Итак, самец может быть подчиненным и в то же время активно кроет самку (превосходящую его по положению в сообществе). Правда, пока это единственный и из ряда вон выходящий случай, но уже он свидетельствует о том, что существование двойственной связи «поведение самца соответствует превосходству» и «поведение самки соответствует подчиненности» не является чем-то неизбежным и бесспорным. Кроме того, имеется немало других весьма сомнительных случаев, которые наблюдаются, например, среди птиц из отряда голенастых и у некоторых видов аистов. Во время спаривания у этих птиц можно увидеть непринужденное чередование ролей между супругами: то он посидит немного на ней, то она на нем. А уж в повседневной жизни этих птиц и вовсе трудно разобраться. Вот отчего, как мне кажется, так опасно делать какие-либо окончательные обобщения.
В то же время другие факты воистину подрывают и заставляют пошатнуться наши привычные представления о некоторых формах поведения животных, ставших ритуалами. На сей раз наши убеждения поколебал волк – хищное животное, ставшее символом агрессивности, которая возведена в абсолют в лице этого вида. Этологи в полном замешательстве от истории, о которой поведал Поль Маренке на страницах «Джорнэл оф маммолоджи». Дело происходило на Аляске, где четыре матерых волка в естественных условиях обитания растерзали своего пятого товарища. Сам Маренке и его друзья стали очевидцами этого события, которое им удалось во всех подробностях сфотографировать и снять на кинопленку. Хотя в этой истории и была своя логика, сам факт оставляет гнетущее впечатление. А происходило все так: четыре волка гнались за пятым и, настигнув его, разорвали в клочья в считанные минуты. Что особенно поразительно, бедняга по всем правилам неоднократно подавал сигналы подчинения, но они его не спасли. А ведь волк – это ярчайший пример существа, проявляющего агрессивность только по отношению к особям других видов и остающегося покладистым и мирным в сообществе своих единоплеменников. Однако репутацией «образцового» животного он обязан прежде всего тем ученым, которые построили целую теорию о некоторых особенностях его поведения, возведенных в абсолют. А данные об отклонениях от общих правил все более накапливаются. Известно, что живущий в горах Абруццы (Центральная Италия) волк часто спаривается с собаками, давая гибридное потомство, но столь же часто он убивает и поедает их. То же самое отмечается среди других хищников. Так, гиена пожирает гиен, а лев – львов. Например, Дж.Д. Байготт описал историю шимпанзе, пожирающего молодых шимпанзе; известны случаи, когда обезьяны лангуры убивали и пожирали собственных детенышей.
Так как же относиться далее к теории сигналов подчинения и инфантильных признаков? А ведь я сам в этой книге так подробно распространялся по поводу этой теории. Неужели мы не должны ей доверять?
Возникает ощущение (по крайней мере, у меня), что некоторые слишком однозначные и казавшиеся бесспорными обобщения начинают рассыпаться как карточный домик. И мне хотелось бы поговорить на эту тему, даже если ее связь с историей Кочиса и Блюе (которые оказались как раз чересчур консервативными) почти не просматривается. Среди нынешних этологов распространено мнение, что накопление такого рода данных поможет опровергнуть некоторые слишком безупречные теоретические установки и перестроить их. Пока мы можем лишь констатировать, что наша уверенность заметно поколебалась. Это, безусловно, касается соотношений между половым поведением и положением особи в сообществе, а также (хотя и в меньшей степени) эффективности наших воззрений относительно тех проявлений агрессивности, которые, как говорят, стали ритуальными у некоторых видов животных.
Мне кажется, что я близок к истине: действительно встает вопрос о мере справедливости некоторых наших воззрений. То и дело приходится сталкиваться с исключениями вроде тех, когда в естественных условиях внезапно объявляется «ошибочный» индивидуум, не реагирующий на сигналы подчинения. Вот тогда-то у животных и возникает некий крен в сторону необщительности, что, как мы видели, может привести к кровавой развязке. Однако совершенно бесспорно, что вряд ли подобные отклонения полезны и способствуют выживанию тех или иных видов, которые, подобно волкам, живут в организованных по строгим внутренним законам сообществах. Иначе как могла бы стая совместно охотиться, если бы ее члены не были способны уживаться вместе?
Богомол обыкновенный – запрограммированный убийца.
Однако известны случаи, когда такая «ошибка» может служить определенной цели и способствовать открытию странных по своей жестокости путей эволюционного развития, в ходе которого убийство ближнего понимается как вполне нормальный естественный фактор. Вспомним самку богомола обыкновенного, которая начинает пожирать самца, прежде чем тот успеет ее оплодотворить. Другой пример весьма странной стратегии питания мы видим у морского судака: взрослые особи систематически поедают свою молодь, которая таким образом пополняет собой запасы питательной энергии производителей. Дело в том, что молодь судака питается взвешенными в воде мельчайшими беспозвоночными (планктоном), недоступными для взрослых рыб. Поедая молодь, судак получает новый источник высококалорийного питания. Следовательно, налицо еще один пример целенаправленной жестокости, которая трагически оборачивается для мальков. Часть из них, выжив, даст новое поколение взрослых особей, тогда как остальные служат лишь полезными носителями ценного питания для родителей.
Волк – убийца по ошибке.
Итак, настал момент неуверенности, когда наши взгляды уже не те, что «были ранее». А отсюда мораль, пусть даже звучащая как некоторое утешение: в конце концов нужно подготовить себя и к исключениям из правил. И пусть таковые проявляются, коли они служат дальнейшему развитию вида. А нам их надлежит изучать и объяснять, дабы полнее понять сущность окружающей нас жизни.
Если бы Блюе была гиеной…
Конечно, если бы она была гиеной, то, возможно, подпустила бы к себе самца, занимающего подчиненное положение в сообществе. Но у собак агрессивность проявляется иначе. И в этой связи мне придется процитировать самого себя. Так, однажды я писал по этому поводу:
Собаки обладают значительным зарядом агрессивности. Однако, чтобы такая агрессивность не причиняла ущерба развитию нормальных внутривидовых отношении и не препятствовала сосуществованию в сообществе, выработались определенные символические сигналы, которые почти узаконены в отношениях между животными и не допускают открытого кровопролития. Такие стычки между собаками крайне редки, поскольку с помощью особых приемов определяется победитель и побежденный, как правило, иерархические отношения устанавливаются без применения жестокости. Благодаря этому собаки могут сосуществовать, четко соблюдая отношения превосходства и подчиненности.
Различным стадиям агрессивности среди собак отвечают соответствующие формы поведения, в том числе определенные движения тела, вздыбливание шерсти, выражение морды, положение хвоста.
На основе наблюдений за поведением собак в сообществе Лоренц вывел понятие подчиненности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
В то же время другие факты воистину подрывают и заставляют пошатнуться наши привычные представления о некоторых формах поведения животных, ставших ритуалами. На сей раз наши убеждения поколебал волк – хищное животное, ставшее символом агрессивности, которая возведена в абсолют в лице этого вида. Этологи в полном замешательстве от истории, о которой поведал Поль Маренке на страницах «Джорнэл оф маммолоджи». Дело происходило на Аляске, где четыре матерых волка в естественных условиях обитания растерзали своего пятого товарища. Сам Маренке и его друзья стали очевидцами этого события, которое им удалось во всех подробностях сфотографировать и снять на кинопленку. Хотя в этой истории и была своя логика, сам факт оставляет гнетущее впечатление. А происходило все так: четыре волка гнались за пятым и, настигнув его, разорвали в клочья в считанные минуты. Что особенно поразительно, бедняга по всем правилам неоднократно подавал сигналы подчинения, но они его не спасли. А ведь волк – это ярчайший пример существа, проявляющего агрессивность только по отношению к особям других видов и остающегося покладистым и мирным в сообществе своих единоплеменников. Однако репутацией «образцового» животного он обязан прежде всего тем ученым, которые построили целую теорию о некоторых особенностях его поведения, возведенных в абсолют. А данные об отклонениях от общих правил все более накапливаются. Известно, что живущий в горах Абруццы (Центральная Италия) волк часто спаривается с собаками, давая гибридное потомство, но столь же часто он убивает и поедает их. То же самое отмечается среди других хищников. Так, гиена пожирает гиен, а лев – львов. Например, Дж.Д. Байготт описал историю шимпанзе, пожирающего молодых шимпанзе; известны случаи, когда обезьяны лангуры убивали и пожирали собственных детенышей.
Так как же относиться далее к теории сигналов подчинения и инфантильных признаков? А ведь я сам в этой книге так подробно распространялся по поводу этой теории. Неужели мы не должны ей доверять?
Возникает ощущение (по крайней мере, у меня), что некоторые слишком однозначные и казавшиеся бесспорными обобщения начинают рассыпаться как карточный домик. И мне хотелось бы поговорить на эту тему, даже если ее связь с историей Кочиса и Блюе (которые оказались как раз чересчур консервативными) почти не просматривается. Среди нынешних этологов распространено мнение, что накопление такого рода данных поможет опровергнуть некоторые слишком безупречные теоретические установки и перестроить их. Пока мы можем лишь констатировать, что наша уверенность заметно поколебалась. Это, безусловно, касается соотношений между половым поведением и положением особи в сообществе, а также (хотя и в меньшей степени) эффективности наших воззрений относительно тех проявлений агрессивности, которые, как говорят, стали ритуальными у некоторых видов животных.
Мне кажется, что я близок к истине: действительно встает вопрос о мере справедливости некоторых наших воззрений. То и дело приходится сталкиваться с исключениями вроде тех, когда в естественных условиях внезапно объявляется «ошибочный» индивидуум, не реагирующий на сигналы подчинения. Вот тогда-то у животных и возникает некий крен в сторону необщительности, что, как мы видели, может привести к кровавой развязке. Однако совершенно бесспорно, что вряд ли подобные отклонения полезны и способствуют выживанию тех или иных видов, которые, подобно волкам, живут в организованных по строгим внутренним законам сообществах. Иначе как могла бы стая совместно охотиться, если бы ее члены не были способны уживаться вместе?
Богомол обыкновенный – запрограммированный убийца.
Однако известны случаи, когда такая «ошибка» может служить определенной цели и способствовать открытию странных по своей жестокости путей эволюционного развития, в ходе которого убийство ближнего понимается как вполне нормальный естественный фактор. Вспомним самку богомола обыкновенного, которая начинает пожирать самца, прежде чем тот успеет ее оплодотворить. Другой пример весьма странной стратегии питания мы видим у морского судака: взрослые особи систематически поедают свою молодь, которая таким образом пополняет собой запасы питательной энергии производителей. Дело в том, что молодь судака питается взвешенными в воде мельчайшими беспозвоночными (планктоном), недоступными для взрослых рыб. Поедая молодь, судак получает новый источник высококалорийного питания. Следовательно, налицо еще один пример целенаправленной жестокости, которая трагически оборачивается для мальков. Часть из них, выжив, даст новое поколение взрослых особей, тогда как остальные служат лишь полезными носителями ценного питания для родителей.
Волк – убийца по ошибке.
Итак, настал момент неуверенности, когда наши взгляды уже не те, что «были ранее». А отсюда мораль, пусть даже звучащая как некоторое утешение: в конце концов нужно подготовить себя и к исключениям из правил. И пусть таковые проявляются, коли они служат дальнейшему развитию вида. А нам их надлежит изучать и объяснять, дабы полнее понять сущность окружающей нас жизни.
Если бы Блюе была гиеной…
Конечно, если бы она была гиеной, то, возможно, подпустила бы к себе самца, занимающего подчиненное положение в сообществе. Но у собак агрессивность проявляется иначе. И в этой связи мне придется процитировать самого себя. Так, однажды я писал по этому поводу:
Собаки обладают значительным зарядом агрессивности. Однако, чтобы такая агрессивность не причиняла ущерба развитию нормальных внутривидовых отношении и не препятствовала сосуществованию в сообществе, выработались определенные символические сигналы, которые почти узаконены в отношениях между животными и не допускают открытого кровопролития. Такие стычки между собаками крайне редки, поскольку с помощью особых приемов определяется победитель и побежденный, как правило, иерархические отношения устанавливаются без применения жестокости. Благодаря этому собаки могут сосуществовать, четко соблюдая отношения превосходства и подчиненности.
Различным стадиям агрессивности среди собак отвечают соответствующие формы поведения, в том числе определенные движения тела, вздыбливание шерсти, выражение морды, положение хвоста.
На основе наблюдений за поведением собак в сообществе Лоренц вывел понятие подчиненности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33