— Я отведу вас к ней. Она этого хочет. Выбравшись из кровати, я дрожащими пальцами натянула халат, Джилли взяла меня за руку и повела. Сначала по галерее, потом вниз по лестнице. Около какой-то двери она остановилась и постучала. Прислушалась, наклонив голову, а затем кивнула мне, как будто кто-то там за дверью откликнулся на стук приглашением войти. Я же не слышала ни звука, и мне стало жутко. В этот момент Джилли распахнула дверь, и мы оказались в полутемной — ведь еще только начинало светать — комнате.
В первую минуту, проследив за жестом Джилли, я решила, что передо мной действительно стоит женщина в бальном платье с распущенными по плечам белокурыми волосами. Я замерла, но тут заметила раму и поняла, что передо мной портрет в человеческий рост, но это действительно был портрет Элис.
Я вплотную подошла к портрету: голубые глаза смотрели прямо на меня, и казалось, Элис сейчас заговорит С трудом я заставила себя произнести:
— Это картина настоящего мастера!
Не знаю почему: то ли от неясного освещения, то ли от того, что в спящем доме было очень тихо, то ли потому, что меня привел сюда странный ребенок, — меня не покидало чувство, что это больше, чем портрет.
— Элис, — прошептала я, пристально глядя в нарисованное лицо. Несмотря на свою рассудительность, я не могла избавиться от ощущения, что она сейчас мне что-то скажет. Интересно, когда был сделан этот портрет… до или после неудачного замужества. Знала ли она уже, что ждет ребенка от Джеффри?
— Элис, — молча вопрошала я портрет, — где ты теперь, Элис? Ты преследуешь меня. Я не могу избавиться от мысли о тебе, ты не даешь мне покоя.
Джилли стояла рядом, крепко держа меня за руку.
— Это всего лишь портрет, Джилли.
Протянув руку, она коснулась белого платья. Джилли любила Элис, и, глядя в нежное молодое лицо, я поняла почему. Бедняжка Элис, жертва собственных чувств, что же с ней стало?
Я вздрогнула от холода и вдруг вспомнила, где нахожусь, что сейчас зима, а я едва одета.
— Так можно и насмерть простудиться, — сказала я Джилли и, выходя из комнаты, плотно закрыла за нами дверь.
Прошла неделя, и я уже начала спрашивать себя, долго ли продлится наша идиллия, когда Коннан, наконец, заговорил о том, что было у него на уме.
Дети уже легли, и он пригласил меня в библиотеку на шахматную партию. Когда я вошла, фигуры были расставлены, а он сидел за доской, задумчиво их разглядывая. Шторы на окнах были плотно задернуты, в огромном камине ярко пылал огонь. При моем появлении Коннан встал, и я села напротив него. Он с улыбкой разглядывал меня, и будь на его месте кто-то другой, я сочла бы подобное внимание оскорбительным. Я уже собиралась сделать ход королевской пешкой, как вдруг он сказал:
— Мисс Лей, я пригласил вас сюда не для игры. Мне надо вам кое-что сказать.
— Слушаю вас, мистер Тре-Меллин.
— Мне кажется, я уже давно знаю вас. С вашим появлением наша жизнь — моя и Элвины — пошла по-новому, и если вы уедете, нам будет очень не хватать вас. Мы бы не хотели, чтобы вы уезжали.
Я боялась взглянуть на него, понимая, что в моих глазах он увидит смесь страха и надежды, а он продолжал:
— Мисс Лей, не согласились бы вы остаться с нами… навсегда?
— Я… я не понимаю. Что… что вы хотите сказать?
— Я прошу вас выйти за меня замуж.
— Но… но это невозможно.
— Почему, мисс Лей?
— Но… Как можно!
— Что вас смущает? Я вызываю у вас отвращение? Пожалуйста, будьте откровенны.
— Нет-нет! Что вы! Но я — гувернантка…
— Вот именно. Это-то меня и беспокоит. Иногда гувернантки находят себе новое место. Я бы очень не хотел, чтобы так случилось.
Комок в горле мешал мне говорить. Неужели я не сплю? Неужели все это наяву?
— Вы молчите, мисс Лей?
— Я не нахожу слов.
— Я вас так поразил? — уголки его рта слегка дрогнули. — Простите меня, мисс Лей. Мне казалось, что вы догадываетесь о моих чувствах.
На секунду я представила себе, что последует за этим предложением — я вернусь в Маунт Меллин как жена хозяина, превратившись из гувернантки в хозяйку замка. Я готова к этому, а через несколько месяцев никто и помнить не будет, что я когда-то была гувернанткой. Чего другого, а чувства собственного достоинства у меня хватает, может быть, даже с избытком, если верить Филлиде. Но разве предложения так делают? Коннан не взял меня за руку, даже не прикоснулся ко мне — сидя за столом над шахматами, он бесстрастно смотрел на меня.
— Представьте себе, — продолжал он, — ведь это будет всем во благо, моя дорогая мисс Лей. Результаты, которых вы добились с Элвиной, просто поразительны. Девочке нужна мать. Эта роль… великолепно подойдет вам.
— И вы считаете, что стоит вступать в брак исключительно ради ребенка?
— Я — страшный эгоист и никогда бы не решился на такое, — ответил Коннан, наклонившись вперед. Его глаза блестели, но выражения их, я не могла разобрать. — Я женюсь для себя.
— Тогда… — начала я.
— Признаюсь, я думал не только об Элвине. Нас трое, мисс Лей, и мы все должны что-то получить от этого брака. Вы нужны Элвине. И мне… Нужны ли мы вам? Возможно, вы меньше нас нуждаетесь в ком-либо, но если вы не выйдете замуж, что вы будете делать? Переезжать с одного места службы на другое, а это не очень приятно. Пока вы молоды, хороши собой, полны энергии, такая жизнь будет еще сносной… но и бодрые гувернантки со временем становятся пожилыми.
— Так вы предлагаете мне вступить в брак для того чтобы обеспечить себе спокойную старость? — ядовито осведомилась я.
— Я предлагаю вам поступать в соответствии с вашими желаниями, моя дорогая мисс Лей.
Наступило короткое молчание. Я с трудом сдерживала слезы. Наконец свершилось то, о чем я так мечтала, но предложение руки и сердца должно быть страстным, а меня не оставляло ощущение, что сделанное предложение было продиктовано чем угодно, но только не любовью. Может быть, Коннан назвал столько причин, по которым нам следовало пожениться, чтобы скрыть истинную?
— Вы так убедительно и практично все изложили, — запинаясь, проговорила я. — Так о замужестве я никогда не думала.
Вскинув брови, он рассмеялся, неожиданно повеселев:
— Вы всегда казались мне человеком практичным, и я старался представить вам все в наиболее привлекательном свете.
— И вы делаете мне предложение всерьез?
— Я никогда в жизни еще не был так серьезен. Так каков будет ваш ответ? Не оставляйте меня долго в неведении.
Я сказала, что мне надо подумать.
— Что ж, справедливо. Надеюсь, вы дадите ответ завтра?
— Да. Завтра.
Я встала и направилась к двери, но Коннан опередил меня. Остановившись, я ждала, что он откроет мне дверь, но он вдруг повернулся, и я оказалась в его объятиях.
Никогда еще меня так не целовали: эти горячие, страстные поцелуи разбудили во мне целую бурю чувств, о существовании которых я и не подозревала. Он осыпал поцелуями мои глаза, нос, щеки, губы, шею, и когда наконец остановился, я едва стояла на ногах. Он тоже тяжело дышал, но взглянув в мое пылающее лицо, вдруг рассмеялся.
— Ждать до утра! — насмешливо протянул Коннан. — Неужели я похож на человека, способного ждать до утра? На человека, который готов жениться исключительно ради дочери? Нет, мисс Лей… моя дражайшая мисс Лей… Я хочу, чтобы ты стала моей женой, моей пленницей, чтобы ты не смогла убежать от меня. С самого приезда я думаю только о тебе, и никто другой никогда не сможет занять мои мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65