Вывел он также двадцать новых сортов овса и пшеницы, экспериментировал с «электрической машиной»; однако стержневой поток его научных мыслей был направлен в атмосферу, парил над Землей. Василий Назарович Каразин первым в мире — за двадцать лет до Леверье — предложил создать обширную систему наблюдательных станций, связанных с государственным метеорологическим комитетом, который давал бы прогнозы погоды, в том числе и долгосрочные. Главный его проект «О приложении електричес к о й силы верхних слоев атмосферы к потребностям человека» станет своего рода набухшей почкой, из которой в истории русской мысли явятся два зеленых листка знаний — философский и естественнонаучный, связанные с двумя малоизвестными именами оригинальных ученых, о коих речь впереди. Первый листочек покажется примерно через пятьдесят лет, второй — через сто, и мы можем сегодня счесть поразительным пророчеством запись в «Дневнике» поэта-декабриста Вильгельма Кюхельбекера о том, что «технологические статьи Каразина, все до одной, очень занимательны», а его гипотезы «оправдаются лет через сто, пятьдесят или и ближе»…
А «космическую» эстафету в поэзии принял от Михаила Ломоносова, как это ни покажется, удивительным, Владимир Соколовский, «неизвестный» русский поэт, что в начале 30-х годов XIX века привез с родины свою поэму «Мироздание». На древе поэтического познания космоса эта веточка видится и в соседстве с другими и как бы на отлете, потому что она очень уж своеобразна и совершенно не изучена историками литературы…
Вспомним попутно и знаменитое лермонтовское. «Выхожу один я на дорогу.,.» и поразительные его строки в этом стихотворении:
В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сиянье голубом…
Как он узнал, что Земля оттуда видится в голубом сиянье?
В русской литературе XIX века чисто поэтическое воображение, переносящее нас во внеземные просторы, сплеталось временами с воображением научно-фантастическим. Первым у нас написал о возможности околоземных путешествий человек, с, которым мы не раз встретимся на боковых тропках нашего путешествия в прошлое, — о нем всегда можно сказать что-то интересное и свежее. По происхождению он принадлежал к роду Рюрика и был последним прямым потомком Михаила черниговского, убиенного в Орде в 1246 году. Друг Грибоедова и Кюхельбекера, Пушкина, Гоголя и Вяземского, композитора Глинки, историка Погодина, философ, талантливый писатель, изобретатель, выдающийся музыковед, общественный деятель и педагог, Владимир Одоевский всю жизнь был поборником справедливости и правды. Писал на склоне лет: «Ложь в искусстве, ложь в науке и ложь в жизни были всегда и моими врагами, и моими мучителями: всюду я преследовал их и всюду они меня преследовали»…
В 1844 году вышло трехтомное, полностью не повторенное, кстати, до сих пор, собрание сочинений Владимира Одоевского.
Для нашей темы важна его научно-фантастическая «Косморама» и неоконченный утопический роман в письмах «4338-й год», где рассказывается, в частности, о воздушных путешествиях, об аэронавтике как главном средстве передвижения русских сорок четвертого века. Вспомним также, что декабрист-крестьянин Павел Дунцов-Выгодовский писал в 1848 году из нарымской ссылки о своей вере в силу научных знаний, после полного овладения которыми «прямо штурмуй небо». В том же 1848 году «Московские губернские ведомости» напечатали хроникальную заметку, которая сегодня воспринимается как невероятный курьез: «…мещанина Никифорова за крамольные речи о полете на Луну сослать в поселение Байконур».
22
А как развивалась на дороге в космос мысль техническая, научная? Идея ракетоплавания, откуда она?
Жюль-верновская пушка, как показывали элементарные расчеты, не могла освободить человека от сил земного притяжения, но есть у великого француза гениальное прозрение — полет снаряда в безвоздушном окололунном пространстве и посадку один из eго героев предполагал осуществить с помощью ракет. Это была фантазия середины XIX века, однако еще в начале его русские ракеты, вслед за английскими, нашли практическое применение. Василию Каразину они уже, безусловно, были известны. Разработка конструкций боевых зажигательных и осколочных ракет началась в России в 1810 году. Вскоре член Военно-учебной комиссии некто Картмазов испытал их, и, как писалось недавно в одной научно-исторической статье, «Петербургское ракетное заведение начало выпускать свои боевые ракеты тысячами, и в русско-турецкой войне 1828-1829 гг. они были впервые применены в больших количествах в бою под Шумлой и при осаде Варны и Силистрии» (Журнал «Техника и наука», 1982, № 7, с. 33).
А участник этой войны, замечательный русский инженер Карл Андреевич Шильдер сконструировал первую подводную лодку, вооруженную ракетными установками, и, предвосхитив систему запуска современных космических кораблей, предложил использовать для пуска своих ракет электрический им пульс.
1866 год. Брошюра русского инженера Соковнина «Воздушный корабль». По мысли автора, корабль этот «должен лететь способом, подобным тому, как летит ракета». Однако мы не знаем, была ли известна эта редкая публикация К. Э. Циолковскому.
1881 год. На интересующее нас событие этого года история бросила трагический отсвет. Революционер и ученый Николай Кибальчич, взрывным метательным снарядом которого был убит император Александр II, незадолго до казни составил в одиночке Петропавловской крепости схему реактивного летательного аппарата, но также нет никаких данных, что К. Э. Циолковский что-либо услышал о нем в конце прошлого века, хотя не исключено, что он знал из газет о последнем слове приговоренного к повешению, которого накануне казни больше всего волновала судьба его проекта. Напомню читателю эти слова: «…Я написал проект воздухоплавательного аппарата. Я полагаю, что этот аппарат вполне осуществим, и я представил подробное его изложение с рисунками и вычислениями. Так как, вероятно, у меня уже не будет возможности выслушать взгляды экспертов на этот проект и вообще следить за его судьбою, я теперь публично заявляю, что проект мой и эскиз, составленный мною, находятся у господина Герарда…» Присяжный поверенный, то есть адвокат подсудимого, Герард подшил научный проект к политическому делу, и похороненные в жандармских архивах вычисления и схема Кибальчича стали известны только после Октябрьской революции.
Санкт-Петербургская, как она вначале называлась, крепость заложена по эскизу Петра I. С нее начался великий город в устье Невы. Как никогда не стрелявшая московская Царь-пушка и не звонивший Царь-колокол, Петропавловская крепость ни разу не послужила городу средством защиты — ее прямые функции перенял Кронштадт. Петровские ворота, Невские ворота архитектора и поэта Николая Львова, Монетный двор, остатки бастионов и равелинов, Петропавловский собор, без стройного шпиля которого нельзя себе представить силуэт Ленинграда. Изумительный резной иконостас; мастера расписывали его под руководством замечательного архитектора Ивана Зарудного, Усыпальница Романовых, начиная с Петра. Глаз останавливается на мраморном саркофаге Александра I… Он почему-то оказался пустым, и вспоминаются записи Льва Толстого о некоем томском старце;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
А «космическую» эстафету в поэзии принял от Михаила Ломоносова, как это ни покажется, удивительным, Владимир Соколовский, «неизвестный» русский поэт, что в начале 30-х годов XIX века привез с родины свою поэму «Мироздание». На древе поэтического познания космоса эта веточка видится и в соседстве с другими и как бы на отлете, потому что она очень уж своеобразна и совершенно не изучена историками литературы…
Вспомним попутно и знаменитое лермонтовское. «Выхожу один я на дорогу.,.» и поразительные его строки в этом стихотворении:
В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сиянье голубом…
Как он узнал, что Земля оттуда видится в голубом сиянье?
В русской литературе XIX века чисто поэтическое воображение, переносящее нас во внеземные просторы, сплеталось временами с воображением научно-фантастическим. Первым у нас написал о возможности околоземных путешествий человек, с, которым мы не раз встретимся на боковых тропках нашего путешествия в прошлое, — о нем всегда можно сказать что-то интересное и свежее. По происхождению он принадлежал к роду Рюрика и был последним прямым потомком Михаила черниговского, убиенного в Орде в 1246 году. Друг Грибоедова и Кюхельбекера, Пушкина, Гоголя и Вяземского, композитора Глинки, историка Погодина, философ, талантливый писатель, изобретатель, выдающийся музыковед, общественный деятель и педагог, Владимир Одоевский всю жизнь был поборником справедливости и правды. Писал на склоне лет: «Ложь в искусстве, ложь в науке и ложь в жизни были всегда и моими врагами, и моими мучителями: всюду я преследовал их и всюду они меня преследовали»…
В 1844 году вышло трехтомное, полностью не повторенное, кстати, до сих пор, собрание сочинений Владимира Одоевского.
Для нашей темы важна его научно-фантастическая «Косморама» и неоконченный утопический роман в письмах «4338-й год», где рассказывается, в частности, о воздушных путешествиях, об аэронавтике как главном средстве передвижения русских сорок четвертого века. Вспомним также, что декабрист-крестьянин Павел Дунцов-Выгодовский писал в 1848 году из нарымской ссылки о своей вере в силу научных знаний, после полного овладения которыми «прямо штурмуй небо». В том же 1848 году «Московские губернские ведомости» напечатали хроникальную заметку, которая сегодня воспринимается как невероятный курьез: «…мещанина Никифорова за крамольные речи о полете на Луну сослать в поселение Байконур».
22
А как развивалась на дороге в космос мысль техническая, научная? Идея ракетоплавания, откуда она?
Жюль-верновская пушка, как показывали элементарные расчеты, не могла освободить человека от сил земного притяжения, но есть у великого француза гениальное прозрение — полет снаряда в безвоздушном окололунном пространстве и посадку один из eго героев предполагал осуществить с помощью ракет. Это была фантазия середины XIX века, однако еще в начале его русские ракеты, вслед за английскими, нашли практическое применение. Василию Каразину они уже, безусловно, были известны. Разработка конструкций боевых зажигательных и осколочных ракет началась в России в 1810 году. Вскоре член Военно-учебной комиссии некто Картмазов испытал их, и, как писалось недавно в одной научно-исторической статье, «Петербургское ракетное заведение начало выпускать свои боевые ракеты тысячами, и в русско-турецкой войне 1828-1829 гг. они были впервые применены в больших количествах в бою под Шумлой и при осаде Варны и Силистрии» (Журнал «Техника и наука», 1982, № 7, с. 33).
А участник этой войны, замечательный русский инженер Карл Андреевич Шильдер сконструировал первую подводную лодку, вооруженную ракетными установками, и, предвосхитив систему запуска современных космических кораблей, предложил использовать для пуска своих ракет электрический им пульс.
1866 год. Брошюра русского инженера Соковнина «Воздушный корабль». По мысли автора, корабль этот «должен лететь способом, подобным тому, как летит ракета». Однако мы не знаем, была ли известна эта редкая публикация К. Э. Циолковскому.
1881 год. На интересующее нас событие этого года история бросила трагический отсвет. Революционер и ученый Николай Кибальчич, взрывным метательным снарядом которого был убит император Александр II, незадолго до казни составил в одиночке Петропавловской крепости схему реактивного летательного аппарата, но также нет никаких данных, что К. Э. Циолковский что-либо услышал о нем в конце прошлого века, хотя не исключено, что он знал из газет о последнем слове приговоренного к повешению, которого накануне казни больше всего волновала судьба его проекта. Напомню читателю эти слова: «…Я написал проект воздухоплавательного аппарата. Я полагаю, что этот аппарат вполне осуществим, и я представил подробное его изложение с рисунками и вычислениями. Так как, вероятно, у меня уже не будет возможности выслушать взгляды экспертов на этот проект и вообще следить за его судьбою, я теперь публично заявляю, что проект мой и эскиз, составленный мною, находятся у господина Герарда…» Присяжный поверенный, то есть адвокат подсудимого, Герард подшил научный проект к политическому делу, и похороненные в жандармских архивах вычисления и схема Кибальчича стали известны только после Октябрьской революции.
Санкт-Петербургская, как она вначале называлась, крепость заложена по эскизу Петра I. С нее начался великий город в устье Невы. Как никогда не стрелявшая московская Царь-пушка и не звонивший Царь-колокол, Петропавловская крепость ни разу не послужила городу средством защиты — ее прямые функции перенял Кронштадт. Петровские ворота, Невские ворота архитектора и поэта Николая Львова, Монетный двор, остатки бастионов и равелинов, Петропавловский собор, без стройного шпиля которого нельзя себе представить силуэт Ленинграда. Изумительный резной иконостас; мастера расписывали его под руководством замечательного архитектора Ивана Зарудного, Усыпальница Романовых, начиная с Петра. Глаз останавливается на мраморном саркофаге Александра I… Он почему-то оказался пустым, и вспоминаются записи Льва Толстого о некоем томском старце;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155