Значит, решено?
– Решено, – весело подтвердил Сергей.
…А на следующее утро он обнаружил под дверью записку: «Будь на свадьбе Турсунова».
* * *
В управлении Сергей первым делом отыскал Валькова. Он положил перед ним записку и многозначительно сказал:
– Прочти-ка.
Вальков не спеша надел очки, пробежал глазами записку и посмотрел поверх стекол на Сергея.
– Выходит, второе приглашение получаешь?
– Третье, – задумчиво поправил его Сергей. – Вчера еще одно получил.
Он рассказал о визите Мальцевой. – …И наутро после ее ухода появилась записка. Сергей испытующе посмотрел на Валькова.
– Ты что? – усмехнулся Вальков. – Мы эту журналистку знаем. Она действительно о Турсунове писала.
– Это еще не довод.
– Конечно. Но мы же ее знаем.
– Что ж, бывают и совпадения, – пожал плечами Сергей.
Но про себя он все же отметил поведение Мальцевой, ее попытку узнать, чем занимается Сергей в Ташкенте, ее приглашение, после которого и появилась записка.
– М-да, – задумчиво произнес между тем Вальков, снимая очки. – Значит, они рассчитывают встретиться с тобой там.
– Выходит, что так. А вот тебе, Алексей Макарович, идти туда нельзя, хоть и пригласили. Спугнешь. Тебя ведь все знают.
– Пожалуй. А если еще ты за меня извинишься, скажешь, что я не смог, они решат, что ты нарочно от меня отделался. Ведь, раз они узнали, что приглашен ты, значит, знают, что и я приглашен.
– Смотря от кого они узнали.
– Только одному тебе, я думаю, идти не следует. Мало ли что, – продолжал Вальков, явно игнорируя последнее замечание Сергея.
– А моя дама? – насмешливо осведомился Сергей.
– Ну, дама не в счет, – усмехнулся Вальков. – Пусть-ка еще Мурат пойдет. Все-таки будет у тебя под рукой свой человек. Он у нас недавно, его мало кто знает.
– Это бы неплохо. Но его же не приглашали.
– Э, милый. Не знаешь ты узбекской свадьбы. Здесь рады каждому гостю. И будет на ней человек сто или двести. Иди разбери, кто откуда и кто кого пригласил.
На том они и порешили.
– Теперь так, – сказал Вальков. – Только что звонил Леров. Он в третьем райотделе. Еще один адрес подходящий нашел. Ты поедешь?
– Обязательно.
– Ну как хочешь. Возможно, опять не то.
– Все равно поеду. Что у Ибадова?
– У него осталось двести с чем-то Борисовых. Половина уже отсеялась по разным причинам.
– Осталось самое трудное, – покачал головой Сергей. – Ему надо дать кого-нибудь в помощь. Один он утонет в этих Борисовых. Минимум трех-четырех человек дайте.
– Дадим.
– Ну все. Я поехал.
И снова кружил Сергей по улицам Ташкента, любуясь непривычной восточной пестротой и своеобразием многих из них.
Солнце палило и жгло с неистовой яростью. В машине нечем было дышать. Раскаленный ветер, врывавшийся над опущенными стеклами, не приносил облегчения. Сергей чувствовал, как рубашка на спине прилипла от пота, пистолетная кобура врезалась в бок под пиджаком, словно напоминая, что пиджак снять нельзя. Сергей только запрятал в карман галстук и расстегнул ворот рубахи.
Отдел милиции располагался на тихой, малолюдной улице, во дворе старого и массивного дома, как видно не тронутого землетрясением. У ворот стояли машины и мотоциклы.
Сергей прошел через двор, миновал дежурную часть и в одном из кабинетов отыскал Лерова.
Распаренный от жары, тот сидел в одной рубашке с закатанными рукавами, повесив пиджак на спинку стула за собой, и беседовал с незнакомым капитаном милиции, подтянутым, в форменном кителе, с галстуком, на смуглом его лице не было видно и капельки пота.
Когда Сергей зашел, оба встали, и капитан представился:
– Старший инспектор уголовного розыска Расулов.
– Мы тут обдумываем, Сергей Павлович, как к этому адресу подобраться, – сказал Леров и указал на отчеркнутую строчку в длинном списке, лежавшем перед ним, потом тыльной стороной ладони вытер мокрый лоб и добавил, словно оправдываясь: – Очень сегодня жарко.
– Ну, давайте обдумывать вместе, – предложил Сергей.
Пока они беседовали, в комнату то и дело заглядывали сотрудники. Они знакомились с Сергеем, и при этом каждый стремился чем-то заинтересовать его в своей работе, обратить внимание на что-то, пожаловаться на какую-нибудь неурядицу, чем-то прихвастнуть. Это были разные люди, и по-разному они себя вели, встречаясь с приехавшим из Москвы коллегой.
Один сотрудник рассказал, как раскрыл недавно хитрую магазинную кражу, такую хитрую, что никогда еще, наверное, никому не встречалась. Другой упомянул о группе подростков, арестованных за дерзкое хулиганство, и возмущался невниманием окружающих взрослых: ведь давно уже было видно, что с ребятами этими что-то неладно. Третий сотрудник утверждал, что известный приказ за номером таким-то в их условиях выполнить очень трудно, тут нужны коррективы, и стал деловито, напористо перечислять их, загибая пальцы. А один молодой, застенчивый лейтенант, поддавшись общему настроению, вдруг сказал, что вчера арестованная за спекуляцию девушка попыталась переслать письмо и он его задержал. Но это такое письмо, что просто жалко, если оно не дойдет.
Сергей, улыбнувшись, спросил, где же это письмо.
– А вот, – ответил лейтенант и достал из планшета мятый, сложенный вчетверо листок.
Сергей, пробежав Глазами первые фразы, собрался уже было вернуть письмо, как вдруг одно неожиданное слово привлекло его внимание и уже с нарастающим интересом он продолжал вчитываться в неровные, бегущие вкось строчки. Сергей читал:
«Здравствуй, дорогой!
Ты так и не пришел в тот раз и не написал. Но я все, поняла. Что ж, разве имеет значение, кто первый напишет последнее письмо. Я буду посмелее тебя и напишу. Я отлично поняла, что больше тебе не нужна. Но меня это уже не волнует. Я теперь поняла, что такое твои друзья, твоя родня и ты сам. Разве вы можете ценить просто любовь? Вам понятно только слово «деньги». А когда денег нет, у вас в душе ничего не остается. Вот теперь я тоже стала такой. И за тебя, за других я сидеть не буду. Я вам всем отомщу за свою пропавшую жизнь. Я знаю, мне будет плохо. Но зато я один раз за все отвечу и всю жизнь потом буду честно жить. А быть с вами – это значит всю жизнь прятаться и бояться. Не хочу. А тебе большое спасибо за любовь, которую ты мне подарил. Посылаю последний раз мое фото. Если не надо, вышли назад моей маме, ты ее адрес знаешь. И еще вышли наше фото, где мы вместе. А то во время обыска у меня его забрали. Сделай, пожалуйста, последнее одолжение. Ну, вот и все. Я тебе честно все написала. Так что теперь все. Целую тебя крепко в последний раз. Прощай, моя радость, мое солнышко, мое золото. Вряд ли удастся еще раз нам встретиться.
Когда-то твоя жена».
Сергей отложил письмо и спросил:
– По какому адресу она хотела его отправить?
– Не знаю, – смущенно ответил молодой лейтенант. – Она не успела его написать. И назвать отказывается.
– За что арестована?
– За спекуляцию. Кофточки, кажется. Дело у следователя.
– Та-ак…
Сергей задумался. Потом снова пробежал письмо.
– Она одна проходит по делу?
– Одна. И все время плачет. Вообще девчонка, по-моему, неиспорченная.
– Как ее фамилия?
– Сокольская. Мила или Лина… не помню сейчас.
– Откуда же у нее фотография, которую она послать хотела?
– Спрятала. Обыскали ее плохо.
– Эта фотография у вас?
– Так точно.
Маленькая, для паспорта изготовленная фотография пошла по рукам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Решено, – весело подтвердил Сергей.
…А на следующее утро он обнаружил под дверью записку: «Будь на свадьбе Турсунова».
* * *
В управлении Сергей первым делом отыскал Валькова. Он положил перед ним записку и многозначительно сказал:
– Прочти-ка.
Вальков не спеша надел очки, пробежал глазами записку и посмотрел поверх стекол на Сергея.
– Выходит, второе приглашение получаешь?
– Третье, – задумчиво поправил его Сергей. – Вчера еще одно получил.
Он рассказал о визите Мальцевой. – …И наутро после ее ухода появилась записка. Сергей испытующе посмотрел на Валькова.
– Ты что? – усмехнулся Вальков. – Мы эту журналистку знаем. Она действительно о Турсунове писала.
– Это еще не довод.
– Конечно. Но мы же ее знаем.
– Что ж, бывают и совпадения, – пожал плечами Сергей.
Но про себя он все же отметил поведение Мальцевой, ее попытку узнать, чем занимается Сергей в Ташкенте, ее приглашение, после которого и появилась записка.
– М-да, – задумчиво произнес между тем Вальков, снимая очки. – Значит, они рассчитывают встретиться с тобой там.
– Выходит, что так. А вот тебе, Алексей Макарович, идти туда нельзя, хоть и пригласили. Спугнешь. Тебя ведь все знают.
– Пожалуй. А если еще ты за меня извинишься, скажешь, что я не смог, они решат, что ты нарочно от меня отделался. Ведь, раз они узнали, что приглашен ты, значит, знают, что и я приглашен.
– Смотря от кого они узнали.
– Только одному тебе, я думаю, идти не следует. Мало ли что, – продолжал Вальков, явно игнорируя последнее замечание Сергея.
– А моя дама? – насмешливо осведомился Сергей.
– Ну, дама не в счет, – усмехнулся Вальков. – Пусть-ка еще Мурат пойдет. Все-таки будет у тебя под рукой свой человек. Он у нас недавно, его мало кто знает.
– Это бы неплохо. Но его же не приглашали.
– Э, милый. Не знаешь ты узбекской свадьбы. Здесь рады каждому гостю. И будет на ней человек сто или двести. Иди разбери, кто откуда и кто кого пригласил.
На том они и порешили.
– Теперь так, – сказал Вальков. – Только что звонил Леров. Он в третьем райотделе. Еще один адрес подходящий нашел. Ты поедешь?
– Обязательно.
– Ну как хочешь. Возможно, опять не то.
– Все равно поеду. Что у Ибадова?
– У него осталось двести с чем-то Борисовых. Половина уже отсеялась по разным причинам.
– Осталось самое трудное, – покачал головой Сергей. – Ему надо дать кого-нибудь в помощь. Один он утонет в этих Борисовых. Минимум трех-четырех человек дайте.
– Дадим.
– Ну все. Я поехал.
И снова кружил Сергей по улицам Ташкента, любуясь непривычной восточной пестротой и своеобразием многих из них.
Солнце палило и жгло с неистовой яростью. В машине нечем было дышать. Раскаленный ветер, врывавшийся над опущенными стеклами, не приносил облегчения. Сергей чувствовал, как рубашка на спине прилипла от пота, пистолетная кобура врезалась в бок под пиджаком, словно напоминая, что пиджак снять нельзя. Сергей только запрятал в карман галстук и расстегнул ворот рубахи.
Отдел милиции располагался на тихой, малолюдной улице, во дворе старого и массивного дома, как видно не тронутого землетрясением. У ворот стояли машины и мотоциклы.
Сергей прошел через двор, миновал дежурную часть и в одном из кабинетов отыскал Лерова.
Распаренный от жары, тот сидел в одной рубашке с закатанными рукавами, повесив пиджак на спинку стула за собой, и беседовал с незнакомым капитаном милиции, подтянутым, в форменном кителе, с галстуком, на смуглом его лице не было видно и капельки пота.
Когда Сергей зашел, оба встали, и капитан представился:
– Старший инспектор уголовного розыска Расулов.
– Мы тут обдумываем, Сергей Павлович, как к этому адресу подобраться, – сказал Леров и указал на отчеркнутую строчку в длинном списке, лежавшем перед ним, потом тыльной стороной ладони вытер мокрый лоб и добавил, словно оправдываясь: – Очень сегодня жарко.
– Ну, давайте обдумывать вместе, – предложил Сергей.
Пока они беседовали, в комнату то и дело заглядывали сотрудники. Они знакомились с Сергеем, и при этом каждый стремился чем-то заинтересовать его в своей работе, обратить внимание на что-то, пожаловаться на какую-нибудь неурядицу, чем-то прихвастнуть. Это были разные люди, и по-разному они себя вели, встречаясь с приехавшим из Москвы коллегой.
Один сотрудник рассказал, как раскрыл недавно хитрую магазинную кражу, такую хитрую, что никогда еще, наверное, никому не встречалась. Другой упомянул о группе подростков, арестованных за дерзкое хулиганство, и возмущался невниманием окружающих взрослых: ведь давно уже было видно, что с ребятами этими что-то неладно. Третий сотрудник утверждал, что известный приказ за номером таким-то в их условиях выполнить очень трудно, тут нужны коррективы, и стал деловито, напористо перечислять их, загибая пальцы. А один молодой, застенчивый лейтенант, поддавшись общему настроению, вдруг сказал, что вчера арестованная за спекуляцию девушка попыталась переслать письмо и он его задержал. Но это такое письмо, что просто жалко, если оно не дойдет.
Сергей, улыбнувшись, спросил, где же это письмо.
– А вот, – ответил лейтенант и достал из планшета мятый, сложенный вчетверо листок.
Сергей, пробежав Глазами первые фразы, собрался уже было вернуть письмо, как вдруг одно неожиданное слово привлекло его внимание и уже с нарастающим интересом он продолжал вчитываться в неровные, бегущие вкось строчки. Сергей читал:
«Здравствуй, дорогой!
Ты так и не пришел в тот раз и не написал. Но я все, поняла. Что ж, разве имеет значение, кто первый напишет последнее письмо. Я буду посмелее тебя и напишу. Я отлично поняла, что больше тебе не нужна. Но меня это уже не волнует. Я теперь поняла, что такое твои друзья, твоя родня и ты сам. Разве вы можете ценить просто любовь? Вам понятно только слово «деньги». А когда денег нет, у вас в душе ничего не остается. Вот теперь я тоже стала такой. И за тебя, за других я сидеть не буду. Я вам всем отомщу за свою пропавшую жизнь. Я знаю, мне будет плохо. Но зато я один раз за все отвечу и всю жизнь потом буду честно жить. А быть с вами – это значит всю жизнь прятаться и бояться. Не хочу. А тебе большое спасибо за любовь, которую ты мне подарил. Посылаю последний раз мое фото. Если не надо, вышли назад моей маме, ты ее адрес знаешь. И еще вышли наше фото, где мы вместе. А то во время обыска у меня его забрали. Сделай, пожалуйста, последнее одолжение. Ну, вот и все. Я тебе честно все написала. Так что теперь все. Целую тебя крепко в последний раз. Прощай, моя радость, мое солнышко, мое золото. Вряд ли удастся еще раз нам встретиться.
Когда-то твоя жена».
Сергей отложил письмо и спросил:
– По какому адресу она хотела его отправить?
– Не знаю, – смущенно ответил молодой лейтенант. – Она не успела его написать. И назвать отказывается.
– За что арестована?
– За спекуляцию. Кофточки, кажется. Дело у следователя.
– Та-ак…
Сергей задумался. Потом снова пробежал письмо.
– Она одна проходит по делу?
– Одна. И все время плачет. Вообще девчонка, по-моему, неиспорченная.
– Как ее фамилия?
– Сокольская. Мила или Лина… не помню сейчас.
– Откуда же у нее фотография, которую она послать хотела?
– Спрятала. Обыскали ее плохо.
– Эта фотография у вас?
– Так точно.
Маленькая, для паспорта изготовленная фотография пошла по рукам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76