В такой обстановке договоренность о начале переговоров не выглядела неожиданной. По инициативе Великобритании Верховный совет Антанты выступил с предложением о проведении специальной конференции, которая вошла в историю международных отношений как Генуэзская и проходила в апреле — мае 1922 года.
Напомним, что ее персональный состав был более чем авторитетен, председателем советской делегации значился Ленин, но поскольку он был болен, то фактически работой руководил Чичерин. В ее состав входили Красин, Литвинов, Боровский, Иоффе, Раковский (будущие послы на Западе и Востоке), а также первые лица тогдашних советских республик, интересы которых представляла делегация, — Украинской, Белорусской, Азербайджанской, Армянской, Грузинской, Бухарской и Хорезмской.
На конференцию приехали: от Англии — Ллойд Джордж и Керзон, от Германии — Вирт и Ратенау, от Франции — Барту, наблюдателем были представлены Соединенные Штаты.
В Генуе была предпринята по существу попытка реинтеграции в какой-то форме России в международные экономические связи на основе признания ею всех долгов и возвращения или возмещения национализированной собственности ее владельцам. Советская делегация выразила готовность пойти на погашение только довоенных долгов и предоставить бывшим собственникам преимущественное право на получение в концессию принадлежавших им предприятий. Первыми в этом списке подразумевались нефтепромыслы. Это при условии дипломатического признания страны и предоставления долгосрочных кредитов. Договориться не удалось .
На менее представительном уровне обсуждение этих проблем было продолжено летом в Гааге. Слишком притягательной для многих западных стран была перспектива, которая могла открыться в случае успеха переговоров, но и там все окончилось безрезультатно.
После этого в поисках доступа к кавказской нефти был в полной мере задействован уже инструментарий тайных операций разведок, а генштабы разрабатывали различные варианты захвата Баку. Авторы документа, прибегая к ссылкам на различные источники, говорят даже о контурах некоего нефтяного государства, которое, по замыслу его идеологов, должно возникнуть в результате отторжения от России нефтеносных областей Кавказа.
На основе этой аналитической записки была подготовлена обстоятельная ориентировка в загранаппараты, которая дополнялась и более предметными заданиями тем или иным резидентурам. Так, в июле 1940 г. Центр поставил перед Тегеранской резидентурой задачу более активно заняться группой бакинских нефтепромышленников, имея в виду возможность использования иноразведками и сотрудничающими с ними мусаватистами капиталов и связей этих людей.
Иран в этом смысле серьезно беспокоил советское политическое руководство, особенно когда период достаточно теплых отношений с Реза Шахом закончился, а о его возраставших симпатиях к Гитлеру было хорошо известно. В предвоенные годы ирано-германские отношения стали развиваться весьма динамично, страну наводнили германские советники и специалисты, укрепились политические, торговые и культурные связи. Немецкая пропаганда твердила об арийском родстве персов и германцев, указывалось даже на общую зороастрийскую символику. Германский архитектор, спроектировавший железнодорожный вокзал в Тегеране, украсил его узором из свастик.
Поступавшая в Центр информация говорила о том, что с одобрения Реза Шаха армия и госаппарат ориентировались на то, что со временем Иран должен отвоевать когда-то утерянные области Закавказья и Средней Азии. Военные маневры, как правило, учитывали возможные перспективы военных действий на Кавказе. Иранские войска дислоцировались преимущественно в районах, граничащих с СССР. На Каспийском побережье строились новые и модернизировались старые порты в Пехлеви, Ноушахре и Бендершахе. Какие усилия прилагали немцы, чтобы привлечь Иран на свою сторону, было понятно.
Сам Реза Шах нервничал. Советская разведка отслеживала как его настроения, так и те решения, которые принимались в узком кругу его ближайших сановников. На одном из таких заседаний с участием наследника, министра двора Джама и военного министра Нахичевани последний, трезво оценив ситуацию, был вынужден констатировать, что иранская армия не в состоянии оказать сколько-нибудь действенного сопротивления советским дивизиям. Шах стал выговаривать ему за неудовлетворительную подготовку войск, а потом вдруг спросил, не следует ли перенести столицу в Хамадан. Он, очевидно, опасался, что в реально складывавшейся обстановке советская сторона может пойти на меры превентивного характера, включая ввод войск на некоторые иранские территории на севере страны, а может быть, и в Тегеран.
С началом Великой Отечественной войны необходимость совместных действий союзников по антигитлеровской коалиции в Иране стала очевидной. Черчилль признал позже, что не сразу решился на этот шаг, но обстоятельства заставили пойти на скоординированные по времени и политическому содержанию действия с Советским Союзом.
Советской разведке стало известно, что 27 июня заседал Высший военный совет под председательством самого Реза Шаха, который обсуждал демарш немцев по поводу вступления Ирана в войну на стороне Германии. Из 42 присутствовавших 16 высказались за войну, 24 против. Вместе с тем было принято решение о форсировании военных приготовлений. Пока же Иран продолжал соблюдать нейтралитет, Реза Шах ожидал развития событий на советско-германском фронте, которые, как известно, в начальный период войны складывались крайне неблагоприятно для Красной Армии .
Одно за другим поступали донесения о согласованных с немцами действиях лидеров эмиграции, на что иранские власти закрывали глаза. Нефть завораживала, как мираж.
В Центр радировано содержание агентурного сообщения, полученного Тегеранской резидентурой, о заседании исполкома мусаватистской организации, в котором приняли участие Гасан Бала Кафари, Халых Кязим-заде, Кямал Гани-заде и приглашенные активисты, а также бывший помощник Расул-заде — Али-бек Азер Текин. Последний долгое время работал с шефом в Варшаве и Бухаресте, откуда был послан в Иран в преддверии, как ему было сказано, больших событий. Открывая заседание, он информировал соратников, что в германском посольстве, которое он посетил сразу же по получении известия о вторжении германских армий в Россию, ему обещали всяческую поддержку, деньги, оружие и прочее. Точкой отсчета активных действий кавказцев договорились считать занятие вермахтом Ростова-на-Дону.
К этому времени надлежало подготовить людей для заброски с диверсионными целями в Баку и подыскать проводников для парашютных частей, которые предполагалось десантировать в Закавказье. Участвовавший в беседе офицер из аппарата военного атташе заверил, что Кавказ наряду с Москвой и Ленинградом будет главным стратегическим направлением операций вермахта. Захват Баку полностью закроет вопрос обеспечения германской армии всеми видами горюче-смазочных материалов: дизельным топливом для танков и подводных лодок, высокооктановым бензином для авиации, горючим для всей колесной техники.
Заканчивая встречу, Азер Текин в возбуждении воскликнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82