Ее членами были Главный хирург Красной Армии академик Н.Н.Бурденко (людские потери), академик Б.Е.Веденеев (потери промышленности), академик Т.Д.Лысенко (потери сельского хозяйства), академик Е.В.Тарле (исторические аспекты), академик И.П.Трайнин (юридические аспекты), а также митрополит Киевский и Галицкий Николай, летчица Гризодубова, секретарь ЦК ВКП(б) Жданов, писатель А.Толстой. То, что ЧГК выделила под председательством Бурденко Специальную комиссию для Катыни, говорит только о политико-пропагандистском аспекте этого дела, а не о его масштабности или крайней важности для СССР. Для ЧГК — это был только эпизод, причем не из значительных. Даже в самом Смоленске ей было чем заняться и без поляков. Только в немецком концентрационном лагере 126 немцы убили более 115 тысяч советских военнопленных и мирных жителей. Пусть извинят поляки, но ради них никто своих основных дел не бросал.
Разумеется, ЧГК сама раскопок не вела, вскрытий не делала, свидетелей не разыскивала. Это делали люди из технической части комиссии — патологоанатомы, судмедэксперты, следователи и дознаватели НКВД.
Это надо принимать во внимание, а то когда читаешь работы бригады Геббельса, складывается мнение, что правительство СССР обязано было в то время бросить все свои дела и заниматься только поляками и исключительно только поляками. Надо думать, что после измены армии Андерса Польша вообще была не тем государством, над проблемами которого в СССР особо мучились.
По катынскому делу комиссия Бурденко сделала «Сообщение», но мы в случаях, в которых мы себе разрешили пользоваться данными подручных Сталина, будем использовать «Справку», которую она дала по катынскому делу правительству СССР под грифом «Совершенно секретно» и, по этой причине, являющуюся не пропагандистским, а деловым, точным документом. Эта справка была опубликована в «Военно-историческом журнале» за 1990 год (NN 11 и 12). Надо думать, что кто-то в правительстве СССР согласовал то, что содержалось в «Справке» и факты из нее перешли в «Сообщение».
Это «Сообщение» критикуется многими, но в 1988 году четыре польских профессора — Я.Мацишевский, Ч.Мадайчик, Р.Назаревич и М.Войцеховский — сделали его экспертизу. Она очень многословна и надо думать, что профессора заложили туда абсолютно все подозрения относительно нечестного поведения бригады Сталина. Все, которые бригада Геббельса смогла придумать.
Поэтому за основу мы возьмем факты «Экспертизы» этих профессоров, дополняя их фактами, добытыми советской частью подручных Геббельса.
14. Профессора пишут: «Основой заключения Специальной комиссии были свидетельства очевидцев и судебно-медицинская экспертиза. В сообщении комиссии, так же как и в показаниях профессора Прозоровского на Нюрнбергском процессе, упоминаются какие-то документы, которые использовала комиссия. Эти документы никогда не были описаны, опубликованы и представлены польской стороне, как и результаты патологоанатомических исследований, о которых информирует Сообщение комиссии».
Во-первых. А когда это «польская сторона» (ПНР) их просила? Если же профессора именно себя считают «польской стороной», то тогда зачем им «результаты патологоанатомических исследований», если через несколько страниц эти профессора сообщают: «По вопросу собственно судебно-медицинской экспертизы мы не берем слова, не имея для этого компетенции»?
Но дело не в этом. Бригада Геббельса сегодня старается, чтобы никто не знал никаких фактов в этом деле, определяющих вину, и делает все, чтобы эти факты не стали достоянием общественности. Ей не нужны никакие документы Сообщения. Когда в 88-90 годах вновь разгорелось катынское дело, в советской печати, на фоне потока выводов исследователей из бригады Геббельса, нет-нет да и мелькали редкие факты подручных Сталина. И именно «польская сторона» тщательно следила, чтобы эти факты не появлялись, именно «польскую сторону» эти факты чрезвычайно страшили. Дадим для этого случая слово подручным Сталина. В 1990 году газета «Орловская правда» позволила себе усомниться в версии Геббельса и немедленно советник польского посольства Е.Чулиньски потребовал от редакции придерживаться версии Геббельса-Горбачева. Из сетований профессоров следует, что они жаждут подлинных документов комиссии Бурденко, но когда «Военно-исторический журнал» опубликовал ее «Справку», то советник по печати посольства Польши А.Магздяк-Мишевска немедленно отписала в редакцию: "Дело это тем более позорное, что вопрос ответственности советской стороны подтверждается не только сообщением ТАСС, но также и следствием, проводимым Главной военной прокуратурой СССР. Насколько мне известно, специальная группа под руководством прокурора А.В. Третецкого, занимающегося следствием по делу смерти польских офицеров (не только тех, кто были в лагере в Козельске, но также и Старобельске и Осташкове), имеет в своем распоряжении показания настоящих свидетелей, занимавших во время второй мировой войны ответственные посты в НКВД…
…Чтобы обеспечить Вам работу, сообщаю телефон прокурора А.В.Третецкого. Я надеюсь, что вы опубликуете решительный протест против очередной попытки фальсифицирования уже раз, казалось бы, выясненной истории. Такая попытка наверняка не способствует благоприятному развитию отношений между нашими государствами и народами. Помочь в их восстановлении и успешном развитии может только правда"
И этой «правды» хочется! И Геббельсу хотелось, и А.Магдзяк-Мишевской! Прямо жизни нет от правдоискателей команды Геббельса. Ведь посмотрите, как жестко «польская сторона» контролирует, чтобы ничего не просочилось из документов комиссии Бурденко. От уездной «Орловской правды» до известного лишь любителям да специалистам ВИЖ. Вы посмотрите, как эта леди командует генералами! (Редактором в то время был генерал-майор В.И.Филатов). Ведь не просто запрещает и требует покаяться, а требует продолжать тему, но в нужном ей ключе, и указывает, у какого подручного Геббельса надо брать выводы. Это же называется организацией кампании. И угроза ухудшить отношения «между нашими государствами», что, естественно, для Филатова означает увольнение с работы в случае неподчинения ей. Что, кстати, и было выполнено советской частью бригады Геббельса — Филатова уволили.
Такие действия — скрытие фактов оппонентов и обман нас, следователей — мы договорились считать доказательством в пользу оппонента, в данном случае это Доказательство N 5 версии Сталина.
Далее профессора упрекают подручных Сталина в его поведении 14 ноября и 3 октября 1941 года и в высказывании Берии об «ошибке». Мы эти эпизоды уже рассмотрели.
15. «Одновременно советские власти, — пишут далее профессора, — отказывались передать польским властям списки офицеров, которые находились в Козельеке, Старобельске и Осташкове».
А что это меняет? Ведь военнопленных офицеров в этих лагерях уже не было и все документы по ним были уничтожены. Естественно, дать было нечего. Но эти списки не были и тайной. В книге «Катынская драма» профессор Мадайчик пишет, что те офицеры, которых Особое совещание не сослало в ИТЛ весной 1940 года, находились в лагере военнопленных Павлищев Бор, а затем в Грязовце. Там: «Начиная с октября польские военнопленные могли свободно вести переписку, администрация снисходительно относилась к составлению пленными списков своих коллег, с которыми они находились в лагерях Козельска, Старобельска и Осташкова».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Разумеется, ЧГК сама раскопок не вела, вскрытий не делала, свидетелей не разыскивала. Это делали люди из технической части комиссии — патологоанатомы, судмедэксперты, следователи и дознаватели НКВД.
Это надо принимать во внимание, а то когда читаешь работы бригады Геббельса, складывается мнение, что правительство СССР обязано было в то время бросить все свои дела и заниматься только поляками и исключительно только поляками. Надо думать, что после измены армии Андерса Польша вообще была не тем государством, над проблемами которого в СССР особо мучились.
По катынскому делу комиссия Бурденко сделала «Сообщение», но мы в случаях, в которых мы себе разрешили пользоваться данными подручных Сталина, будем использовать «Справку», которую она дала по катынскому делу правительству СССР под грифом «Совершенно секретно» и, по этой причине, являющуюся не пропагандистским, а деловым, точным документом. Эта справка была опубликована в «Военно-историческом журнале» за 1990 год (NN 11 и 12). Надо думать, что кто-то в правительстве СССР согласовал то, что содержалось в «Справке» и факты из нее перешли в «Сообщение».
Это «Сообщение» критикуется многими, но в 1988 году четыре польских профессора — Я.Мацишевский, Ч.Мадайчик, Р.Назаревич и М.Войцеховский — сделали его экспертизу. Она очень многословна и надо думать, что профессора заложили туда абсолютно все подозрения относительно нечестного поведения бригады Сталина. Все, которые бригада Геббельса смогла придумать.
Поэтому за основу мы возьмем факты «Экспертизы» этих профессоров, дополняя их фактами, добытыми советской частью подручных Геббельса.
14. Профессора пишут: «Основой заключения Специальной комиссии были свидетельства очевидцев и судебно-медицинская экспертиза. В сообщении комиссии, так же как и в показаниях профессора Прозоровского на Нюрнбергском процессе, упоминаются какие-то документы, которые использовала комиссия. Эти документы никогда не были описаны, опубликованы и представлены польской стороне, как и результаты патологоанатомических исследований, о которых информирует Сообщение комиссии».
Во-первых. А когда это «польская сторона» (ПНР) их просила? Если же профессора именно себя считают «польской стороной», то тогда зачем им «результаты патологоанатомических исследований», если через несколько страниц эти профессора сообщают: «По вопросу собственно судебно-медицинской экспертизы мы не берем слова, не имея для этого компетенции»?
Но дело не в этом. Бригада Геббельса сегодня старается, чтобы никто не знал никаких фактов в этом деле, определяющих вину, и делает все, чтобы эти факты не стали достоянием общественности. Ей не нужны никакие документы Сообщения. Когда в 88-90 годах вновь разгорелось катынское дело, в советской печати, на фоне потока выводов исследователей из бригады Геббельса, нет-нет да и мелькали редкие факты подручных Сталина. И именно «польская сторона» тщательно следила, чтобы эти факты не появлялись, именно «польскую сторону» эти факты чрезвычайно страшили. Дадим для этого случая слово подручным Сталина. В 1990 году газета «Орловская правда» позволила себе усомниться в версии Геббельса и немедленно советник польского посольства Е.Чулиньски потребовал от редакции придерживаться версии Геббельса-Горбачева. Из сетований профессоров следует, что они жаждут подлинных документов комиссии Бурденко, но когда «Военно-исторический журнал» опубликовал ее «Справку», то советник по печати посольства Польши А.Магздяк-Мишевска немедленно отписала в редакцию: "Дело это тем более позорное, что вопрос ответственности советской стороны подтверждается не только сообщением ТАСС, но также и следствием, проводимым Главной военной прокуратурой СССР. Насколько мне известно, специальная группа под руководством прокурора А.В. Третецкого, занимающегося следствием по делу смерти польских офицеров (не только тех, кто были в лагере в Козельске, но также и Старобельске и Осташкове), имеет в своем распоряжении показания настоящих свидетелей, занимавших во время второй мировой войны ответственные посты в НКВД…
…Чтобы обеспечить Вам работу, сообщаю телефон прокурора А.В.Третецкого. Я надеюсь, что вы опубликуете решительный протест против очередной попытки фальсифицирования уже раз, казалось бы, выясненной истории. Такая попытка наверняка не способствует благоприятному развитию отношений между нашими государствами и народами. Помочь в их восстановлении и успешном развитии может только правда"
И этой «правды» хочется! И Геббельсу хотелось, и А.Магдзяк-Мишевской! Прямо жизни нет от правдоискателей команды Геббельса. Ведь посмотрите, как жестко «польская сторона» контролирует, чтобы ничего не просочилось из документов комиссии Бурденко. От уездной «Орловской правды» до известного лишь любителям да специалистам ВИЖ. Вы посмотрите, как эта леди командует генералами! (Редактором в то время был генерал-майор В.И.Филатов). Ведь не просто запрещает и требует покаяться, а требует продолжать тему, но в нужном ей ключе, и указывает, у какого подручного Геббельса надо брать выводы. Это же называется организацией кампании. И угроза ухудшить отношения «между нашими государствами», что, естественно, для Филатова означает увольнение с работы в случае неподчинения ей. Что, кстати, и было выполнено советской частью бригады Геббельса — Филатова уволили.
Такие действия — скрытие фактов оппонентов и обман нас, следователей — мы договорились считать доказательством в пользу оппонента, в данном случае это Доказательство N 5 версии Сталина.
Далее профессора упрекают подручных Сталина в его поведении 14 ноября и 3 октября 1941 года и в высказывании Берии об «ошибке». Мы эти эпизоды уже рассмотрели.
15. «Одновременно советские власти, — пишут далее профессора, — отказывались передать польским властям списки офицеров, которые находились в Козельеке, Старобельске и Осташкове».
А что это меняет? Ведь военнопленных офицеров в этих лагерях уже не было и все документы по ним были уничтожены. Естественно, дать было нечего. Но эти списки не были и тайной. В книге «Катынская драма» профессор Мадайчик пишет, что те офицеры, которых Особое совещание не сослало в ИТЛ весной 1940 года, находились в лагере военнопленных Павлищев Бор, а затем в Грязовце. Там: «Начиная с октября польские военнопленные могли свободно вести переписку, администрация снисходительно относилась к составлению пленными списков своих коллег, с которыми они находились в лагерях Козельска, Старобельска и Осташкова».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49