Он осторожно приоткрыл невысокую дверь и проскользнул к лестнице. Сверху были слышны шаркающие, неуверенные шаги. На каждой площадке человек приостанавливался, видимо рассматривая в тусклом свете горевших там лампочек номера квартир.
Лобанов неслышно стал подниматься вслед за ним.
Человек прошел второй, затем третий этаж и остановился на четвертом. Лобанову видна была его щуплая фигурка. Нерешительно потоптавшись на площадке, человек наконец позвонил в шестнадцатую квартиру. Ему тут же открыли, и Лобанов услышал женский возглас:
– Ах, вот и вы, дорогой…
Дверь захлопнулась.
Лобанов остался один на полутемной лестнице.
Итак, человек зашел в шестнадцатую квартиру, к сестре Семенова. Это, конечно, она открыла дверь. Интересная, однако, ситуация. Конечно, таких чемоданов, как у Трофимова, много, похожих, одинаковых чемоданов. Но тут бросаются в глаза два подозрительных обстоятельства. Человек, который нес этот чемодан, вел себя странно, он боялся, явно боялся чего-то, словно понимал, что несет что-то недозволенное, что-то запретное. Но это еще полдела, это пустяк по сравнению со вторым обстоятельством. Чемодан из Ташкента предназначался Семенову, и точно такой же чемодан тайком приносят его сестре. Случайность? Возможно. Но возможно, что это и не случайность… Что же теперь делать? А может быть, Наташа что-то узнала об этом и хотела сообщить ему? Вот это уже вполне вероятно. И раз так… «Надо идти, – преодолевая смущение, решил Лобанов. Но сначала примем кое-какие меры».
Он стремглав спустился по лестнице, выбежал на улицу и торопливо зашагал к стоявшей на углу машине. Подойдя, он приоткрыл дверцу и тихо сказал водителю:
– Давай, Витя, подъезжай поближе к тому подъезду. Если выйдет маленький человек с чемоданом…
– Ага. Я его видел. Он мимо меня прошел, – загораясь, ответил тот.
– Он может выйти и без чемодана. Задерживай, сажай в машину и жди меня. Это на всякий случай. Скорей всего, задержу его сам. Ты жди.
– Все понял…
Машина, тихо урча, поползла вперед.
Лобанов снова вернулся к подъезду и стал решительно подниматься по лестнице.
На площадке четвертого этажа он на секунду замешкался, потом нажал кнопку звонка.
Дверь открылась почти мгновенно.
На пороге стояла Наташа.
– Это вы? – растерянно спросила она.
– Я…
– Что-нибудь случилось?
– Это у вас что-то случилось.
– Да…. Но прежде всего входите, – первая опомнилась Наташа и засмеялась.
– Простите… за вторжение, – смущенно сказал Лобанов. – Я вам сейчас все объясню.
– Сначала входите… – Она прикрыла за ним дверь. – Снимайте пальто. Только тихо, тут дети спят. – И указала на дверь в комнату.
– Дети? – понизив голос, невольно переспросил Лобанов.
– Да, да. Мой Вовка и Валечка. Ой, что тут было! Я вам сейчас тоже все объясню.
Лобанов снял пальто и на цыпочках последовал за ней на кухню.
Наташа усадила его к столу.
– Будем пить чай, – объявила она.
– Нет, нет, Наталья Михайловна. Что вы! Я ведь на минуту. Тут, понимаете…
– Давайте сначала расскажу я, – мягко перебила егоНаташа. – Ведь это я вам звонила. А вы пока выпьете стакан чаю. Я же вижу, вы замерзли. И конечно, голодны.
– Ну хорошо, – сдался Лобанов. – Чай я выпью. И больше ничего. Я сыт. Честное слово, сыт.
Пока он пил горячий чай, Наташа рассказала о визите Нинель Даниловны.
– Вот я и решила вам позвонить, – закончила она.
Лобанов внимательно слушал.
Значит у Стуковой появился человек из Ташкента. Двоюродный брат. Ну это, положим, чепуха. Никакой этоне брат. Но кто же тогда? И почему она его перевязывала? А насчет Ташкента, это она явно проговорилась. Эх, взглянуть бы на этого братца. Может быть, он длинный, в темном пальто и серой кепке, с узким лицом и густыми черными бровями? Пусть он придет завтра утром в. больницу, пусть придет обязательно.
– Наталья Михайловна, – сказал Лобанов, – вы можете ей позвонить сейчас? Вы, мол, Очень ей сочувствуете и разрешаете ее брату завтра утром, до обхода, ненадолго повидать Петра Даниловича. Сейчас ведь еще не поздно, – он посмотрел на часы, – начало одиннадцатого. .
Наташа смущенно откинула рукой падавшие на лоб волосы.
– Дело не во времени. Она может подумать, будто я жалею, что не взяла кольцо.
– Пусть думает. Главное, чтобы этот братец пришел завтра в больницу.
– Это… так важно?
– Очень. Может быть, это тот самый человек, которого мы ищем. Опасный человек.
– Хорошо. Я позвоню.
Она сняла трубку и набрала номер.
Лобанов следил за ее движениями и чувствовал, как переполняется нежностью. До чего же она хороша! Если бы можно было ей все сказать, если бы можно было задержаться тут или когда-нибудь прийти сюда снова. Значит, она живет одна с сыном. Значит, у нее нет…
– Это Нинель Даниловна? – произнесла Наташа, с трудом преодолевая смущение, и, улыбнувшись, взглянула на Лобанова. – Это я. Знаете, я решила. Пусть ваш брат приходит завтра утром в больницу, ровно в девять, до обхода. На несколько минут я ему разрешу. Что?.. Ах, вот что. Ну, пожалуйста. Да, да, договорились… Ну что вы! И не думайте даже… Всего хорошего.
Наташа повесила трубку и растерянно посмотрела на Лобанова.
– Она сказала, что брат прийти не сможет. Оказывается, его поезд уходит очень рано. Но она придет обязательно.
– Так я и знал, – досадливо кивнул Лобанов. – Испугался. И теперь может…
Он решительно потянулся к телефону:
– Вы разрешите?
– Ну конечно.
Саша набрал номер:
– Дежурный? Лобанов говорит. Срочно машину с сотрудниками на Знаменскую, десять. Предстоит задержание. Другую пошлете в аэропорт, Храмову. Моя машина тоже на Знаменской. Все. Жду.
Лобанов поднялся:
– Я пошел. Спасибо вам. И еще раз извините, что так ворвался.
– Что вы! Я только хочу вас попросить… – Наташа смущенно улыбнулась, – будьте вс, е-таки осторожнее. Хорошо?
– Ну конечно, – улыбнулся в ответ и Лобанов. – Обязательно.
Он на цыпочках прошел в переднюю, надел пальто и, уже взявшись за ручку двери, нерешительно сказал, посмотрев на Наташу:
– Можно я вам завтра позвоню?
– Ой, непременно…
Лобанов обрадованно кивнул.
– Тогда до свидания, – сказал он и вдруг, нахмурившись, озабоченно спросил: – Скажите, а куда выходят ваши окна?
– Во двор, – удивленно ответила Наташа.
– А окна вашей соседки?
– У Нинель Даниловны?.. – Она задумалась. – Окно из комнаты – на улицу, а из кухни – тоже во двор, рядом с моим, вот тем.
– Я вас попрошу, – сказал Лобанов. – Подойдите сейчас к нему. Я буду во дворе. Хорошо?
– Пожалуйста, – улыбнулась Наташа.
– Так я пошел.
Он осторожно прикрыл за собой дверь и стараясь не шуметь, быстро спустился по лестнице.
Недалеко от подъезда стояла его машина. Водитель в ответ на вопросительный взгляд Лобанова отрицательно покачал головой.
Лобанов с облегчением вздохнул и свернул за угол дома, в ворота.
Двор оказался большим и темным, с детской площадкой посредине, обнесенной низким штакетником.
Лобанов поднял голову. В освещенном окне четвертого этажа Наташа помахала ему рукой: она, наверное, заметила его, он стоял в полосе света, лившегося из окон нижнего этажа. В соседнем окне мелькнула чья-то тень. Лобанов поспешно отступил в темноту и оценивающим взглядом окинул стену дома.
Нет, через окно уйти нельзя. Пожарная лестница проходит далеко в стороне. До крыши еще один этаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Лобанов неслышно стал подниматься вслед за ним.
Человек прошел второй, затем третий этаж и остановился на четвертом. Лобанову видна была его щуплая фигурка. Нерешительно потоптавшись на площадке, человек наконец позвонил в шестнадцатую квартиру. Ему тут же открыли, и Лобанов услышал женский возглас:
– Ах, вот и вы, дорогой…
Дверь захлопнулась.
Лобанов остался один на полутемной лестнице.
Итак, человек зашел в шестнадцатую квартиру, к сестре Семенова. Это, конечно, она открыла дверь. Интересная, однако, ситуация. Конечно, таких чемоданов, как у Трофимова, много, похожих, одинаковых чемоданов. Но тут бросаются в глаза два подозрительных обстоятельства. Человек, который нес этот чемодан, вел себя странно, он боялся, явно боялся чего-то, словно понимал, что несет что-то недозволенное, что-то запретное. Но это еще полдела, это пустяк по сравнению со вторым обстоятельством. Чемодан из Ташкента предназначался Семенову, и точно такой же чемодан тайком приносят его сестре. Случайность? Возможно. Но возможно, что это и не случайность… Что же теперь делать? А может быть, Наташа что-то узнала об этом и хотела сообщить ему? Вот это уже вполне вероятно. И раз так… «Надо идти, – преодолевая смущение, решил Лобанов. Но сначала примем кое-какие меры».
Он стремглав спустился по лестнице, выбежал на улицу и торопливо зашагал к стоявшей на углу машине. Подойдя, он приоткрыл дверцу и тихо сказал водителю:
– Давай, Витя, подъезжай поближе к тому подъезду. Если выйдет маленький человек с чемоданом…
– Ага. Я его видел. Он мимо меня прошел, – загораясь, ответил тот.
– Он может выйти и без чемодана. Задерживай, сажай в машину и жди меня. Это на всякий случай. Скорей всего, задержу его сам. Ты жди.
– Все понял…
Машина, тихо урча, поползла вперед.
Лобанов снова вернулся к подъезду и стал решительно подниматься по лестнице.
На площадке четвертого этажа он на секунду замешкался, потом нажал кнопку звонка.
Дверь открылась почти мгновенно.
На пороге стояла Наташа.
– Это вы? – растерянно спросила она.
– Я…
– Что-нибудь случилось?
– Это у вас что-то случилось.
– Да…. Но прежде всего входите, – первая опомнилась Наташа и засмеялась.
– Простите… за вторжение, – смущенно сказал Лобанов. – Я вам сейчас все объясню.
– Сначала входите… – Она прикрыла за ним дверь. – Снимайте пальто. Только тихо, тут дети спят. – И указала на дверь в комнату.
– Дети? – понизив голос, невольно переспросил Лобанов.
– Да, да. Мой Вовка и Валечка. Ой, что тут было! Я вам сейчас тоже все объясню.
Лобанов снял пальто и на цыпочках последовал за ней на кухню.
Наташа усадила его к столу.
– Будем пить чай, – объявила она.
– Нет, нет, Наталья Михайловна. Что вы! Я ведь на минуту. Тут, понимаете…
– Давайте сначала расскажу я, – мягко перебила егоНаташа. – Ведь это я вам звонила. А вы пока выпьете стакан чаю. Я же вижу, вы замерзли. И конечно, голодны.
– Ну хорошо, – сдался Лобанов. – Чай я выпью. И больше ничего. Я сыт. Честное слово, сыт.
Пока он пил горячий чай, Наташа рассказала о визите Нинель Даниловны.
– Вот я и решила вам позвонить, – закончила она.
Лобанов внимательно слушал.
Значит у Стуковой появился человек из Ташкента. Двоюродный брат. Ну это, положим, чепуха. Никакой этоне брат. Но кто же тогда? И почему она его перевязывала? А насчет Ташкента, это она явно проговорилась. Эх, взглянуть бы на этого братца. Может быть, он длинный, в темном пальто и серой кепке, с узким лицом и густыми черными бровями? Пусть он придет завтра утром в. больницу, пусть придет обязательно.
– Наталья Михайловна, – сказал Лобанов, – вы можете ей позвонить сейчас? Вы, мол, Очень ей сочувствуете и разрешаете ее брату завтра утром, до обхода, ненадолго повидать Петра Даниловича. Сейчас ведь еще не поздно, – он посмотрел на часы, – начало одиннадцатого. .
Наташа смущенно откинула рукой падавшие на лоб волосы.
– Дело не во времени. Она может подумать, будто я жалею, что не взяла кольцо.
– Пусть думает. Главное, чтобы этот братец пришел завтра в больницу.
– Это… так важно?
– Очень. Может быть, это тот самый человек, которого мы ищем. Опасный человек.
– Хорошо. Я позвоню.
Она сняла трубку и набрала номер.
Лобанов следил за ее движениями и чувствовал, как переполняется нежностью. До чего же она хороша! Если бы можно было ей все сказать, если бы можно было задержаться тут или когда-нибудь прийти сюда снова. Значит, она живет одна с сыном. Значит, у нее нет…
– Это Нинель Даниловна? – произнесла Наташа, с трудом преодолевая смущение, и, улыбнувшись, взглянула на Лобанова. – Это я. Знаете, я решила. Пусть ваш брат приходит завтра утром в больницу, ровно в девять, до обхода. На несколько минут я ему разрешу. Что?.. Ах, вот что. Ну, пожалуйста. Да, да, договорились… Ну что вы! И не думайте даже… Всего хорошего.
Наташа повесила трубку и растерянно посмотрела на Лобанова.
– Она сказала, что брат прийти не сможет. Оказывается, его поезд уходит очень рано. Но она придет обязательно.
– Так я и знал, – досадливо кивнул Лобанов. – Испугался. И теперь может…
Он решительно потянулся к телефону:
– Вы разрешите?
– Ну конечно.
Саша набрал номер:
– Дежурный? Лобанов говорит. Срочно машину с сотрудниками на Знаменскую, десять. Предстоит задержание. Другую пошлете в аэропорт, Храмову. Моя машина тоже на Знаменской. Все. Жду.
Лобанов поднялся:
– Я пошел. Спасибо вам. И еще раз извините, что так ворвался.
– Что вы! Я только хочу вас попросить… – Наташа смущенно улыбнулась, – будьте вс, е-таки осторожнее. Хорошо?
– Ну конечно, – улыбнулся в ответ и Лобанов. – Обязательно.
Он на цыпочках прошел в переднюю, надел пальто и, уже взявшись за ручку двери, нерешительно сказал, посмотрев на Наташу:
– Можно я вам завтра позвоню?
– Ой, непременно…
Лобанов обрадованно кивнул.
– Тогда до свидания, – сказал он и вдруг, нахмурившись, озабоченно спросил: – Скажите, а куда выходят ваши окна?
– Во двор, – удивленно ответила Наташа.
– А окна вашей соседки?
– У Нинель Даниловны?.. – Она задумалась. – Окно из комнаты – на улицу, а из кухни – тоже во двор, рядом с моим, вот тем.
– Я вас попрошу, – сказал Лобанов. – Подойдите сейчас к нему. Я буду во дворе. Хорошо?
– Пожалуйста, – улыбнулась Наташа.
– Так я пошел.
Он осторожно прикрыл за собой дверь и стараясь не шуметь, быстро спустился по лестнице.
Недалеко от подъезда стояла его машина. Водитель в ответ на вопросительный взгляд Лобанова отрицательно покачал головой.
Лобанов с облегчением вздохнул и свернул за угол дома, в ворота.
Двор оказался большим и темным, с детской площадкой посредине, обнесенной низким штакетником.
Лобанов поднял голову. В освещенном окне четвертого этажа Наташа помахала ему рукой: она, наверное, заметила его, он стоял в полосе света, лившегося из окон нижнего этажа. В соседнем окне мелькнула чья-то тень. Лобанов поспешно отступил в темноту и оценивающим взглядом окинул стену дома.
Нет, через окно уйти нельзя. Пожарная лестница проходит далеко в стороне. До крыши еще один этаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76