Прощай Афганистан!
Прощай, Афганистан, такая чужая и такая родная страна, живущая по древним, но справедливым законам ислама. Навсегда ты врезалась кровавыми следами в мою память. Прохладный воздух скалистых ущелий, особый запах дыма из кишлаков и сотни бессмысленных смертей всегда будут помниться.
* * *
Старший лейтенант Губанов, заменившись, попал в бригаду спецназа, дислоцированную в г. Вильянди. Уже в Союзе получил досрочно звание капитан, позже получил в подчинение роту, однако служить по законам мирного времени не захотел, вступил в конфликт с начальством. За это в течение года его увешали взысканиями, как рождественскую елку игрушками, и сослали в пехоту. Из пехоты он ушел служить в военкомат, но и это не смогло удержать его в армии. Он подал рапорт об увольнении в запас и просьбу его удовлетворили. Сейчас мы понимаем, что это обычная ситуация и судьба многих «афганцев» и «чеченцев». Это сейчас. А тогда он был одним из первых.
С. Козлов

С. Козлов
Привет от Козлевича
Засадные действия спецназа отличает стремительность удара, скоротечность огневого налета и такой же стремительный отход. Целью засады, как правило не ставилось уничтожение крупных сил противника, а лишь замедление его продвижения, внесение паники и дезорганизации на его коммуникациях, ну а если повезет, то выведение из строя транспортируемой ракеты путем обстрела из стрелкового оружия ее головной части. В Афганистане этого было явно недостаточно. Движущийся транспорт с оружием мало было просто обстрелять, да и ущерба таким образом душманам не нанесешь. Полностью уничтожить караван тоже было недостаточно из-за того, что любые действия требовали подтверждения в виде трофеев. Уж больно лихо развернулись с докладами об уничтожении душманов, а также их оружия и боеприпасов, командиры подразделений ограниченного контингента советских войск в Афганистане в первые годы. Согласно их отчетам население Афганистана было уже уничтожено. Для того, чтобы полностью захватить караван с оружием, который охраняло до сотни душманов уже недостаточно было иметь в составе группы десять – пятнадцать человек, как это было в кабульской роте. Успешные засады малочисленных групп против крупных сил, скорее были исключением, чем правилом.
В связи с этим увеличился численный состав групп специального назначения, выходящих для организации засад на караванных маршрутах мятежников. Кроме того, невозможность сразу покинуть место засады из-за того, что на базу следует доставить трофеи, заставила командоров групп изменить и тактику действий и боевой порядок в засаде. Главным теперь было при выборе места для засады, помимо обеспечения скрытности, подобрать удобную позицию для занятия круговой обороны поскольку духи без боя бросать перевозимое имущество не хотели. Теперь в засаде примерно три четверти разведчиков, располагавшихся фронтом к дороге, а иногда и больше, составляли огневую подгруппу. Разведчики прикрывавшие тыл группы являлись подгруппой обеспечения. Наблюдателями были разведчики, находившиеся на флангах засады. Подгруппа захвата вообще не выделялась, а вместо нее, после прекращения противодействия со стороны моджахедов, выделялась подгруппа досмотра каравана, которая под прикрытием основных сил группы входила к обездвиженному транспорту и отбирала оружие, боеприпасы, снаряжение, одним словом то, что считалось военным трофеем. Их доставляли в батальон прибывшая бронегруппа или вертолеты. Остальное готовилось к уничтожению. Иногда отбирались и наиболее ценные вещи, перевозимые в караване для того, чтобы в последующем использовать их для оплаты агентуры отряда.
В начале славных дел
Это был уже шестой выход моей группы в течение первого месяца войны. Несмотря на такую высокую интенсивность выходов, с духами по-настоящему мы еще ни разу не сталкивались. Мелкие схватки не в счет. Настоящих результатов, которыми прославился кандагарский спецназ, тоже еще не было. Все как то по мелочи. То бронегруппа под командованием капитана Лютого спалила пару болшегрузных фур с контрабандным барахлом, которое везли в афганские дуканы, то бронегруппа второй роты нашла двух бредущих ишаков без наездников. В притороченых вьючных мешках, перевозимых ими, было найдено несколько пистолетов. Седоки, видимо увидев броню, скрылись бросив свой транспорт.
Отсутствие серьезных столкновений с противником действовало расслабляюще на бойцов и на офицеров. Началось тихое роптание: «Месяц ходим, а духов все нет».
Задача
Командир отряда майор Рудых вызвал меня и командира роты к себе десятого марта и показав на карте дорогу, идущую меж гор в «зеленую зону» сказал: «По данным агентуры здесь каждую ночь возят оружие». Я это слышал уже не первый раз и с недоверием посмотрел на карту. Комбат, показав три горы, прилегавших к дороге, сказал: «Выберешь наиболее удобную и организуешь засаду. Для того, чтобы вас при выдвижении никто не заметил, пойдете днем, когда все духи от жары прячутся». Я вяло ответил: «Есть!» и вышел. Идея переться по горам на солнцепеке меня не радовала. Хорошо, еще, что я получил на вещевом складе на всю группу «национальную» афганскую одежду. Совершив в ней всего один выход я сумел оценить достоинство этих, необычного покроя, штанов – в них было не жарко и довольно свободно. Национальная в кавычках она была по тому, что шили ее в Ташкенте на какой-то фабрике, выполнявшей видимо военные заказы, поскольку вся одежда была нашего любимого «защитного» цвета. Правда чалмы были настоящие – сирийские, но тоже все сиреневые. В этих шмотках мы были похожи на очень военных душманов.
Времени на подготовку у нас было меньше суток, но мы уже привыкли к такому темпу и не жаловались. Остальных комбат запускал очень осторожно.
Примерно в четырнадцать часов наша бронегруппа высадила нас в двенадцати километрах южнее нужной нам дороги и ушла. Головной дозор, во главе с младшим сержантом Веригиным по кличке «Пачка», не теряя времени поднялся на гору, под которой «загорала» группа. Когда броня достаточно удалилась, я построил разведчиков и мы начали первый подъем.
Доктор Стечкин
Когда мы, изрядно взмокнув, достигли вершины, произошел курьезный случай.
Рядовой Мамедов внезапно сказался больным. Было ясно как Божий день, что он «косит». Объяснив ему, что поскольку броня ушла далеко, а возвращать ее сейчас к подножью нашей горы – это значит демаскировать группу и тем самым сорвать выполнение боевой задачи, я попросил одного из сержантов принести автоматический пистолет Стечкина с глушителем. Просьба была исполнена в миг. Далее я сказал Мамедову, чтобы он снял ранец с боеприпасами и отдал его вместе с пулеметом командиру отделения. Мамедов, думая, что теперь пойдет налегке, с радостью выполнил мое распоряжение. После этого я сказал ему, наведя пистолет в голову, что раз нет никакой возможности его излечить, а бросать его здесь – это значит подвергать его риску попасть в плен, где он наверняка «расколется», придется его по законам военного времени расстрелять. После этого я взвел курок. Краска моментально покинула смуглое лицо Мамедова и видимо переместилась куда то в ноги потому, что вскочил он очень резво. В результате довольно бурного объяснения я понял, что «смертельный» недуг прошел кризисную фазу и больной стремительно пошел на поправку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172