https://www.dushevoi.ru/products/sanfajans/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

!! – не выдержал дедушка Лифшиц.
– Сам знаю! – огрызнулся Лешка из-за двери. – «Был расточитель нежных слов»…
… А вы, о Боже мой, кого себе избрали?!
Когда подумаю, кого вы предпочли?..
Последние две строки Лешка буквально прокричал из-за двери. Но не грибоедовской Софье, а конкретным маме и папе, а также бабушке и дедушке!
Так ему тошнехонько было от появления Натана-Толика в его, Лешкиной, семье. Ему даже смотреть не хотелось в сторону своего новоявленного братца. Приперся, видите ли, орет без умолку, рожа красная, лысый, повсюду пеленки обсиканные, и, главное, все теперь вокруг него крутятся, будто с ума посходили!..
… Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок…
«Вот сейчас повешусь, тогда узнаете…» – подумал Лешка.
И жалко ему стало себя, ну прямо до слез.
Он брезгливо сдвинул висящие пеленки в сторону и сел на край ванны. И представил себе свои похороны.
Увидел скорбные лица мамы и папы, безутешное горе бабушки и дедушки, увидел свой рыдающий пятый «А»…
…и сам заплакал по-настоящему, отчетливо вспоминая, как в прошлом году хоронили младшую сестру дедушки тетю Нюру.
Про которую бабушка всегда говорила, что «Нюра – такая блядь, что пробы ставить некуда!..»
* * *
… Тут экран моего «просмотрового зальчика» вроде бы разделился на две половинки, и я увидел, как…
…одновременно с появлением Толика-Натанчика в семье Самошниковых – Лифшицев…
…не на Земле, не в клинике, не в каком-либо реальном месте и стране, а где-то в Необъяснимом, Непредставляемом, сокрытом от Человечества Мире невероятным образом сам по себе возник еще один Маленький.
Он появился во «второй половинке экрана» в тот же самый миг, когда в родильном доме будущий Толик-Натанчик покинул измученную страданиями Фирочку и тоненьким писком объявил всем о своем рождении…
Тот второй Малыш; возник не из боли и судорог, не из крови и разрывающих душу животных криков, а из большого, нежного и пушистого облака. Какая-то мультипликация, да и только!..
И ведь не запищал, не заплакал, а только открыл широко большие голубые глаза и Кому-то очень доверчиво улыбнулся.
Невидимый Кто-то завернул конвертиком края свисающего воздушного, молочно-белого и, наверное, очень теплого облака и укутал в него голубоглазого Малыша.
Я видел… Я видел, как это уютное облако, превращенное в постельку для новорожденного, стало медленно и бережно уносить Малыша навстречу Солнцу…
Ах, какие у него были голубые глаза!
Даже сейчас, находясь в состоянии, близком к гипнотическому, не очень отдавая себе отчет в происходящем, я готов был поклясться, что эти голубые глаза я только совсем недавно где-то видел! Пусть это даже прозвучит фантастически, но, как мне кажется, я видел их у человека совершенно взрос…
* * *
– Так это были вы, Ангел?! – потрясенно спросил я, с трудом выскребаясь из своего «просмотрового зала».
– Узнали? – удивился Ангел. – Странно. Столько лет…
– Глаза…
– Да, глаза действительно с возрастом не меняются.
– Послушайте, так вы, оказывается, на свет Божий появились вместе с этим Толиком-Натанчиком?!
– Конечно. Вы это тоже поняли? Мне кажется, что я об этом не упоминал.
– Нет, но я это сообразил просто как профессионал. Не обязательно так уж все и досказывать. Чутье-то у меня хоть какое-то осталось!.. Слава Богу, сорок лет в кино оттрубил.
– Приятно иметь дело с профи, – с удовольствием сказал Ангел. – Не перевариваю дилетантизм. Вы знаете, Владим Владимыч, с этим Толиком-Натанчиком мы вообще одно время шли почти параллельно: он в три годика пошел в детский сад, а меня в это же время направили в Амуро-Купидонскую младшую группу. Он семи лет поступил в первый класс, и меня в семь зачислили на подготовительное отделение средней Школы Ангелов-Хранителей… В отличие от своего старшего брата Леши Натанчик сразу же стал заниматься спортом. К его одиннадцати годам с ним боялись связываться четырнадцатилетние мальчишки… Кстати, в то время я тоже уже достаточно неплохо летал и стрелял из лука! Наши с ним пути разошлись тогда, когда нам исполнилось двенадцать лет. Если мне не изменяет память, это было в восемьдесят третьем. Толик попал в колонию для малолетних преступников, а меня в это же время отправили за границу на школьно-производственную практику – помочь его старшему брату Леше Самошникову…
– Как все чудовищно переплелось! – грустно вздохнул я.
Почему-то мне действительно стало жаль этих людей, история которых поначалу не показалась мне интересной.
– Ох, Владимир Владимирович, если бы вы знали, какие кошмарные события обрушились в тот год на Лифшицев и Самошниковых! Даже в мою незрелую голову двенадцатилетнего Ангела-подростка вползла крамольная мыслишка: а так ли уж все Люди на Земле находятся под неусыпным покровительством Всевышнего? Хотелось крикнуть – а этих-то за что?!! И только с Лешей Самошниковым ситуация, по современно-эмигрантским понятиям, на первый взгляд показалась рядовой и примитивной. В срочном порядке командировать туда взрослого, дипломированного Ангела-Хранителя было все равно что стрелять из пушки по воробьям. Поэтому послали меня, в качестве практиканта. Естественно, с последующим зачетом по Наземной практике и переходом в очередной класс нашей ШАХи…
– Куда?! – Мне показалось, что я ослышался.
– ШАХи, – повторил Ангел и пояснил: – Школы Ангелов-Хранителей.
– Так… И еще. Вы тут сказали фразу – «по современно-эмигрантским понятиям». При чем тут эмиграция? И почему вас отправили «за границу»?
– Но Лешка к тому времени уже эмигрировал! – досадливо произнес Ангел. – Вы этого разве не поняли?.
– Нет.
– О’кей, – примирительно сказал Ангел. – Значит, это моя вина. Дело в том, что Алексей Сергеевич Самошников, двадцати четырех лет от роду, будучи в составе труппы одного провинциального театрика, куда он был распределен сразу же после Театрального института, что на Моховой, поехал с шефскими спектаклями по частям Северо-Западной группы войск, расквартированных в Германии – тогда еще не объединенной…
– И дрыснул, – подсказал я.
– Почти, – согласился со мной Ангел. – Но…
– Погодите, погодите, Ангел! – взмолился я. – Давайте по порядку. И пожалуйста, начните с Толика-Натанчика. Во-первых, мне очень нравится это имясочетание, а во-вторых, с некоторых пор судьбы детей мне намного важнее, чем приключения взрослых.
И я с грустью подумал о том, что наша внучка Катя уже никогда не будет Ребенком…
Наверное, дети стали занимать мое внимание больше, чем взрослые, с тех пор когда я понял, что наша маленькая и любименькая Катька бурно взрослеет. И не так, как нам бы этого хотелось.
Еще совсем недавно, несколько лет тому назад, когда Катьке было десять – двенадцать, между нами пролегала всего лишь обычная, неглубокая и совершенно естественная канавка, полная извечных возрастных взаимных непониманий, обид и радостных, исцелительных прощений.
Сегодня же мы с ней уже стоим по разные стороны гигантской пропасти, наполненной четкими оценочными представлениями друг о друге, а внизу – по самому дну этой пропасти – протекает тоненький, затейливо извилистый и, к сожалению, иссыхающий ручеек нашей взаимной любви…
– Думаю, что вы несправедливы к ней, – тихо произнес Ангел.
Я проглотил подступивший к горлу комок и сказал ему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
 https://sdvk.ru/Smesiteli/Dlya_rakovini/ 

 терракот плитка