..
Сашка стоял дурак-дураком, не зная, что делать!
И Фарида стояла.
Они торчали перед воротами следственного изолятора, и на них уже с интересом поглядывали прохожие.
— Давай пойдем, что ли? — сказал Сашка, нервно озираясь по сторонам.
И, повернувшись, быстро пошел.
Чувствуя, слыша, что Фарида пошла вслед за ним.
Потом они проголодались и купили еду на базаре — каких-то овощей и хлеб. И пошли на ближайший пустырь, укрывшись в полузаросших травой руинах дома. Фарида ловко и быстро собрала “на стол” и села рядышком, глядя, как Сашка ест.
— А ты чего не ешь? Ты тоже ешь! — смущенно сказал Сашка.
Фарида отломила кусочек лепешки.
Потом, наевшись, он придвинулся к ней поближе и стал гладить рукой, вначале довольно робко, но все более и более уверенно, привлекая ее к себе. Она не сопротивлялась, она прижалась к нему и сделала все, как он хотел...
Они ходили вместе весь день.
А потом как-то так получилось, что они оказались в одном автобусе. На соседних сиденьях.
В принципе, Сашке было все равно. Он не силком ее тащил — она сама шла. Фарида не была уродкой, хотя и была “черной”, была молода и была удобна во всех отношениях. Она не капризничала, не жаловалась, отдавала ему последний и самый вкусный кусок и в любой момент готова была услужить. Она была незаметна и незаменима.
Русские девушки такими не бывают.
А может — пусть, может — черт с ней?.. В конце концов она ему не жена и в загс не тащит. Пусть пока будет рядом. Когда она ему надоест или когда он найдет кого-нибудь лучше, он ее прогонит.
Уже в России, в поезде, ему пришлось назвать ее своей невестой. Это когда милиционеры, проверяя у нее документы, прикопались к какой-то ерунде и стали рыться в ее вещах и задавать ей вопросы. Фарида растерянно поглядывала в сторону Сашки, а он, отвернувшись к окну, делал вид, что ничего не замечает. Ему не было никакого интереса связываться с милицией, так как его самого тоже уже несколько раз шмонали, чтобы найти припрятанные патроны или гранату.
Чего он будет нарываться из-за чеченки!..
Он относился к Фариде хорошо, он почти любил ее, но все равно помнил, кто она такая есть.
Милиционеры, обступив Фариду, настойчиво спрашивали ее, куда и зачем она едет. Она не знала, что отвечать.
— Ты одна или, может быть, с кем-то? — допытывались милиционеры, наверное, желая вычислить и арестовать целую чеченскую банду. Или получить с целой банды.
— Нет, — еле слышно ответила Фарида.
Милиционеры оживились.
— Кто еще с тобой едет?
Фарида показала глазами на Сашку.
Милиционеры вначале не поняли. Там, куда кивнула чеченка, сидел солдат. Русский. Судя по виду — дембель.
— Она что — с тобой, что ли? — для порядка спросили они.
Сашка нехотя, через силу, кивнул. Потому что понимал, что теперь милиционеры все равно от него не отвяжутся.
— Кто она тебе?
— Невеста, — сквозь зубы ответил Сашка.
Ну а кто — знакомая? Если знакомая, то они начнут спрашивать, зачем и куда они едут вместе, и могут ссадить их на ближайшей станции, чтобы выяснить, зачем им понадобилось ехать вместе. Имеют полное право.
Милиционеры удивленно замерли.
— Что — точно ли?..
Сашка промолчал.
— Ты, парень, не контуженый часом? — удивились вслух милиционеры. — Тебе что, наших баб мало, что ты черную за собой тащишь? Во, блин, дает!
Но от Фариды отвязались.
Она села на краешек сиденья и сидела тихо, глядя себе под ноги и даже не шевелясь.
А Сашка, завалившись на полку и отвернувшись к стенке, натянул на голову одеяло, сделав вид, что спит, чтобы не замечать любопытных взглядов.
Куда он ее тащит — зачем?..
* * *
Через полгода Сашка женился. На Фариде.
За полгода, что они жили вместе в маленькой, с видом на помойку комнатке в рабочем общежитии, он привык к ней. Не полюбил — нет. Но — привык! Если бы теперь Фарида исчезла хотя бы на полдня, он бы не знал, что делать. Не знал, где купить хлеб, где найти дома соль и как постирать белье. Все это за него делала Фарида — делала безропотно, молчаливо и споро. Ей, после ее аула, где за водой приходилось бегать на реку, таскать ее в кувшине на плече по горным тропам и греть ее на открытом огне, горячая вода, текущая из крана, была за счастье!
Так что тут у них все было в порядке, то есть полная гармония — Фарида с радостью, не считая это за труд, обихаживала Сашку, что того совершенно устраивало. И этот союз оказался очень прочным.
Сашка часто и невольно сравнивал Фариду с русскими женами своих новых приятелей. И чаше всего это сравнение было не в их пользу. Те вечно всем были недовольны, скандалили, жаловались на не сложившуюся так, как хотелось бы, жизнь, чуть что убегали к родителям и, случалось, наставляли своим супругам рога. Фариде убегать было некуда — с родственниками она порвала, больше всего на свете боясь, что они узнают, где она теперь живет. Она всем и всегда была довольна и даже когда не была — лишний раз рта не раскрывала. А что касается рогов, то такое ей даже в голову не могло прийти, потому что чеченки не гуляют, зная, что с ними за это может сделать их муж!
Соседи по общаге скоро привыкли к не похожей на них, но тихой, бесконфликтной чеченке, перестав обращать на нее внимание. И даже Сашкина мать, которая вначале приняла чеченскую невестку в штыки, притерпелась к ней. Уж лучше пусть будет она, чем какая-нибудь своя — оторва!
Так что у Сашки Мохова все было хорошо.
Хотя и было на девяносто процентов за счет Фариды.
И очень хотелось бы написать, что и дальше у них все было хорошо и что жили они долго и счастливо...
Потому что должно же кому-то повезти.
Хоть кому-то!
Например, им...
Глава 55
Южные ночи темные. Ни зги не видать!
В темноте южных ночей слоняется множество не менее темных личностей, которые творят свои темные дела. Они спускаются с гор, выходят из лесов или выбираются из тайных схронов и в обход минных полей и блокпостов пробираются к населенкам. Где заходят в облюбованный дом. Часто — без приглашения.
— Этот?
— Он самый.
Они обходят дом, встают возле окон, чтобы отрезать все пути к отступлению, и стучат в дверь.
— Кто там?
— Свои! — отвечают они. По-чеченски.
Обычно им открывают. Потому что русские солдаты по-чеченски не говорят. Но если не открывают, то они все равно не уходят, врываясь в дом силой.
Они входят в дом, вытаскивают из постели жильцов и кладут их в чем есть на холодный пол. После чего обыскивают все углы и забирают себе все ценные, которые нашли, вещи.
Чтобы случайно чего-нибудь не пропустить, они избивают хозяев и отрезают им кинжалами пальцы и уши. После чего хозяева вспоминают, куда у них случайно завалились деньги.
Эти “гости” не прячут своих лиц под масками, как это делают русские солдаты. И не скрывают своих намерений. Они выводят всех найденных в доме мужчин на улицу, где ставят на колени и, вытащив кинжалы, перерезают им глотки.
Черная, невидимая в темноте кровь потоками льется в пыль, застывая там бесформенными лужами.
В грудь уже мертвым жертвам “гости” всаживают кинжалы, которыми припечатывают к телам листы бумаги или картона от разорванных коробок, на которых написано, что это изменники и предатели, служившие русским.
Хотя никакие они не предатели и никогда не сотрудничали с русскими, а напротив, вредили им и, может быть, даже тайно помогали партизанам.
Но их все равно убили!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77