— Коннан, я хочу, чтобы этот ребенок был счастлив. Пусть она никогда не узнает, что она не твоя дочь. Позволь ей относиться к тебе как к отцу. Это единственное, что ей нужно.
— Ты будешь ей матерью. Мне придется быть ее отцом.
— Мы будем так счастливы, Коннан.
— Ты умеешь заглядывать в будущее?
— Да, в наше, потому что оно зависит от нас, а я хочу, чтобы мы были очень-очень счастливы.
— Как мисс Лей скажет, так и будет. Обещаешь, что сплетни обо мне тебя не расстроят?
— Ты имеешь в виде леди Треслин, я знаю. Она была твоей любовницей. Он кивнул:
— Но я порвал с ней. С этим покончено навсегда, — поцеловав мне руку, он добавил, — разве я не поклялся в вечной верности?
— Коннан, но она такая красавица и всегда будет жить рядом.
— Но я люблю другую — первый раз в жизни люблю по-настоящему.
— А ее ты не любил?
— Страсть, влечение иногда можно принять за любовь, — ответил он, — но полюбив по-настоящему, я вижу теперь всю разницу. Давай забудем прошлое, дорогая.
Давай начнем сначала… ты и я… в горе и в радости… Я снова оказалась в его объятиях. — Коннан, может быть, я сплю? Скажи, что нет. Когда, наконец, я поднялась к себе в комнату, было уже очень поздно, и я была так счастлива, что боялась заснуть, чтобы при пробуждении все произошедшее не оказалось сном.
Утром я рассказала Элвине о том, что произошло. На мгновение ее лицо озарилось улыбкой, и хотя она тут же приняла равнодушный вид, я уже поняла: она рада случившемуся.
— Теперь вы останетесь с нами навсегда, мисс? — спросила она.
— Да, — заверила я ее.
— Научусь ли я когда-нибудь ездить верхом так же хорошо, как и вы…
— Думаю, ты будешь ездить намного лучше. Ведь у тебя больше возможностей тренироваться, чем когда-либо было у меня.
Элвина снова улыбнулась, но, сразу посерьезнев, спросила:
— Как же мне теперь называть вас, мисс? Ведь вы станете моей мачехой?
— Да, но ты можешь называть меня, как хочешь.
— Наверное, мне придется называть вас мама, — ее губы дрогнули.
— Если тебе это не нравится, то ты можешь называть меня Марта, или Марти. Так меня всегда звали отец и сестра.
— Марти, — повторила она. — Мне нравится. Похоже на лошадиную кличку.
— Вот это я понимаю, похвала! — воскликнула я весело.
Потом я отправилась к Джилли.
— Джилли, — сказала я ей, — я стану миссис Тре-Меллин.
При этих словах на ее губах появилась ослепительная улыбка. Глаза засияли. Она бросилась ко мне и, радостно смеясь, спрятала лицо в складках моего платья.
Мне было всегда трудно понять, что именно Джилли думает и чувствует, но было очевидно, что она довольна. Для нее Элис и я уже давно слились в одно лицо, поэтому она меньше всех удивилась новости. Для Джилли казалось само собой разумеющимся, что я займу место Элис. И, наверное, в это мгновение она поверила, что я и есть Элис.
Через день мы отправились домой. Всю дорогу до станции мы пели корнуэльские песни. Коннан был весел, как мальчишка, и я подумала, что теперь так будет всегда. Элвина и Джилли пели вместе с нами. Странно было слышать, как тихонько, будто про себя, поет этот ребенок, который с трудом может разговаривать.
Мы пели «Двенадцать дней Рождества». У Коннана оказался приятный глубокий баритон, и я была на вершине счастья, когда он спел:
На первый день Рождества мне милый прислал дорогие подарки Старую грушу с гнездом куропатки…
Мы допели песню до конца, но я никак не могла вспомнить, что же он дарил ей после пяти золотых колец, и мы весело смеялись, когда вышел спор из-за количества присланных гусынь и бойко торгующих молочниц.
— Какие-то странные подарки он ей присылал, — заметила Элвина, — кроме золотых колец, конечно. Наверное, он просто притворялся, что влюблен.
— Нет, он правда очень любил ее, — возразила я.
— А почему она была так в этом уверена? — настаивала Элвина.
— Потому что он сам ей об этом сказал, — ответил Коннан.
— Ну тогда он должен был прислать ей что-то получше куропатки на грушевом дереве. Наверняка, куропатка улетела, а груши оказались маленькие и жесткие, из которых можно только компот сварить.
— Нельзя быть такой строгой к влюбленным! — воскликнул Коннан. — Им весь мир улыбается, и ты тоже должна быть к ним добрее.
Мы смеялись и подшучивали друг над другом, пока не сели в поезд.
На станции нас ждал с коляской Билли Тригай, и когда мы добрались до дома, я была поражена, потому что оказалось, что Коннан уже известил всех о нашем приезде и помолвке. Он хотел, чтобы меня встретили надлежащим образом. Но прием превзошел все ожидания.
Встретить нас собралась вся прислуга — Полгреи и Тэпперти в полном составе, конюхи, садовники и даже те парни и девушки из деревни, которые иногда помогали в доме или в саду и которых я едва знала. Они все торжественно выстроились у входа. Коннан взял меня за руку и ввел в дом.
— Как вы знаете, мисс Лей дала согласие выйти за меня замуж, — объявил он. — Через несколько недель она станет хозяйкой замка.
Все мужчины поклонились, а женщины почтительно присели. Но когда я, улыбаясь, приветствовала их, то заметила в их глазах настороженность. Как я и предполагала, они пока не были готовы видеть во мне хозяйку…
В моей комнате пылал огонь, все казалось уютным и располагало к отдыху. Дейзи принесла горячей воды. Теперь она держала дистанцию и не задержалась поболтать, как бывало раньше. Ничего, я верну их доверие и расположение, но не следует забывать, что будущей хозяйке дома не пристало сплетничать с прислугой.
Мы поужинали вместе с Коннаном и Элвиной, и, уложив ее, я спустилась к Коннану в библиотеку. Нам надо было столько всего обсудить, и я с радостью принялась строить планы на будущее. Коннан спросил, написала ли я родным. Я объяснила, что пока нет, так как сама с трудом верю в происходящие со мной чудеса.
— Может быть, это поможет тебе убедиться в том, что ты не спишь, — он вынул из ящика бюро футляр и открыл его — передо мной засверкало великолепное кольцо с большим изумрудом, обрамленным бриллиантами.
— Какая… какая красота! Но кольцо слишком красиво для меня.
— Для Марты Тре-Меллин не может быть ничего слишком красивого, — сказал он, надевая кольцо мне на палец.
Держа руку перед глазами, я любовалась им:
— У меня никогда не было ничего столь восхитительного.
— Это всего лишь мой первый подарок. Мне хотелось бы дарить тебе много-много красивых вещей. Пусть это будет наша «старая груша с гнездом куропатки».
Он поцеловал мне руку. Теперь, подумала я, если и возникнут сомнения в реальности происходящих со мной событий, достаточно взглянуть на мой изумруд, и они рассеются, как дым.
Когда я сошла вниз на следующее утро, Коннана не было — он поехал куда-то по делам. Позанимавшись с Элвиной и Джилли — ведь мне хотелось, чтобы все шло, как и раньше — я поднялась к себе. Вскоре в дверь постучали.
— Войдите, — сказала я. Дверь отворилась и на пороге появилась миссис Полгреи.
У нее был такой вид, что я поняла: случилось что-то важное.
— Мисс Лей, — сказала она, — нам с вами надо кое-что обсудить. Может быть, вы согласитесь спуститься ко мне в комнату? Я поставила чайник. Не хотите ли чашечку чая?
Я сказала, что с удовольствием присоединюсь к ней. Мне хотелось, чтобы наши отношения, всегда бывшие достойными и приятными, сохранились.
Мы приступили к чаепитию. На сей раз миссис Полгреи не предлагала мне виски, что меня внутренне позабавило, хотя я ни словом не напомнила ей об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65