– Устроился, значит, он в Москве, на дочку деньги высылает. Но одного до смерти боится: как бы жена не узнала, где он сейчас. Пусть, говорит, думает, что я здесь, в Борске, живу. Я буду письма свои к ней тебе направлять, а ты их ей пересылай, чтобы штемпель на конверте не московский был. А ей твой адрес дам, ты ее письма мне в Москву шли, до востребования. Не затруднит это тебя? Ну я, конечно, согласился. Я бы, знаете, и не на то согласился. Страх, как я его боялся. Хотя человек он оказался не вредный и за все годы ни разу о моем положении не напомнил. Да и не виделись мы совсем. Я только письма их из конверта в конверт перекладывал. А чего они друг другу писали, я, конечно, не знаю.
– По какому адресу вы письма его ей пересылали? – спросил Сергей, все больше заинтересовываясь рассказом.
– Тетке ее посылал, Власовой Агриппине Ивановне.
С припиской: «Для Марины». Тоже, значит, Марина.
– А она не видела разве, что почерк-то был разный? – снова спросил Сергей. – В письме и на конверте.\
– Почерк был один, – покачал головой Федоров. – Он мне и второй конверт с адресом присылал.
«Вот это конспирация», – подумал Сергей. И, не удержавшись, опять спросил: с
– Выходит, вы и фамилии ее не знали, и адреса? И его адреса тоже не знали?
– Выходит, так. Путаница, конечно. Ну, да мне-то что? Как он просил, так я и делал.
На какой-то миг Сергей вдруг усомнился в его искренности. Неужели Федоров не знал, зачем все это потребовалось? Ведь уж очень странно.
– …Ну, а потом померла у них дочка, – продолжал между тем Федоров. – Писем меньше стало. Я-то подумал, что он совсем ей писать перестанет. Ан нет. Писал все-таки. А недавно получаю я от него письмо для самого себя. Просит он принять к себе одну девчушку. В большую беду она, мол, попала. И на свете у нее никого нет. Пусть, мол, у меня поживет, а там видно будет. А девушка хорошая, писал, тихая, скромная. Очень, мол, ее жалко. Тоже, значит, душевный человек оказался. Вот так Мариночка и приехала…
Федоров тяжело вздохнул и умолк, опустив голову. Потом добавил:
– И теперь такое случилось. Даже не знаю, как моей Галине Захаровне сказать. Так эта девчушка ей в душу вошла…
– Как же зовут того человека?
– Семен Трофимович зовут. А фамилия Прохоров.
– И адреса его, выходит, не знаете? – на всякий случай еще раз уточнил Сергей. – И где работает тоже?
– Ничего не знаю. Да шут с ним, – Федоров махнул рукой, – Вот только бы Мариночку найти.
«Нет, совсем не „шут с ним“, – подумал Сергей. – Надо срочно установить этого Прохорова. Тогда мы, наверное, и на Марину выйдем. То есть теперь уже не на Марину, а тоже шут ее знает на кого».
Кое-как успокоив Федорова, пообещав навести все необходимые справки о пропавшей, Сергей наконец простился со стариком.
Одна мысль сейчас не давала ему покоя. Она возникла в тот момент, когда Федоров назвал имя жены Прохорова. Черт возьми, как она еще вчера не пришла ему в голову, эта мысль? Впрочем, события развивалась так стремительно и неожиданно, что это вполне объяснимо. Ведь до сегодняшнего утра Сергей был уверен, что у Федорова живет Марина Иванова. Именно она! А узнал он об этом только вчера. Когда же было и возникнуть той мысли. Но теперь Сергей был почти уверен в своей догадке. И если это так, то события принимают новый, куда более опасный оборот.
Поэтому не успела за Федоровым закрыться дверь, как Сергей позвонил дежурному и попросил срочно заказать по спецсвязи Москву, потом позвонил Лобанову.
Когда тот вошел в кабинет, то увидел, что Сергей внимательно рассматривает какие-то фотографии, разложенные на столе. Лобанов уже издали узнал их и сам неизвестно почему заволновался.
– Ну, что нового? – торопливо спросил он, подходя к столу.
– Смотри сам, – глухо ответил Сергей, не отрывая глаз от фотографий.
Да, сомнений не было. Догадка Сергея подтвердилась. Фотография разыскиваемой Марины Ивановой из Волгограда полностью совпала с фотографией убитой в гостинице женщины. На друзей смотрело одно и то же лицо. На одной фотографии – живое, чуть смущенное, задумчивое с какой-то затаенной улыбкой, такое хорошее, открытое лицо. На другой – слепое, запрокинутое назад, искаженное болью.
А документы этой женщины… Они оказались у той, которую прислал к Федорову неведомый пока Прохоров.
Сергей торопливо передал Лобанову рассказ Федорова.
– Но как могли документы Ивановой попасть к этой девушке? – спросил Лобанов. – Через Прохорова? А как они могли попасть к нему?
– Она его жена, вот что, – убежденно сказал Сергей. – Он убил жену. Бывшую.
– Возможно, что так, – согласился Лобанов.
– И подложил ей чужие документы, стервец.
– Идея! – вдруг воскликнул Лобанов. – Гениальная идея!
– Ну, ну…
– Что дашь? Почетную грамоту дашь?
– Ну тебя к черту! Персональную пенсию я тебе дам. Говори скорее.
– Ах, так? Да ты знаешь, кого лишишься? – И уже другим, торжествующим тоном Лобанов объявил: – Так зот слушай, пока я еще тут. У той девушки оказались документы Ивановой, а у Ивановой оказались документы Нины Горлиной. Улавливаешь?
Сергей изумленно посмотрел на друга:
– Выходит…
– Именно!
– Это надо проверить. Где ориентировка по розыску Горлиной? Там должна быть ее фотография.
– Сейчас попросим принести, – сказал Лобанов, берясь за телефон. – Хотя что-то я этой фотографии не помню.
Он дал короткое указание Жаткину и не успел повесить трубку, как телефон зазвонил снова. Дежурный доложил Сергею:
– Товарищ подполковник, Москва на спецсвязи.
– Иду.
Сергей поднялся из-за стола.
– Зачем тебе Москва? – поинтересовался Лобанов.
– Пусть срочно установят Прохорова.
– И задержат.
– Это уж на их усмотрение. Может быть, стоит за ним сначала посмотреть.
– Как бы не упустили. Хитер, видно.
– Маленькие они, что ли МУР же займется.
И оба невольно усмехнулись при мысли, что их родной МУР может кого-то упустить.
Сергей вернулся не скоро. В кабинете у себя он застал и Жаткина. Перегнувшись через стол, Володя вместе с Лобановым рассматривали фотографии. Увидев входящего Сергея, Лобанов спросил:
– Ты чего так долго?
– Заодно позвонил в Волгоград. Попросил срочно собрать сведения об Ивановой, о ее бывшем муже, о тетке. Первые данные дадут уже вечером. И из Москвы тоже. Тебе привет от Гаранина и из Волгограда, от Проворова.
– Так. Заработала машина, – довольно потер руки Лобанов.
– А мы одной вашей знакомой любуемся, – засмеялся Жаткин.
– Именно, одной, – с ударением подтвердил Лобанов. – Можешь тоже полюбоваться. – И он придвинул к Сергею лежавшие на столе фотографии. – Я не ошибся. К ориентировке фотографию не приложили. На следующий день пришла. Но гениальное мое открытие, как и следовало ждать, подтвердилось.
Сергей посмотрел на фотографии.
– Выходит…
– Выходит, – перебил его Лобанов, – что девушка, жившая у Федорова, и сбежавшая из Москвы кассирша одно и то же лицо. И еще, что паспорта ее и Ивановой обменены.
Сергей кивнул и задумчиво добавил:
– И все это сделал Прохоров…
– Ты так уверен? – странным тоном неожиданно спросил Лобанов. – Я сейчас вдруг вспомнил одно громкое дело. Судили убийцу. И вот на суде он попытался уйти от ответственности. Причем таким способом. Он заявил, что убийца не он, а другой человек. И придумал некоего Вадика, с которым он якобы случайно познакомился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– По какому адресу вы письма его ей пересылали? – спросил Сергей, все больше заинтересовываясь рассказом.
– Тетке ее посылал, Власовой Агриппине Ивановне.
С припиской: «Для Марины». Тоже, значит, Марина.
– А она не видела разве, что почерк-то был разный? – снова спросил Сергей. – В письме и на конверте.\
– Почерк был один, – покачал головой Федоров. – Он мне и второй конверт с адресом присылал.
«Вот это конспирация», – подумал Сергей. И, не удержавшись, опять спросил: с
– Выходит, вы и фамилии ее не знали, и адреса? И его адреса тоже не знали?
– Выходит, так. Путаница, конечно. Ну, да мне-то что? Как он просил, так я и делал.
На какой-то миг Сергей вдруг усомнился в его искренности. Неужели Федоров не знал, зачем все это потребовалось? Ведь уж очень странно.
– …Ну, а потом померла у них дочка, – продолжал между тем Федоров. – Писем меньше стало. Я-то подумал, что он совсем ей писать перестанет. Ан нет. Писал все-таки. А недавно получаю я от него письмо для самого себя. Просит он принять к себе одну девчушку. В большую беду она, мол, попала. И на свете у нее никого нет. Пусть, мол, у меня поживет, а там видно будет. А девушка хорошая, писал, тихая, скромная. Очень, мол, ее жалко. Тоже, значит, душевный человек оказался. Вот так Мариночка и приехала…
Федоров тяжело вздохнул и умолк, опустив голову. Потом добавил:
– И теперь такое случилось. Даже не знаю, как моей Галине Захаровне сказать. Так эта девчушка ей в душу вошла…
– Как же зовут того человека?
– Семен Трофимович зовут. А фамилия Прохоров.
– И адреса его, выходит, не знаете? – на всякий случай еще раз уточнил Сергей. – И где работает тоже?
– Ничего не знаю. Да шут с ним, – Федоров махнул рукой, – Вот только бы Мариночку найти.
«Нет, совсем не „шут с ним“, – подумал Сергей. – Надо срочно установить этого Прохорова. Тогда мы, наверное, и на Марину выйдем. То есть теперь уже не на Марину, а тоже шут ее знает на кого».
Кое-как успокоив Федорова, пообещав навести все необходимые справки о пропавшей, Сергей наконец простился со стариком.
Одна мысль сейчас не давала ему покоя. Она возникла в тот момент, когда Федоров назвал имя жены Прохорова. Черт возьми, как она еще вчера не пришла ему в голову, эта мысль? Впрочем, события развивалась так стремительно и неожиданно, что это вполне объяснимо. Ведь до сегодняшнего утра Сергей был уверен, что у Федорова живет Марина Иванова. Именно она! А узнал он об этом только вчера. Когда же было и возникнуть той мысли. Но теперь Сергей был почти уверен в своей догадке. И если это так, то события принимают новый, куда более опасный оборот.
Поэтому не успела за Федоровым закрыться дверь, как Сергей позвонил дежурному и попросил срочно заказать по спецсвязи Москву, потом позвонил Лобанову.
Когда тот вошел в кабинет, то увидел, что Сергей внимательно рассматривает какие-то фотографии, разложенные на столе. Лобанов уже издали узнал их и сам неизвестно почему заволновался.
– Ну, что нового? – торопливо спросил он, подходя к столу.
– Смотри сам, – глухо ответил Сергей, не отрывая глаз от фотографий.
Да, сомнений не было. Догадка Сергея подтвердилась. Фотография разыскиваемой Марины Ивановой из Волгограда полностью совпала с фотографией убитой в гостинице женщины. На друзей смотрело одно и то же лицо. На одной фотографии – живое, чуть смущенное, задумчивое с какой-то затаенной улыбкой, такое хорошее, открытое лицо. На другой – слепое, запрокинутое назад, искаженное болью.
А документы этой женщины… Они оказались у той, которую прислал к Федорову неведомый пока Прохоров.
Сергей торопливо передал Лобанову рассказ Федорова.
– Но как могли документы Ивановой попасть к этой девушке? – спросил Лобанов. – Через Прохорова? А как они могли попасть к нему?
– Она его жена, вот что, – убежденно сказал Сергей. – Он убил жену. Бывшую.
– Возможно, что так, – согласился Лобанов.
– И подложил ей чужие документы, стервец.
– Идея! – вдруг воскликнул Лобанов. – Гениальная идея!
– Ну, ну…
– Что дашь? Почетную грамоту дашь?
– Ну тебя к черту! Персональную пенсию я тебе дам. Говори скорее.
– Ах, так? Да ты знаешь, кого лишишься? – И уже другим, торжествующим тоном Лобанов объявил: – Так зот слушай, пока я еще тут. У той девушки оказались документы Ивановой, а у Ивановой оказались документы Нины Горлиной. Улавливаешь?
Сергей изумленно посмотрел на друга:
– Выходит…
– Именно!
– Это надо проверить. Где ориентировка по розыску Горлиной? Там должна быть ее фотография.
– Сейчас попросим принести, – сказал Лобанов, берясь за телефон. – Хотя что-то я этой фотографии не помню.
Он дал короткое указание Жаткину и не успел повесить трубку, как телефон зазвонил снова. Дежурный доложил Сергею:
– Товарищ подполковник, Москва на спецсвязи.
– Иду.
Сергей поднялся из-за стола.
– Зачем тебе Москва? – поинтересовался Лобанов.
– Пусть срочно установят Прохорова.
– И задержат.
– Это уж на их усмотрение. Может быть, стоит за ним сначала посмотреть.
– Как бы не упустили. Хитер, видно.
– Маленькие они, что ли МУР же займется.
И оба невольно усмехнулись при мысли, что их родной МУР может кого-то упустить.
Сергей вернулся не скоро. В кабинете у себя он застал и Жаткина. Перегнувшись через стол, Володя вместе с Лобановым рассматривали фотографии. Увидев входящего Сергея, Лобанов спросил:
– Ты чего так долго?
– Заодно позвонил в Волгоград. Попросил срочно собрать сведения об Ивановой, о ее бывшем муже, о тетке. Первые данные дадут уже вечером. И из Москвы тоже. Тебе привет от Гаранина и из Волгограда, от Проворова.
– Так. Заработала машина, – довольно потер руки Лобанов.
– А мы одной вашей знакомой любуемся, – засмеялся Жаткин.
– Именно, одной, – с ударением подтвердил Лобанов. – Можешь тоже полюбоваться. – И он придвинул к Сергею лежавшие на столе фотографии. – Я не ошибся. К ориентировке фотографию не приложили. На следующий день пришла. Но гениальное мое открытие, как и следовало ждать, подтвердилось.
Сергей посмотрел на фотографии.
– Выходит…
– Выходит, – перебил его Лобанов, – что девушка, жившая у Федорова, и сбежавшая из Москвы кассирша одно и то же лицо. И еще, что паспорта ее и Ивановой обменены.
Сергей кивнул и задумчиво добавил:
– И все это сделал Прохоров…
– Ты так уверен? – странным тоном неожиданно спросил Лобанов. – Я сейчас вдруг вспомнил одно громкое дело. Судили убийцу. И вот на суде он попытался уйти от ответственности. Причем таким способом. Он заявил, что убийца не он, а другой человек. И придумал некоего Вадика, с которым он якобы случайно познакомился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48