— Но, солнце мое, ты выглядела просто шикарно.
— Виктор, ты пьян, — заявляет она.
— А ты выглядишь просто шикарно…
— Виктор, мне нужно поговорить с тобой.
— А мне нужно поговорить с тобой, зайка. — И я хватаю ее руку под столом.
— Нет, я серьезно, — говорит она, вырывая руку.
— И я тоже серьезно, — говорю я, снова пытаясь ухватить ее.
— Виктор, перестань, — восклицает она. — Ты должен немедленно протрезветь.
— Зайка, ты…
— Мне нужно идти, — говорит она, бросая взгляд на Уоллисов. — Позвони мне, как только ты покончишь с ужином.
— Нет, нет, нет, — говорю я, моментально трезвея. — Зайка, ты не посмеешь! Ты должна остаться. Не оставляй меня наедине с этими…
— Сейчас я уйду, а ты позвонишь мне в каюту, как только покончишь с ужином, — терпеливо объясняет Марина.
— Но почему я не могу уйти вместе с тобой? — спрашиваю я. — Что за дела? Что стряслось?
— Мне нужно идти, — говорит она, вставая с места.
— Я иду с тобой, — говорю я, беря ее за руку. — Сделаю вид, что мне стало дурно.
— Нет, это невозможно, — говорит она. — Отпусти меня.
— Но, зайка, послушай…
— Я категорически требую, чтобы ты позвонил мне сразу после ужина, — говорит она, вставая из-за столика. — Надеюсь, ты знаешь, что означает слово «категорически»?
— Оно означает то, что… — говорю я, морща лоб. — То, что я должен позвонить тебе после ужина?
— Молодец, — говорит Марина, несколько успокоившись.
— Но что стряслось, зайка?
— Сейчас нет времени обсуждать это.
Уоллисы возвращаются к столу вместе с остальными пассажирами. В ресторане витает разочарование, но чем они все так разочарованы? Тем, что им не удалось разглядеть моряка-диабетика? Я теряюсь в догадках.
— Зайка, — начинаю я снова, — я ничего не понимаю…
— Пожелай им за меня спокойной ночи, — говорит Марина, быстро удаляясь из ресторана.
Я смотрю, как она исчезает в глубине коридора, а затем замечаю стоящего по соседству официанта, который, поймав выражение на моем лице, печально пожимает плечами, выражая свое сочувствие.
— Слишком густой туман, — говорит Стивен, выдвигая стул Лорри.
— Куда девалась твоя приятельница? — спрашивает Лорри, усаживаясь на место.
— Не знаю, — вздыхаю я. — Что-то на нее такое накатило.
— Надеюсь, это не мы ее расстроили, — говорит Лорри.
— Дорогая, ешь икру, — советует Стивен.
Затем Уоллисы принимаются настаивать, чтобы я пошел вместе с ними на вечеринку с караоке в «Club Lido», но я пьян, и все вокруг меня выглядит несколько размытым, и прежде чем я отправляюсь к себе в каюту, камера наплывом демонстрирует десерт: малина и голубика на тарелке с золотым ободочком рядом с двумя горками ванильного мусса, поддерживающими деревце-бонсай, сделанное из шоколада.
7
Снова у себя в каюте, уже в совершенно пьяном виде, я набираю каюту Марины Гибсон, но трубку никто не снимает. Когда я прошу оператора еще раз проверить, с той ли каютой она меня соединила, следует довольно резкий ответ, так что я вешаю трубку и начинаю рыться в мини-баре в поисках шампанского, нахожу и принимаюсь пить его прямо из бутылки, так что пена течет у меня изо рта и между пальцев, и я вытираю ее купальным халатом из комплекта белья, который мне выдали вместе с номером. Я ищу сценарий, не могу найти его, сдаюсь, шарашусь по комнате, закуриваю сигареты одну за другой. Вид с носа корабля на экране телевизора состоит практически из одного тумана. Звонит телефон.
— Виктор? — У Марины такой голос, словно она плачет.
— Привет, зайка, — говорю я утешительным тоном. — Тебе что, Гейвин позвонил? Что за дела? Похоже, у тебя проблемы.
— Нам нужно поговорить.
— Отлично, — говорю я, вставая с кровати. — Как насчет моей комнаты?
— Нет.
— Ладно, — говорю я, пытаясь понять, чего она хочет. — Как тогда насчет… твоей комнаты?
— Это небезопасно, — шепчет она.
Я замолкаю, обдумывая услышанное.
— Марина, — говорю я тихо. — У меня есть кондомы.
Она вешает трубку.
Я немедленно перезваниваю ей.
Она снимает трубку на первом же звонке.
— Привет, зайка, это я, — говорю я.
— У нас ничего не выйдет, — бормочет она, и в голосе ее явно звучит паника.
— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я. — А у тебя… кондомы есть?
— Я вовсе не это имею в виду! — кричит она в ответ.
— Ни фига себе, зайка! — выдыхаю я, отодвигая телефонную трубку подальше от уха, а затем снова прикладывая ее. — О чем же ты тогда?
— Виктор, кое-что случилось, и ты должен об этом знать.
— Слушай, прости меня за то, что я слишком поторопился, — начинаю оправдываться я. — Я дочитаю сценарий, и тогда нам будет легче понимать друг друга.
— Тебе грозит опасность, идиот, — рыдает Марина.
— Зайка, только прошу, не надо этих истерик…
— Виктор, тебя никто не просил ничего отвезти в Лондон? — спрашивает она еле слышно.
— Что ты имеешь в виду, зайка?
Я проверяю в зеркале, висящем над туалетным столиком, в порядке ли моя прическа.
— Никто не просил тебя отвезти что-нибудь — пакет, конверт, любую вещь — в Лондон? — спрашивает она снова, отчаянно пытаясь взять себя в руки.
— Типа чего?
— О, я не знаю, — стонет она. — Подарок или что-нибудь в этом роде. Что-нибудь, что нужно передать кому-то.
— Ах да, действительно, — говорю я, и тут до меня начинает кое-что доходить.
— Что? Что это было? — поспешно спрашивает она. Я выдерживаю паузу, а потом сообщаю с хихиканьем:
— Ну, разумеется, моя драгоценная персона, зайка.
— Черт тебя побери, Виктор! — кричит Марина. — Ты уверен? Подумай получше.
— В настоящий момент я не уверен, что способен на это.
— Виктор, прошу тебя, ты должен протрезветь.
— Сейчас я приду к тебе в каюту, — говорю я. — У тебя, похоже, стресс. Тебе надо сделать массаж. Позволь мне продемонстрировать тебе мой знаменитый антистрессовый…
— Мы встречаемся в «Club Lido» — немедленно.
— За-айка, а почему не в твоей каюте? — хнычу я разочарованно.
— Потому что там опасно, — говорит она. — Потому что мы должны встретиться там, где много людей.
— Но зайка…
Она вешает трубку. Тут мне не остается ничего другого, как посмотреть на телефон и пожать плечами, что я и делаю.
6
Я плещу в лицо холодной водой, но это не делает меня ни чуточки трезвее, поэтому я просто пытаюсь не шататься по пути в «Club Lido», который, оказывается, расположен совсем рядом с моей каютой, так что мне удается до него добраться, почти ни разу не отрубившись и не рухнув. Но народу в «Club Lido» почти нет, потому что вечеринка с караоке, о которой упоминали Уоллисы, переместилась из клуба в каюту мистера Кусобоси, как объяснил мне бармен, когда я сажусь за столик и, усилием воли удержавшись от того, чтобы заказать мартини, беру вместо этого легкое пиво и время от времени посматриваю в большое окно, выходящее на затянутую туманом палубу, и на маленький неглубокий бассейн, от которого поднимается пар, смешивающийся с туманом. Кто-то из членов команды раздраженно показывает на одинокую фигуру, стоящую у ограждения, вокруг которой клубами вьется туман, но по большей части за окном видна только неприступная стена из серого полупрозрачного гранита, которая скрывает эту фигуру. Я небрежно подписываю счет за пиво и выхожу наружу.
На палубе стоит тишина, нарушаемая только шумом, который производят дымовые машины, извергающие из себя клубы тумана, полученного с помощью сухого льда, причем у меня складывается впечатление, что корабль плывет гораздо медленнее, чем обычно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160
— Виктор, ты пьян, — заявляет она.
— А ты выглядишь просто шикарно…
— Виктор, мне нужно поговорить с тобой.
— А мне нужно поговорить с тобой, зайка. — И я хватаю ее руку под столом.
— Нет, я серьезно, — говорит она, вырывая руку.
— И я тоже серьезно, — говорю я, снова пытаясь ухватить ее.
— Виктор, перестань, — восклицает она. — Ты должен немедленно протрезветь.
— Зайка, ты…
— Мне нужно идти, — говорит она, бросая взгляд на Уоллисов. — Позвони мне, как только ты покончишь с ужином.
— Нет, нет, нет, — говорю я, моментально трезвея. — Зайка, ты не посмеешь! Ты должна остаться. Не оставляй меня наедине с этими…
— Сейчас я уйду, а ты позвонишь мне в каюту, как только покончишь с ужином, — терпеливо объясняет Марина.
— Но почему я не могу уйти вместе с тобой? — спрашиваю я. — Что за дела? Что стряслось?
— Мне нужно идти, — говорит она, вставая с места.
— Я иду с тобой, — говорю я, беря ее за руку. — Сделаю вид, что мне стало дурно.
— Нет, это невозможно, — говорит она. — Отпусти меня.
— Но, зайка, послушай…
— Я категорически требую, чтобы ты позвонил мне сразу после ужина, — говорит она, вставая из-за столика. — Надеюсь, ты знаешь, что означает слово «категорически»?
— Оно означает то, что… — говорю я, морща лоб. — То, что я должен позвонить тебе после ужина?
— Молодец, — говорит Марина, несколько успокоившись.
— Но что стряслось, зайка?
— Сейчас нет времени обсуждать это.
Уоллисы возвращаются к столу вместе с остальными пассажирами. В ресторане витает разочарование, но чем они все так разочарованы? Тем, что им не удалось разглядеть моряка-диабетика? Я теряюсь в догадках.
— Зайка, — начинаю я снова, — я ничего не понимаю…
— Пожелай им за меня спокойной ночи, — говорит Марина, быстро удаляясь из ресторана.
Я смотрю, как она исчезает в глубине коридора, а затем замечаю стоящего по соседству официанта, который, поймав выражение на моем лице, печально пожимает плечами, выражая свое сочувствие.
— Слишком густой туман, — говорит Стивен, выдвигая стул Лорри.
— Куда девалась твоя приятельница? — спрашивает Лорри, усаживаясь на место.
— Не знаю, — вздыхаю я. — Что-то на нее такое накатило.
— Надеюсь, это не мы ее расстроили, — говорит Лорри.
— Дорогая, ешь икру, — советует Стивен.
Затем Уоллисы принимаются настаивать, чтобы я пошел вместе с ними на вечеринку с караоке в «Club Lido», но я пьян, и все вокруг меня выглядит несколько размытым, и прежде чем я отправляюсь к себе в каюту, камера наплывом демонстрирует десерт: малина и голубика на тарелке с золотым ободочком рядом с двумя горками ванильного мусса, поддерживающими деревце-бонсай, сделанное из шоколада.
7
Снова у себя в каюте, уже в совершенно пьяном виде, я набираю каюту Марины Гибсон, но трубку никто не снимает. Когда я прошу оператора еще раз проверить, с той ли каютой она меня соединила, следует довольно резкий ответ, так что я вешаю трубку и начинаю рыться в мини-баре в поисках шампанского, нахожу и принимаюсь пить его прямо из бутылки, так что пена течет у меня изо рта и между пальцев, и я вытираю ее купальным халатом из комплекта белья, который мне выдали вместе с номером. Я ищу сценарий, не могу найти его, сдаюсь, шарашусь по комнате, закуриваю сигареты одну за другой. Вид с носа корабля на экране телевизора состоит практически из одного тумана. Звонит телефон.
— Виктор? — У Марины такой голос, словно она плачет.
— Привет, зайка, — говорю я утешительным тоном. — Тебе что, Гейвин позвонил? Что за дела? Похоже, у тебя проблемы.
— Нам нужно поговорить.
— Отлично, — говорю я, вставая с кровати. — Как насчет моей комнаты?
— Нет.
— Ладно, — говорю я, пытаясь понять, чего она хочет. — Как тогда насчет… твоей комнаты?
— Это небезопасно, — шепчет она.
Я замолкаю, обдумывая услышанное.
— Марина, — говорю я тихо. — У меня есть кондомы.
Она вешает трубку.
Я немедленно перезваниваю ей.
Она снимает трубку на первом же звонке.
— Привет, зайка, это я, — говорю я.
— У нас ничего не выйдет, — бормочет она, и в голосе ее явно звучит паника.
— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я. — А у тебя… кондомы есть?
— Я вовсе не это имею в виду! — кричит она в ответ.
— Ни фига себе, зайка! — выдыхаю я, отодвигая телефонную трубку подальше от уха, а затем снова прикладывая ее. — О чем же ты тогда?
— Виктор, кое-что случилось, и ты должен об этом знать.
— Слушай, прости меня за то, что я слишком поторопился, — начинаю оправдываться я. — Я дочитаю сценарий, и тогда нам будет легче понимать друг друга.
— Тебе грозит опасность, идиот, — рыдает Марина.
— Зайка, только прошу, не надо этих истерик…
— Виктор, тебя никто не просил ничего отвезти в Лондон? — спрашивает она еле слышно.
— Что ты имеешь в виду, зайка?
Я проверяю в зеркале, висящем над туалетным столиком, в порядке ли моя прическа.
— Никто не просил тебя отвезти что-нибудь — пакет, конверт, любую вещь — в Лондон? — спрашивает она снова, отчаянно пытаясь взять себя в руки.
— Типа чего?
— О, я не знаю, — стонет она. — Подарок или что-нибудь в этом роде. Что-нибудь, что нужно передать кому-то.
— Ах да, действительно, — говорю я, и тут до меня начинает кое-что доходить.
— Что? Что это было? — поспешно спрашивает она. Я выдерживаю паузу, а потом сообщаю с хихиканьем:
— Ну, разумеется, моя драгоценная персона, зайка.
— Черт тебя побери, Виктор! — кричит Марина. — Ты уверен? Подумай получше.
— В настоящий момент я не уверен, что способен на это.
— Виктор, прошу тебя, ты должен протрезветь.
— Сейчас я приду к тебе в каюту, — говорю я. — У тебя, похоже, стресс. Тебе надо сделать массаж. Позволь мне продемонстрировать тебе мой знаменитый антистрессовый…
— Мы встречаемся в «Club Lido» — немедленно.
— За-айка, а почему не в твоей каюте? — хнычу я разочарованно.
— Потому что там опасно, — говорит она. — Потому что мы должны встретиться там, где много людей.
— Но зайка…
Она вешает трубку. Тут мне не остается ничего другого, как посмотреть на телефон и пожать плечами, что я и делаю.
6
Я плещу в лицо холодной водой, но это не делает меня ни чуточки трезвее, поэтому я просто пытаюсь не шататься по пути в «Club Lido», который, оказывается, расположен совсем рядом с моей каютой, так что мне удается до него добраться, почти ни разу не отрубившись и не рухнув. Но народу в «Club Lido» почти нет, потому что вечеринка с караоке, о которой упоминали Уоллисы, переместилась из клуба в каюту мистера Кусобоси, как объяснил мне бармен, когда я сажусь за столик и, усилием воли удержавшись от того, чтобы заказать мартини, беру вместо этого легкое пиво и время от времени посматриваю в большое окно, выходящее на затянутую туманом палубу, и на маленький неглубокий бассейн, от которого поднимается пар, смешивающийся с туманом. Кто-то из членов команды раздраженно показывает на одинокую фигуру, стоящую у ограждения, вокруг которой клубами вьется туман, но по большей части за окном видна только неприступная стена из серого полупрозрачного гранита, которая скрывает эту фигуру. Я небрежно подписываю счет за пиво и выхожу наружу.
На палубе стоит тишина, нарушаемая только шумом, который производят дымовые машины, извергающие из себя клубы тумана, полученного с помощью сухого льда, причем у меня складывается впечатление, что корабль плывет гораздо медленнее, чем обычно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160