал, куда я еду, -- говорит голос Майка. -- Сперва я просто
уехал кудаглаза глядят.
Майк едет в машине, сквозь ветровое стекло виден закат. Майк надел
темные очки, и в каждом из стекол отражается заходящее солнце.
-- И единственное, о чем я думал - каждый вечер надевать солнечные
очки, -- говорит голос Майка. -- И с каждой милей на спидометре становился
на милю дальше от Литтл-Толл-Айленд.
Среднеамериканская пустыня в полдень. Тянется двухполосная дорога
покраю кадра. Появляется быстро идущий белый автомобиль, и камера следует за
ним.
-- Развод прошел без претензий, -- слышится голосМайка. -- Молли
получила банковские счета, страховки, магазин, дом и клочок земли, который
был у нас в Вэнсборо. Мне достались "тойота" и душевный мир... То, что от
него осталось.
Мост Золотых Ворот. Сумерки.
-- Я доехалдосюда, -- продолжает голос. -- Снова к воде. Ирония судьбы,
что ли? Но на Тихом океане по-другому. Нет в нем того жесткого блеска, когда
дни начинают клониться к зиме. -- Пауза. -- И тех воспоминаний тоже нет.
Небоскреб на Монтгомери-стрит в Сан-Франциско.
Выходит Майк - постаревший Майк с сединой на висках и морщинами - но
этот человеквыглядит так, будто заключил мир с миром. Или сам нашел себе
мир. Он одет в костюм (не официальный, без галстука), в руке у него кейс.
Майк и его спутник идут к стоящему у тротуара седану. Садятся в машину, и
она выезжает в поток, обогнув вагон фуникулера. Голос Майка рассказывает:
-- Я снова пошел учиться. Получил диплом по правоохранительным
дисциплинам и диплом по бухгалтерскому учету. Подумал было еще получить
диплом юриста... но передумал. Начал с лавочки на острове у побережья штата
Мэн и кончил маршалом федерального суда. Ничего себе?
Мы видим лицо Майка через окно машины. За рулем его напарник, Майк
сидит рядом, и глаза его не здесь. Он едет по долгой дороге памяти. Мы
слышим его голос:
-- Иногда остров кажется мнеочень далеким, и Андре Линож - всего лишь
давним дурным сном. Иногда... когда я ночью просыпаюсь и стараюсь удержаться
от крика... он совсем рядом. И, как я говорил в начале, я держу связь.
Похоронная процессия идетпо кладбищу к свежевырытой могиле, неся на
плечах гроб (мы это видим сосреднего расстояния). Мимо шуршат цветным
водопадом осенние листья.
-- Мелинда Хэтчер умерла в октябре девяностого, -- говорит голос Майка.
-- В местной газете сказали, что от сердечного приступа, - Урсула Годсо
прислала мне вырезку. Я не знаю, было ли за этим еще что-нибудь. Тридцать
пять - слишком молодой возраст, чтобы отказал мотор, но - бывает. А то как
же.
Методическая церковь Литтл-Толл-Айленда. Приветственные рукис цветами
вдоль ведущей к двери дорожки. Доносятся звуки органа, играющего свадебный
марш. Распахиваются двери, и Молли выходит из них, сияющая, веселая, в
свадебном платье. Морщины остались на ее лице, но седых волос не видно.
Рядом с ней, в визитке, обнимая ее за талию - Хэтч. И он так жесчастлив, как
и она. За ними, держа в одной руке букет, а в другой - шлейф Молли, идет
Пиппа - подросшая и с красивыми длинными волосами. Давно прошли те дни,
когда она могла застрять головой между столбиками перил. Народ идет за ними,
бросая рис. Среди толпы, улыбаясь, как гордый папаша, - преподобный Боб
Риггинс.
-- Молли и Хэтч поженились вмае девяносто третьего, -- говорит голос
Майка. -- Урсула прислала мне и этувырезку. Как я слышал, они отлично ладят
друг с другом... и с Пиппой. И я рад. Желаю им всем троим всяческого
счастья. От всей души.
Запущенная комната. Ночь.
-- Не всем на Литтл-Толл-Айленде так повезло, -- слышен голос Майка.
Мы вместе с камерой оглядываем комнату, смятую, неубранную постель,
которой будто тоже снились дурные сны. Дверь в ванную приоткрыта, и мы
проходим туда.
-- Джек и Энджи Карвер развелись месяца черездва после свадьбы Хэтча и
Молли. Джек требовал, чтобыБастера отдали ему - как я понимаю, отчаянно, -
но проиграл по суду. Он уехал с острова в Льюстон, снимал комнату, и
покончил с собой ночью в конце лета девяносто четвертого.
В ванной открыто окно. Сквозь него издали доносятся звуки
самодеятельного оркестра, пробивающегося черезмелодию "Висюльки". Джек
Карвер лежит в сухой ванне с натянутым на голову пластиковым мешком. Камера
безжалостно подъезжает все ближе... и мы видим крепдешиновую повязку на
глазу Джека.
-- Он оставил то немногое, что имел человеку по имени Хармон Бродски,
которому выбил глаз в драке вбаре в конце восьмидесятых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62