Если бы христиане согласились с «белой» (а при нужде и «черной») магией оккультизма, если бы они приняли модную в философских кругах идею реинкарнации, если бы они признали, что все боги – проявления Единого Безликого, они триумфально и быстро вошли бы в римский истеблишмент.
Нет, не «корысть», и не стремление к «защите от толпы» понуждали христиан мученического века дистанциироваться от обиходного оккультизма поздней Римской империи. Их вера действительно была – «другой», «новым учением» (по признанию как язычников – Деян. 17,19, так и иудеев – Мр. 1,27).
Что же касается «тайных доктрин», то они не могли существовать в Церкви потому, что одна из основных идей Библии (как Ветхого, так и Нового Заветов) состоит в том, что субъектом Завета с Богом является не отдельный человек, а народ. Не с Моисеем заключается Завет, а с народом Израиля. Не с Петром или Иоанном, а с «новым Израилем». И о старом Израиле и о новом (христианах) сказано, что он весь – народ священников. Это народ, который весь состоит из избранных Богом и посвященных. Народ эзотериков…
Язычники стояли вокруг своих храмов, признавая лишь за жрецами право входить внутрь святилища. Но любой иудей и любой христианин мог молиться внутри храма.
Более того, христианское духовенство (как епископы, так и священники) в древней Церкви избиралось народом. Этот принцип достаточно ясно виден уже в новозаветной книге Деяний; в «Апостольских Постановлениях» епископ, рукополагающий другого епископа, обязывается спросить о кандидате: тот ли это, кого пресвитеры и народ просят себе в пастыри?
Когда ариане изгнали св. Афанасия Александрийского из города, в вину их ставленнику Григорию Каппадокийцу было поставлено то, что он был рукоположен, не будучи испрошен народом. И напротив, епископы, защищавшие св. Афанасия, обосновывали законность его епископства тем, что он был рукоположен не тайно, но по просьбе народа.
Достаточно вспомнить историю посвящения в епископы св. Амвросия Медиоланского, избранного на кафедру, когда он не был даже крещен, – чтобы понять, что в такой Церкви просто не могло существовать двух «преданий»: одно, тайное, для иерархов, а другое – для простого народа.
Для сравнения напомню, что в целях сохранения «эзотерического знания» Елена Рерих мечтала, как в идеально-теософском обществе «вожди будущего будут назначаться не безответственными массами, но иерархией Света и Знания». «Демократизм» раннего христианства просто не позволял сложиться в Церкви иерархическому «двоеверию».
И еще один вопрос к любителям эзотерики: считают ли они, что Христос пришел для того, чтобы что-то спрятать, или же для того, чтобы, напротив, явить, открыть? Вся Библия – это религия Откровения. Бог не желает прятаться, он стремится прорваться к людям, к глубине нашей совести.
Истина, возвещаемая апостолами, с одной стороны, действительно эзотерична в том смысле, что Божественная полнота, Pleroma, что обитала во Христе (Кол. 2, 9), до конца непостижима и невместима никем более. И в то же время Истина Христа предельно экзотерична, потому что она открыта для всех: Pleroma для того и вошла в наш мир, чтобы раздать Себя людям. Христос многократно говорит, что Он пришел в мир явить Отца (или – «прославить», что означает то же самое). В этом отличие Истинного и Единого Посредника (1 Тим. 2, 5) от демонических иерархий, которые, по признанию самого языческого богословия именно скрывали собою Верховное Начало.
Служение пророка и священника в этой ситуации оказывается не в том, чтобы что-то «прятать» от людей, или, идя путем личной аскезы, обретать некое духовное знание, недоступное толпе. Мы видим скорее, что иницитива откровения принадлежит Богу. Он приходит и говорит тому, кому Он вручает крест пророка: «Восстань, пророк, И виждь и внемли. Исполнись волею Моей… «. При этой встрече не человек, поборов свои страсти и научившись какой-нибудь йоге, влезает на седьмое небо, чтобы высмотреть там нечто невиданно-гностическое. Нет – Бог Сам меняет человека, избранного Им на служение («И вырвал грешный мой язык»).
То служение, которое вручает Бог пророку, – открывать людям волю Бога. Бог Библии жаждет быть открытым и известным людям. Пророк не гностик, который уходя от мира узнает некие тайны – он посредник между Богом и народом ; и при всей напряженности своего личного самосознания, он отождествляет себя со своим народом, вплоть до того, что, как Осия, своей судьбой предрекает судьбу народа. Здесь нет индивидуально-отрешенной мистики. Бог заставляет пророка говорить. Это собственно церковное служение, народное.
И нет никаких оснований считать, что апостолы, говорившие о Церкви как новом народе Божием и Теле Христа, вдруг начали бы превозноситься своим «знанием», которое надо скрывать от людей. «Если и знаю все тайны»; но не использовал для назидания братьев и ставил бы знание выше любви – «нет мне в том никакой пользы» (1 Кор. 13, 2-3).
А потому оккультные игры с «эзотерикой» никак не втиснуть и в древнехристианскую этику.
Кроме того, попытка навязать Древней Церкви оккультную космологию в качестве сокровенного предмета ее упований бессмысленна потому, что Завет Библии был заключен не с «богом торговли» или «плодородия», но с «Богом человеколюбия», Который не только спас людей, но и создал их. И этот Бог – Бог Един. Эту истину отстаивали апостолы. И поэтому в мире языческого плюрализма они оказались обречены на смерть… Вся суть Завета (как Древнего, так и Нового) говорит о том, что сам этот Завет заключил с людьми не местный божок Палестины, не покровитель какой-то части космоса и не служебный ангел, но – Творец неба и земли. Именно поэтому «предание» Христово никак не могло содержать бесконечно варьирующих мифологий о взаимно порождающих и враждующих «эонах», «астралах», «планетах» и т. п.
Люди Церкви прекрасно знали космическую фантастику современных им политеистов – и сознательно выбрали строгое единобожие. Они убегали от оккультизма, а сегодня нас уверяют, что именно его-то древние христиане бережно хранили и лелеяли в катакомбах!
Вновь повторю: я признаю существование таких религиозных организаций, у которых есть два учения: экзотерическое и эзотерическое. Действительно, есть такие религиозные структуры, в которых учение, проповедуемое среди «посвященных», ровно противоположно тому учению, что вывешено на дверях. Так действуют сами теософские общества.
Но я не вижу никаких оснований относить раннюю христианскую Церковь к числу таких сект. Дело в том, что секта экзотерически проповедует то, с чем согласно большинство той среды, в которой секта начинает свою деятельность. Экзотерический вариант делается максимально приемлемым, привычным, нешокирующим. Внутри же таится то, что могло бы испугать «непосвященного обывателя». Однако, если верить оккультистам, в раннем христианстве все было ровно наоборот. Христиане публично провозглашали свое несогласие с оккультизмом и язычеством, а втайне, оказывается, именно язычество и исповедовали. Христиане прятали то, во что открыто верили язычники. Лишь публично христиане отвергали оккультизм и иерархию богов; публично они готовы были умереть за буквальное понимание своего писания. Это – лишь для привлечения внимания. А в душе-то они все были неоплатониками и буддистами… Но тогда – почему же они и в самом деле умирали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244
Нет, не «корысть», и не стремление к «защите от толпы» понуждали христиан мученического века дистанциироваться от обиходного оккультизма поздней Римской империи. Их вера действительно была – «другой», «новым учением» (по признанию как язычников – Деян. 17,19, так и иудеев – Мр. 1,27).
Что же касается «тайных доктрин», то они не могли существовать в Церкви потому, что одна из основных идей Библии (как Ветхого, так и Нового Заветов) состоит в том, что субъектом Завета с Богом является не отдельный человек, а народ. Не с Моисеем заключается Завет, а с народом Израиля. Не с Петром или Иоанном, а с «новым Израилем». И о старом Израиле и о новом (христианах) сказано, что он весь – народ священников. Это народ, который весь состоит из избранных Богом и посвященных. Народ эзотериков…
Язычники стояли вокруг своих храмов, признавая лишь за жрецами право входить внутрь святилища. Но любой иудей и любой христианин мог молиться внутри храма.
Более того, христианское духовенство (как епископы, так и священники) в древней Церкви избиралось народом. Этот принцип достаточно ясно виден уже в новозаветной книге Деяний; в «Апостольских Постановлениях» епископ, рукополагающий другого епископа, обязывается спросить о кандидате: тот ли это, кого пресвитеры и народ просят себе в пастыри?
Когда ариане изгнали св. Афанасия Александрийского из города, в вину их ставленнику Григорию Каппадокийцу было поставлено то, что он был рукоположен, не будучи испрошен народом. И напротив, епископы, защищавшие св. Афанасия, обосновывали законность его епископства тем, что он был рукоположен не тайно, но по просьбе народа.
Достаточно вспомнить историю посвящения в епископы св. Амвросия Медиоланского, избранного на кафедру, когда он не был даже крещен, – чтобы понять, что в такой Церкви просто не могло существовать двух «преданий»: одно, тайное, для иерархов, а другое – для простого народа.
Для сравнения напомню, что в целях сохранения «эзотерического знания» Елена Рерих мечтала, как в идеально-теософском обществе «вожди будущего будут назначаться не безответственными массами, но иерархией Света и Знания». «Демократизм» раннего христианства просто не позволял сложиться в Церкви иерархическому «двоеверию».
И еще один вопрос к любителям эзотерики: считают ли они, что Христос пришел для того, чтобы что-то спрятать, или же для того, чтобы, напротив, явить, открыть? Вся Библия – это религия Откровения. Бог не желает прятаться, он стремится прорваться к людям, к глубине нашей совести.
Истина, возвещаемая апостолами, с одной стороны, действительно эзотерична в том смысле, что Божественная полнота, Pleroma, что обитала во Христе (Кол. 2, 9), до конца непостижима и невместима никем более. И в то же время Истина Христа предельно экзотерична, потому что она открыта для всех: Pleroma для того и вошла в наш мир, чтобы раздать Себя людям. Христос многократно говорит, что Он пришел в мир явить Отца (или – «прославить», что означает то же самое). В этом отличие Истинного и Единого Посредника (1 Тим. 2, 5) от демонических иерархий, которые, по признанию самого языческого богословия именно скрывали собою Верховное Начало.
Служение пророка и священника в этой ситуации оказывается не в том, чтобы что-то «прятать» от людей, или, идя путем личной аскезы, обретать некое духовное знание, недоступное толпе. Мы видим скорее, что иницитива откровения принадлежит Богу. Он приходит и говорит тому, кому Он вручает крест пророка: «Восстань, пророк, И виждь и внемли. Исполнись волею Моей… «. При этой встрече не человек, поборов свои страсти и научившись какой-нибудь йоге, влезает на седьмое небо, чтобы высмотреть там нечто невиданно-гностическое. Нет – Бог Сам меняет человека, избранного Им на служение («И вырвал грешный мой язык»).
То служение, которое вручает Бог пророку, – открывать людям волю Бога. Бог Библии жаждет быть открытым и известным людям. Пророк не гностик, который уходя от мира узнает некие тайны – он посредник между Богом и народом ; и при всей напряженности своего личного самосознания, он отождествляет себя со своим народом, вплоть до того, что, как Осия, своей судьбой предрекает судьбу народа. Здесь нет индивидуально-отрешенной мистики. Бог заставляет пророка говорить. Это собственно церковное служение, народное.
И нет никаких оснований считать, что апостолы, говорившие о Церкви как новом народе Божием и Теле Христа, вдруг начали бы превозноситься своим «знанием», которое надо скрывать от людей. «Если и знаю все тайны»; но не использовал для назидания братьев и ставил бы знание выше любви – «нет мне в том никакой пользы» (1 Кор. 13, 2-3).
А потому оккультные игры с «эзотерикой» никак не втиснуть и в древнехристианскую этику.
Кроме того, попытка навязать Древней Церкви оккультную космологию в качестве сокровенного предмета ее упований бессмысленна потому, что Завет Библии был заключен не с «богом торговли» или «плодородия», но с «Богом человеколюбия», Который не только спас людей, но и создал их. И этот Бог – Бог Един. Эту истину отстаивали апостолы. И поэтому в мире языческого плюрализма они оказались обречены на смерть… Вся суть Завета (как Древнего, так и Нового) говорит о том, что сам этот Завет заключил с людьми не местный божок Палестины, не покровитель какой-то части космоса и не служебный ангел, но – Творец неба и земли. Именно поэтому «предание» Христово никак не могло содержать бесконечно варьирующих мифологий о взаимно порождающих и враждующих «эонах», «астралах», «планетах» и т. п.
Люди Церкви прекрасно знали космическую фантастику современных им политеистов – и сознательно выбрали строгое единобожие. Они убегали от оккультизма, а сегодня нас уверяют, что именно его-то древние христиане бережно хранили и лелеяли в катакомбах!
Вновь повторю: я признаю существование таких религиозных организаций, у которых есть два учения: экзотерическое и эзотерическое. Действительно, есть такие религиозные структуры, в которых учение, проповедуемое среди «посвященных», ровно противоположно тому учению, что вывешено на дверях. Так действуют сами теософские общества.
Но я не вижу никаких оснований относить раннюю христианскую Церковь к числу таких сект. Дело в том, что секта экзотерически проповедует то, с чем согласно большинство той среды, в которой секта начинает свою деятельность. Экзотерический вариант делается максимально приемлемым, привычным, нешокирующим. Внутри же таится то, что могло бы испугать «непосвященного обывателя». Однако, если верить оккультистам, в раннем христианстве все было ровно наоборот. Христиане публично провозглашали свое несогласие с оккультизмом и язычеством, а втайне, оказывается, именно язычество и исповедовали. Христиане прятали то, во что открыто верили язычники. Лишь публично христиане отвергали оккультизм и иерархию богов; публично они готовы были умереть за буквальное понимание своего писания. Это – лишь для привлечения внимания. А в душе-то они все были неоплатониками и буддистами… Но тогда – почему же они и в самом деле умирали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244