https://www.dushevoi.ru/ 

 

Против Нагорняка и следователей его группы мигом возбудили уголовное дело о «нарушениях законности», они были изгнаны из прокуратуры. Расследование преступлений Бровина и других соратников по «золотому делу» передали следователю по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР В. Галкину. От беседы с ним у Соломенцева осталось приятное впечатление: пожелания начальства тот понимал с полуслова. И впрямь, через полгода от «золотого дела» даже пыли не осталось: все материалы разбросали по разным архивам, а Бровина в назидание другим осудили: дабы не болтал лишнего…
В том же 1987 году пришлось ударить по рукам и не в меру прытким товарищам с Украины. Прокурор Одесской области В. Зимарин и некоторые его коллеги из МВД и КГБ, похоже, поверили в перестройку, начали всерьёз вести борьбу с коррупцией. Особенно разворошили службу ОБХСС, от работников которой потянулись преступные нити на более высокие этажи власти. Арестовали начальника ОБХСС Одессы А. Малышева, а ведь того с детских лет опекал сам Гейдар Алиев. Одним словом, пришлось вмешаться. Прокуроров, следователей, оперативников поувольняли, Малышева освободили и восстановили в прежней должности, дело о коррупции прекратили. А с помощью «Литературной газеты» так расписали «преследования» Малышева и других мздоимцев, – аж слезу прошибало. В завершение в январе 1988 года провели заседание КПК по этому делу и раструбили о том во многих газетах: пусть все знают, что КПК твёрдо стоит на страже соцзаконности и никому не позволит её нарушить, преследовать честных коммунистов-руководителей!
Много подобных «заслуг» было на счету у Председателя КПК, и тем не менее Соломенцев начал чувствовать, что его положение стало пошатываться. Уже отчётливо прослеживалась линия Горбачёва на постепенную замену всех тех, кто помогал ему прийти к власти, на более молодых, гибких, изворотливых, более преданных ему лично. Он видел, что всё большую силу набирали Лукьянов, Разумовский и другие функционеры их типа…
В президиуме XIX партконференции он и А. Громыко были самыми старшими не только по возрасту (75 и 79 лет), но и по стажу пребывания в Политбюро. Нет, вовсе не случайно именно в их адрес на партконференции звучит критика с партийных низов. Соломенцеву, опытному аппаратчику, этот приём был хорошо известен: звучал сигнал того, что уже готовится замена.
А тут ещё некстати этот скандал с делегатами-взяточниками. Правда, товарищи по партии Разумовский и Сухарев пришли на помощь, бодро солгав конференции, что уголовные дела в отношении каких-либо делегатов не возбуждались, достоверной информацией о взяточничестве этих лиц ни ЦК КПСС, ни прокуратура не располагает. После чего было принято решение поручить КПК и прокуратуре разобраться во всей этой истории. Но Соломенцев хорошо понимал, что в зависимости от дальнейших событий эта ситуация может ускорить его отставку. Да и в условиях гласности работать он не привык. Прежде он бы выполнил поручение конференции в два счёта по уже отработанной методике: следственную группу бы разогнали, дело похоронили и всё было бы шито-крыто. А когда к скандалу приковано всеобщее внимание и любой его шаг может стать достоянием общественности? Ох, и времена пошли…
Соломенцев предложил Сухареву ещё раз тщательно проверить материалы уголовного дела в отношении делегатов конференции, а также Усманходжаева и Салимова и представить в КПК подробное заключение. В свою очередь Генеральный прокурор поручил эту работу группе подчинённых прокуроров. После тщательной проверки были подготовлены заключения в отношении Усманходжаева, Салимова и делегатов XIX партконференции Могильниченко, Смирнова, Джаббарова, Раджабова. 13 июля 1988 года эти шесть заключений за подписью Сухарева были направлены Соломенцеву. В документах отмечалось, что Усманходжаевым получено взяток на 2 миллиона рублей, Салимовым на 497 000 рублей, Смирновым – на 376 000 рублей, Могильниченко – на 90 000 рублей, Джаббаровым – на 77 000 рублей, Раджабовым – на 38 000 рублей, а также о фактах дачи ими взяток другим должностным лицам. В отношении Смирнова Генеральный прокурор отметил, что география его преступной деятельности не ограничивалась одним Узбекистаном: «…Прокуратурой Союза ССР расследуется и уголовное дело о взяточничестве некоторых должностных лиц Таджикской ССР. По этому делу с 14 марта 1988 года содержится под стражей и бывший первый секретарь Кулябского обкома КП Таджикистана С. Хасанов. В своих письменных заявлениях и на допросах он сообщил о многочисленных фактах получения взяток, а также о даче взяток вышестоящим работникам, в том числе и Смирнову. Он пояснил, что летом 1980-1981 годов вручил Смирнову взятку в размере 5 000 руб. В действиях Смирнова содержится состав преступлений, предусмотренных ст.ст. 173 УК РСФСР, 152 УК Узбекской ССР, 186 УК Таджикской ССР».
Все заключения Сухарев завершил традиционной для того времени фразой: «Сообщается в порядке информации и решения вопроса о привлечении к партийной и уголовной ответственности».
Как же отреагировало высшее руководство на очередную информацию прокуратуры о взяточничестве Смирнова и других функционеров? В своей обычной манере. Уже 20 июля 1988 года, спустя неделю после того, как эти документы легли на стол Соломенцева, в «Правде» была опубликована информация ТАСС: «Для участия в работе XI съезда Компартии Эквадора из Москвы в Кито выехала делегация КПСС во главе с кандидатом в члены ЦК КПСС, вторым секретарём ЦК Компартии Молдавии В. И. Смирновым». Поделившись ценным опытом с коммунистами Эквадора, Виктор Ильич благополучно вернулся в Кишинёв, где продолжал руководство республикой. Напрасно переживали на партконференции и другие взяточники. Гром не грянул, всё осталось по-прежнему. Джаббаров продолжал руководить Бухарской областью, Раджабов – Самаркандской, Салимов – Ташкентским институтом ирригации и механизации сельского хозяйства, а Могильниченко в ЦК КПСС занимался, как и прежде, подбором и расстановкой кадров по всей стране и одновременно, как секретарь парткома ЦК, направлял деятельность партячейки на Старой площади. Не у дел оставался лишь пенсионер Усманходжаев, обставляя пока две шикарные московские квартиры, которые ему выделили товарищи по партии и соучастники по взяткам.
Но мы не ослабляли натиск, используя прежде всего рычаги гласности. Выступили перед коллективами ТАСС, Гостелерадио СССР, ряда центральных газет. В начале августа 1988 года в телепрограмме «Взгляд» сообщили, как после конференции уже дважды проверялись материалы дела, но вывод один и тот же: имеются все основания для привлечения ряда делегатов конференции к уголовной ответственности. Кстати, это было последним нашим выступлением в этой популярной программе: вплоть до закрытия самого «Взгляда» вход туда нам был запрещён по распоряжению из ЦК.
В эти же бурные летние дни состоялась встреча руководителя следственной группы с Лукьяновым. Инициативу проявили мы. Анатолий Иванович прежде избегал всяческих личных контактов с нами, но на сей раз согласился и назначил время. Но принял только одного Гдляна. Беседовали более полутора часов. Фактически в очередной раз прояснилась позиция. Анатолий Иванович в совершенстве владел искусством использовать и кнут, и пряник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
 https://sdvk.ru/Kuhonnie_moyki/uglovye/ 

 onix плитка