Огромной заслуги! Погоди, дай подумать. Выходит, он вывел его на пана Джонатана. Я говорю об Ушастом, поручик давно за ним следит, и теперь вот он вывел его на своего сообщника, пана Джонатана, И свободно мог вывести, скажем, на Попрыгуна… Яночка остановилась как вкопанная. Этот дурацкий допрос выбил из головы главное.
— Ведь мы так и не знаем, встречался ли Ушастый с Попрыгуном. А мог запросто. Пока все сидели в засаде здесь, у магазина. Ведь и в самом деле все торчали — и мы, и милиция, и даже пан Джонатан. Надо непременно узнать!
— Как узнаешь теперь?
— А Хабр на что?
— Поздно уже…
— Если идти по следу, до завтра оставлять нельзя. Ничего, разве что на ужин опоздаем. Хабра пришлось несколько раз провести от магазина до места парковки тёмно-синего «фиата». Разъяснить, что дело не в пане Джонатане, а в другом объекте с крысиной мордой.
Определив для себя, за кем следовать, Хабр уверенно пошёл по следу Ушастого.
* * *
Поздно вечером, уже лёжа в постелях, Павлик и Яночка могли подвести итоги этого богатого событиями дня.
— Итак, сегодня они не встретились, — рассуждал Павлик. — Ушастый явно кого-то искал, в трёх домах побывал, в какую-то сараюшку заглянул. А Попрыгун прямо с пляжа отправился на базу отдыха и уже не выходил из дому.
— Возьми-ка лист бумаги и запиши все это, не то запутаемся, — посоветовала обстоятельная сестра. — Ведь чем больше у нас данных, тем больше всё запутывается. Первое: кладбище. Думаю, там они несколько дней не работали, приступят в лучшем случае только завтра. Хотели сегодня начать да не смогли друг другу сообщить. Записал? Это первое.
— Второе — две одинаковые машины, — сказал Павлик и тут же записал этот важный пункт.
— И надо бы установить, чем они отличаются чем занимается каждая. Но вот как это сделать? Даже протекторы на колёсах у них одинаковые.
Павлик внёс предложение:
— Можно колёса одной из них облить чем-нибудь вонючим, тогда Хабр проследит её путь и нам расскажет. Помнишь, он когда-то по запаху маминого одеколона точно определил…
— Помню, отцу тогда от мамы нагорело. Это когда он её одеколоном облил колёса нашей машины.
Помолчали, раздумывая, что бы такое придумать на этот раз, какойнибудь нетипичный запах, чтобы не затруднять Хабру и без того непростую задачу.
Придумала, конечно Яночка.
— Знаю! — воскликнула она. — У мамы есть миндальное молочко… или масло, точно не помню, для загара. Импортное, она неоднократно с гордостью это подчёркивала, ни у кого такого нет. Воняет по-страшному!
— Клево! — обрадовался брат. — То, что надо. Да ты не беспокойся, немножко выльем, Хабру и малости хватит. И маме останется. Так на чём мы остановились?
— На машинах. Значит, с ними тоже решили.
— Теперь пиши третье. Милиция установила наблюдение за Ушастым и паном Джонатаном. Не нравится мне это, пана Джонатана я уважаю. Он в принципе порядочный человек…
— Ещё какой порядочный! — согласился брат. — Вон как дал прикурить этой крысиной морде! И слышала — не хотел им чего-то показать. А это наверняка нужная могила, что же ещё?
— Я тоже думаю — он знает, в какой могиле спрятаны документы, и изза этого они приняли его в свою шайку, но потом он не захотел им показать могилу, и теперь они его из шайки выгоняют. Надо будет как-то его перед властями оправдать. Ну пусть не совсем, но хотя бы частично.
— Четвёртое. Нам теперь ни за что нельзя появляться на границе, — сказал Павлик. — У них тоже есть собаки.
— А пятое — нам надо собирать доказательства, — заявила Яночка.
— Какие ещё доказательства? — не понял Павлик.
— Разные. Милиции всегда нужны доказательства. Сам подумай, если они всё-таки найдут документы, а мы их у них отберём и отнесём поручику, то обязательно должны быть доказательства: где найдено, кем найдено, кто копал и когда. Иначе может на нас подумать.
Павлик почесал в затылке.
— Ты права. Только этого нам не хватало! Ну да ладно, что-нибудь придумаем. Не кажется тебе, что мы только и знаем, как сами себе работку подкидываем?
* * *
За обедом пани Кристина была очень расстроена.
— Понятия не имею, куда запропастилось масло для загара! — жаловалась она. — Всё время ношу его в сумке, не могло же выпрыгнуть? И дыры в сумке нет, не выскочило. А не поможет ли Хабр его найти?
Её супруг, похоже, не был очень уж огорчён пропажей иностранной косметики.
— Очень надеюсь, что его кто-то украл! — мечтательно произнёс он. — Так воняло — сил нет!
Вот так всегда. У неё такие неприятности, а мужу хоть бы что! И пани Кристина, стараясь держать себя, холодно заметила:
— Возможно, у него был несколько э… э… интенсивный запах, зато как способствовал загоранию!
— Ну что ты так расстраиваешься? — не понимал муж. — У тебя же с собой ещё с дюжину флаконов.
— Но то было самое лучшее. И такого здесь не достать. Моника его из Франции привезла.
Павлик попытался успокоить маму.
— Не переживай, никуда оно не делось, найдётся. Наверняка гденибудь возле нашего грайдола в песке лежит. Хабр найдёт.
— Тогда сразу же после обеда идём на пляж! — оживилась пани Кристина.
— Ладно, — без энтузиазма согласился отец. — Можем вернуться на пляж.
— Да мы и без вас обойдёмся, — великодушно предложила дочка. — Вот поедим и сразу отправимся. Дашь Хабру понюхать твой купальник.
— Прекрасно! — обрадовалась мама. — Вот мой купальник. Хорошо, что я ещё не успела его сполоснуть. А где пёс? А если выяснится, что масло кто-то украл, с помощью Хабра найдите вора и отнимите у него! С помощью Хабра!
— Крыся! — урезонивал пани Кристину муж. — Ну чему ты учишь детей?
— Да не беспокойся, папочка! Мы не станем биться с вором. Придумаем какую-нибудь хитрость.
— Или хитростью приведите вора к отцу. Раз он такой умный, пусть сам и отбирает. И сразу же отправляйтесь!
Павлик и Яночка быстренько покончили с обедом и выбежали из дома. И как вкопанные остановились на крыльце. У ворот гаража лежала милицейская овчарка, рядом стоял милицейский мотоцикл. Не сговариваясь брат с сестрой прямиком направились к гаражу. Из распахнутых ворот доносились голоса. Очень хотелось немного послушать, о чём там говорят, но прежде чем они подкрались к гаражу, из него вышел поручик. Пришлось сделать вид — у них в гараже совершенно неотложное дело.
Продолжая что-то говорить, поручик взглянул на детей и повернулся к своему невидимому собеседнику. Выяснилось, там не один собеседник, а целых трое. Пан Джонатан, его жена Ванда и её отец пан Любанский починяли сети.
— Ведь это же уму непостижимо, сколько всего способны потерять люди! — жаловался хозяевам поручик. — И сразу мчатся в милицию — ищите! И сразу в крик — ах, украли! Нет, я не отрицаю, кражи тоже случаются, особенно много их летом, ведь столько разного народа сюда приезжает, в том числе и воришки. И все равно половина жалоб напрасна — сами теряют.
— Тогда чего же вы всякую жалобу к сердцу принимаете? — сочувственно поинтересовался пан Джонатан. — Напрасный труд. Да и если украли, всех воришек не переловите. А вы всё время на посту, весь день в работе.
— Когда видят милицию, немного сдерживаются, — пояснил поручик. — Да и куда денешься, каждую жалобу приходится проверять.
— Так на художника тоже жалуются? — спросила пани Ванда.
— Нет, на него не жалуются. Но его мне назвали в качестве свидетеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65