Отряд вернулся, не встретив ничего необычного, и охотников, казалось, не беспокоило ни одно из соображений, о которых так серьезно и недвусмысленно рассуждал вернувшийся раньше их. Напротив, каждому было что рассказать безмятежно и даже пройдясь на счет неудачливого сотоварища, а подчас ради того, чтобы все узнали о его личной сноровке охотника. Опоздание приписали, как обычно объясняют подобные опоздания, дальности расстояния и соблазну необычайно успешной охоты. Поскольку аппетит тех, кто провел весь день за возбуждающим занятием, был острым, а еда соблазнительной, первые полчаса прошли быстро, как обычно проходят такие полчаса, в словоохотливых описаниях личных подвигов и того, как едва удалось уйти оленям, которые, не будь фортуна переменчива, фигурировали бы ныне в качестве трофеев поразившей их меткой руки. Только после того, как личное тщеславие было достаточно удовлетворено и особый аппетит жителя пограничья утолен до предела, охотники принялись оглядываться вокруг уже не столь возбужденно и обсуждать события дня с надлежащим спокойствием и рассудительностью, более приличествующими их обычному самообладанию.
— Мы пропустили звук твоей раковины, бродяга Дадли, потому что оказались в глубокой лощине горы, — сказал Контент, воспользовавшись паузой в разговоре, — с того времени ничей глаз или слух не мог уловить следов твоих передвижений, пока мы не встретили тебя у задних ворот, где ты устроился, словно шпион на посту.
Лицо, к которому он обратился, никоим образом не принимало участия в общем веселье. Пока прочие наедались вволю или присоединялись к безобидным шуткам, способным срываться с губ даже людей столь сдержанных, как его сотоварищи, Ибен Дадли едва притронулся к пище. И ни один мускул на его жестком лице не расслабился в улыбке. Серьезность и молчаливость, необычные для человека, так мало привыкшего обнаруживать оба эти качества, не замедлили привлечь внимание. Все посчитали случайностью то, что он вернулся с охоты с пустыми руками, и теперь, когда человек, облеченный властью, нашел момент подходящим, чтобы придать такое направление разговору, воображаемому виновнику не позволили ускользнуть безнаказанно.
— Нашему мяснику маловато работы с добычей нынешнего дня, — заметил один из молодых людей, — в качестве наказания за то, что он отлучился со скотобойни, его надо заставить отправиться на холм и принести двух оленей, что свисают с молодого клена возле питьевого источника. Наше мясо так или иначе должно пройти через его руки, а не то в нем будет недоставать вкуса.
— С тех пор, как почил отбившийся баран, покупатели Ибена в недоумении, — добавил другой, — парень упал духом и похож на человека, готового уступить свое ремесло первому встречному, который того пожелает.
— Люди спешат отведать настоящего барана, а не стойлового валуха, — поддержал третий, — а потому спрос стал падать накануне этой охоты. Несомненно, благодаря этому он обеспечит поставку в полном объеме для всякого, кто готов поискать оленины в его хлеву.
Руфь заметила, как омрачилось лицо ее мужа при этих намеках на событие, которое, как всегда казалось, он хотел позабыть. И она вмешалась, чтобы вернуть мысли слушателей к вещам, более подходящим для обсуждения.
— Как это так! — воскликнула она поспешно. — Разве отважный Дадли утратил хоть что-то из своего мастерства? Я никогда не рассчитывала с большей уверенностью на обильный стол, чем когда его посылали на холмы за жирным оленем или нежной индейкой. Меня бы очень опечалило известие, что ему начинает недоставать охотничьей сноровки.
— Парень становится меланхоликом из-за пресыщения, — пробормотал своенравный голос среди занятых посудой в отдаленной части комнаты. — Он занимается своим делом в одиночку, чтобы никто не узнал о его неудаче. Я думаю, он был бы рад отправиться за океан, чтобы заделаться солдатом.
До той минуты объект этих веселых нападок слушал, как человек, слишком уверенный в своей устоявшейся репутации, чтобы почувствовать себя задетым, но при звуке голоса последней из говоривших он сгреб в ладонь заросшую щеку, и когда устремил упрекающий и раздраженный взгляд в глаза уже наполовину раскаявшейся Фейс, к нему вернулся весь его природный нрав.
— Может, моя сноровка и изменила мне и мне нравится быть одному больше, чем чтобы мне досаждала компания тех, кого легко назвать по имени, не имея в виду храбрецов, что скачут взад и вперед по колонии, вбивая злонамеренные мнения в мысли дочерей порядочных людей; но почему Ибен Дадли должен выносить все мелкие стрелы ваших насмешек, когда есть другой, кто, похоже, отбился еще дальше от вашей тропы, чем он?
Все взоры обратились друг на друга, и каждый из молодых людей старался по беглым взглядам прочесть на лицах остальных, кем мог быть этот отсутствующий. Молодые жители пограничья качали головами, узнавая черты каждого хорошо знакомого лица, и общее восклицание протеста было готово сорваться с их губ, когда Руфь воскликнула:
— Правда: нет индейца!
Столь постоянным было ожидание опасности со стороны дикарей в сердцах тех, кто обитал на этой открытой границе, что при этих словах все вскочили на ноги во внезапном и общем порыве, и каждый стал оглядываться вокруг себя с изумлением, немного смахивавшим на смятение.
— Мальчик был с нами, когда мы покидали лес, — заявил Контент после минуты мертвой тишины. — Я похвалил его за активность и умение находить тайные места оленей, хотя не думаю, что он понял мои слова.
— И не будь грешно приводить столь весомое свидетельство по такому ничтожному поводу, я бы поклялся на Библии, что он был возле меня, когда мы вошли в сад, — добавил Рейбен Ринг, человек, славившийся в этой небольшой общине своей наблюдательностью.
— А я готов поклясться или сделать заявление любого рода, по закону или по совести, что он не вошел в задние ворота, когда я открыл их собственной рукой, — возразил Ибен Дадли. — Я пересчитал весь отряд, пока вы проходили, и совершенно уверен, что краснокожий не входил.
— Ты можешь рассказать нам что-нибудь насчет парня? — спросила Руфь, немедленно ощутив тревогу за человека, который так долго пользовался ее заботами и давал пищу ее воображению.
— Ничего. Я не встречался с ним с самого рассвета. Я не видел живого человеческого лица с того времени, правда, если не считать какого-то таинственного существа, которое я встретил в лесу, если его можно так назвать.
Манера, в какой говорил этот житель леса, была слишком серьезной и слишком естественной, чтобы не настроить и слушателей на серьезный лад. К тому же появление Пуританина как раз в этот момент помогло умерить чрезмерную веселость молодых людей, потому что, когда он вошел, более глубокое и общее выражение любопытства явственно отразилось на лицах всех присутствующих. Контент выждал минуту в уважительном молчании, пока его отец медленно шел сквозь людской крут, а затем приготовился продолжить разбор дела, которое начинало приобретать характер события, заслуживающего расследования.
ГЛАВА IX
— Минувшей ночью,
Когда вон та звезда, левей Полярной,
Пришла светить той области небес,
Где блещет и теперь, Марцелл и я,
Едва пробило час…
— Тсс, замолчи; смотри, вот он опять!
«Гамлет»
Наш долг как правдивых летописцев событий, отраженных в этой непритязательной легенде, не скрывать любые обстоятельства, которые могут пролить необходимый свет на ее перипетии, и любое мнение, которое может способствовать лучшему знакомству читателя с характерами действующих лиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142