Огромный чистый холл, окна в мелкую клетку за шторами в мелкую сетку… Старинная мебель норманнского стиля… Все это необычайно богато.
— Никогда не думала, что когда-нибудь попаду сюда! — шепчет Патриция.
К нам приближается дама, хорошо одетая, седеющая, сердечная, очкастая.
— Господа!
Она не задает вопросов. Просто нажимает кнопку, и возникает служанка. Ладненькая и аппетитненькая.
— Проведите этих господ в двадцать третий! — говорит хозяйка.
— Желаете что-нибудь выпить?
— Шампанское, — отвечаю я, играя свою роль.
— Сладкое?
— Сухое!
Обмениваясь этими прекрасными репликами, я фотографирую глазами топографию местности. Более того, я пропитываюсь атмосферой. Очень важно — чувствовать атмосферу!
Я устанавливаю, что особняк разделен на две части: эта — рабочая половина, она побольше. И еще есть крыло, предназначенное для владельцев и служащих. Ставлю Биг Бен против Бим Бома, маленькие друзья, которых я ищу, обитают во второй половине. Меарист поступил правильно, предупредив меня, что его сообщники — друзья трактирщика.
У дамы-приемщицы легкий центрально-европейский акцент, что говорит мне о многом.
— Вы расплатитесь сейчас? — спрашивает она.
— А как же!
Она возвращается к кассе, скромно расположенной в глубине холла за гигантскими филодендронами.
— Сто ф! — говорит она.
Я говорю себе, что молчание стоит дороговато в наши дни и шампанское тоже. Я плачу, и служанка ведет нас наверх.
* * *
Апартаменты стоят путешествия. Если бы Мишлин обставлял жилище подобного типа, то в нем стояла бы кровать на четыре лошадки. Все обито цветастым кретоном и обставлено с роскошью. Все радует глаз, все звуконепроницаемое, все симпатично.
Патриция кладет свою сумочку на низкий столик. Она разрумянилась от волнения.
— Что делают в подобных случаях? — спрашивает она голосом, в котором слышна неуверенность. Я улыбаюсь.
— Ну, я думаю, целуют даму. Усаживают ее на канапе, вот сюда.
Говорят, что с такой страстью мечтали об этой минуте, что все это похоже на сон. Замечают, что здесь душно, и советуют быть как у себя дома.
Она смеется.
— Кажется, вы хорошо осведомлены.
— Я читал об этом в романах!
— Забавные книги вы читаете!
Тук-тук в дверь. Это возвращается служанка с серебряным ведерком, из которого выныривает золотистая головка пузыря.
— За вами поухаживать? — спрашивает она.
— Нет, мы предпочитаем его хорошо охлажденным.
Я сую ей тысчонку старыми, которая мгновенно исчезает.
— У вас прелестно, — говорю я. — Как давно я здесь не был!
Она улыбается мне.
— О! Да…
— Новый владелец, да?
— Да, в прошлом году…
— Как зовут этого нового?
— Пабст!
— Он сейчас здесь?
— Да, но у него люди…
Разговаривая, я отпускаю маленькие шаловливые поцелуйчики в чудную шейку Патриции, чтобы сбить с толку служанку. Так как я больше не задаю вопросов, она скромно удаляется.
— Итак, что вы сейчас собираетесь делать? — спрашивает моя спутница.
— Подождать полчаса, чтобы дать время моим коллегам занять исходную позицию.
— А потом?
— А потом вдохновение будет диктовать мои действия, мой милый друг…
Я подхожу к стеклу, чтобы поднять занавеску. Окно выходит на эспланаду. Передо мной панорама парка, бульвара и прилегающих улиц.
Патриция садится на диван.
— У вас необыкновенная профессия, — говорит она. Я оборачиваюсь. Она положила ногу на ногу так высоко, что я оказался на грани инфаркта. Ее светлый взгляд подернут томной вуалью. По всей видимости, она поддалась сладострастной атмосфере комнаты.
Для приличия я сличаю содержимое бутылки.
— Глоток шампанского, мой друг?
— Вы принимаете свою роль всерьез! — щебечет она. Мы пьем, стараясь не смотреть друг другу в глаза.
— Это правда, что вы отбивали всех подружек у Людо? — спрашивает она, заставляя испустить надлежащий смешок.
— Это правда, впрочем, мне стыдно за это!
— Бедняжка Людо! Вы знаете, что он на вас совсем не сердится?
Наоборот, он находит это забавным.
— У него очень добрая душа…
Зато у его жены — гром и молния, думаю я! Она откидывается на гору подушек.
— Вы очень обольстительны, правда, — шепчет она, — даже с этими смешными усами.
Ну что вы от меня хотите, когда я слышу призыв, будь то для игры в белот или в частную жизнь, я отвечаю. И самый лучший ответ, который мог дать этой светловолосой подстрекательнице, это сыграть для нее Вальс конькобежцев. Она меня отталкивает как раз настолько, чтобы придать пикантность сцене.
— Вы — демон! — хрипит она, обвивая руками мою шею. Я говорю себе, что если Людо никогда не выигрывал в Лотерею, для него пришло время срочно купить билет.
Глава 18
Что называется, взять реванш

(продолжение и конец)
— Мы неблагоразумны!
Я полностью согласен с Патрицией, поэтому оставляю ее, чтобы выглянуть в окно. На этот раз фургоны на месте. Пора действовать.
Небольшая разминка привела меня в состояние боевой готовности. Я в замечательной форме!
— Послушайте, мой ангел! — говорю я своей партнерше. Но ей трудно сосредоточиться. За двадцать минут я представил реферат моих фирменных блюд, который ее ошеломил. Она по праву отведала “ракету на орбите”, “соло на гитаре”, “плодородные холмы виноградной лозы”, “новый птенчик Лярусса в цветах”.
— Патриция!
— Да?
Она протягивает мне губы. Я принимаю их.
— Откройте настежь ваши нежные ушки.
— Готово.
— Теперь слушайте. Я сейчас выйду. Когда я уйду, вы запретесь на засов. Подождите пять минут, потом привяжите этот платок к ручке окна, понятно?
— Понятно! Берегите себя, мой милый, — нашептывает она.
— Как зеницу ваших очей, — отвечаю я ей, как донжуан.
* * *
Администраторша погружена в книгу, когда я скатываюсь с лестницы.
Она поднимает на меня удивленные глаза.
— Это невообразимо! — гневно кричу я.
— Что происходит, мсье?
— Я хочу видеть вашего занятого директора! Клопы в таком заведении — это недопустимо!
— Что вы тут говорите?
— Три клопа, мадам! Моей спутнице чуть не стало дурно! А я в каком положении! Ей-Богу, это вам так не пройдет!
Она в растерянности и только умоляюще делает “Тес! Тише!” — на что я не обращаю внимания.
— Несколько лет назад я уже захаживал сюда. Это было серьезное заведение. Я уехал за границу и вот, по возвращении, нахожу вонючий притон!
— Но, мсье! — негодует мамаша. — Но, мсье!
— Мсье больше нет! Я хочу говорить с директором! Пойдите и скажите ему, что у меня есть для него новости! Самый большой позор в моей жизни! Я привожу даму из высшего общества, потратив столько сил на то, чтобы она решилась! И что же мы видим, открыв совещание в простынях?!
— Тише! Тише! — снова умоляет старушка.
— Клопы! — ору я. — Клопы, как в последнем портовом борделе! Хорошо что еще не лобковые вши, мадам? А?
— Подождите! — уступает служащая. — Я извещу мсье Пабста!
Она направляется в сторону сада. Я жду, пока она скроется, и следую за ней. Вот я в хозяйской столовой. В глубине еще одна дверь… Я бегу к ней… Деревянная лестница, более скромная, чем в холле, скрипит под ногами дамы… Я прячусь под лестницей. Проходит немного времени.
Затем по ней начинают спускаться две персоны: дама в фиолетовом и какой-то тип, высокий, лысый и бледный; оба болтают на незнакомом языке. Я секу на свои тикалки. Патриция как раз сейчас завязывает на окне сопливчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31