– Мы отвезем тело в морг, шериф, и подробно осмотрим. Я думаю, сейчас вполне уверенно можно сказать, что этот мужчина, перенес долгие и мучительные побои. Смерть, возможно, произошла, от сильного удара по голове. По степени окоченения мы можем утвержать, что смерть наступила десять—пятнадцать часов назад. Безусловно, я смогу вам сообщить все подробности после вскрытия.
– Вы можете сказать, когда это произойдет?
– Через сорок восемь часов, может быть, чуть больше. Нам надо делать анализ его зубов?
– Что?
– Анализ зубов. – Лумис содрал с рук перчатки, скатал их и засунул обратно в сумку. – Так как тело без одежды и документов, нам понадобится анализ его зубов.
– Нет, я знаю, кто это.
– Ну, тогда ладно…– он поглядел, как его помощники спускаются по откосу с толстым пластиковым мешком и носилками. Прежде чем он заговорил снова, они услышали визг тормозов на дороге. Кэм не обратил на него внимания, доверяя Баду спровадить любого зеваку прочь. Затем он узнал голос, который требовательно, в ужасе кричал: – Что это значит? Кэм там внизу?
Ноги Клер почти подогнулись. Вся кровь ушла от ее лица, когда она заметила санитарную машину. – О Боже, о Боже мой, что случилось? – Она рванулась вперед, и Бад едва успел схватить ее за руку, и загородить путь.
– Тебе туда нельзя. Клер. Тебе туда не надо. Поверь мне.
– Нет. – Ужасные, безжалостные картины замелькали перед ее глазами. Она увидела своего отца, распростершегося во дворике. И теперь Кэм. – Нет, только не Кэм. Я хочу его увидеть. Черт вас возьми, я хочу его увидеть. – Она пробила себе дорогу, отпихнув Бада в сторону. Совершив слепой рывок вперед она скатилась с пригорка прямо в руки Кэма. – Ты что очумела, что ли?
– Ты. – Она подняла дрожащие руки к его лицу, с силой прикладывая пальцы. На нем были синяки, старые синяки, но он был жив и здоров. – Я думала… Ты в порядке? Ты в порядке?
– Я отлично. Дуй наверх, на дорогу. – Он развернул ее так, чтобы она не увидела сцены внизу, затем подтолкнул в плечо. – Мне казалось, что я просил тебя сдерживать людей, – накинулся он на Бада.
– Это не его вина. – Она прижала руку ко рту и попыталась вернуть себе хладнокровие. – Я от него сбежала.
– А теперь вы можете вместе идти отсюда, забирайся в машину и уезжай домой.
– Но я…
Его глаза сверкнули, жестко и ярко. – Это тебя не касается, и у меня нет времени держать тебя за руку.
– Хорошо. – Она отошла от него, но адреналин скоро иссяк и она бессильно уткнулась в капот машины.
– Черт возьми, Клер, я же сказал, – у меня нет на это времени. – Все о чем он думал – это увести ее подальше, пока тело не начали поднимать наверх. Он подошел к ней, взял за руку и подтолкнул к месту водителя.
– Отстань, – она вырвалась, разозлившись на себя за то, что чуть не разревелась.
– Эй, – он сначала поглядел поверх ее головы, а потом нахмурился, заметив влажный блеск в ее глазах. – Что все это значит?
– Я думала, это ты, – оттолкнув его руку, она нащупала замок на двери. – Я не знаю, почему меня встревожило то, что ты возможно лежишь внизу, раненный или мертвый, но какие-то идиотские причины, наверное, были.
Он со свистом выдохнул воздух сквозь зубы. – Извини.
Ей удалось дернуть ручку и открыть дверь, но он просто захлопнул ее снова. – Черт, Клер, прости меня. Иди сюда. – Он подтолкнул ее к себе, не замечая сопротивления. – Не мучай меня, Худышка. У меня был жуткий день, – когда она чуть-чуть смягчилась, он прижался губами к ее волосам, вдыхая их чистый запах после прогорклого запаха смерти. – Извини.
Она пожала плечами, зная, что это движение ей плохо удается. – Забудь.
– Ты беспокоилась обо мне.
– Это было минутное безумие. Оно прошло. – Но ее руки уже зажали его в крепком объятии. Она пообещала себе, что подумает о своем поведении позже. А сейчас, ей надо успокоиться. – Что здесь случилось?
– Не теперь, глядя поверх ее головы он увидел, как санитары с трудом преодолевают откос вместе со своей отвратительной ношей. – Езжай домой, Клер.
– Я не собиралась совать нос в официальные дела, – начала она. Когда она взялась за ручку дверцы, то обернулась собираясь извиниться перед Бадом. Она увидела толстый пластиковый черный мешок. – Кто это? – прошептала она.
– Бифф.
Медленно она повернулась и посмотрела на Кэма. – Что случилось?
Его взгляд теперь не был раздраженным, но ровным и далеким. – Нам еще не все известно.
Она положила свою руку на его. – Я не знаю, что сказать тебе. Как ты собираешься сейчас поступить?
– Сейчас? – он потер рукой лицо. – Теперь я поеду на ферму и скажу матери, что он умер.
– Я поеду с тобой.
– Нет, я не хочу…
– Может ты и не хочешь, но твоей матери может понадобиться поддержка другой женщины. – Она вспомнила свою собственную мать, когда та пришла с веселой вечеринки у друзей и обнаружила санитарную машину у подъезда, толпу людей на лужайке и своего мужа в мешке. – Я знаю, что это такое, Кэм. – Не дожидаясь согласия, она проскользнула в машину. – Я поеду за тобой.
ГЛАВА 9
Ферма, на которой вырос Кэм, мало изменилась за тридцать лет. Кое в чем она даже сохраняла некоторое очарование тех лет, когда его отец был жив. Пятнистые коровы все еще паслись на кочковатой земле за сараем и доильной. Холмистое поле сена слегка волновалось от легкого весеннего ветра. Красные род-айлендские цыплята клевали зерно и попискивали за своей оградой.
Шаткий трехэтажный дом украшало широкое крыльцо и узкое окно. Краска потемнела и отслаивалась. Немало оконных стекол были с трещинами, а на крыше во многих местах не хватало кровельной дранки. Бифф не любил раскошеливаться на что-то, что не обещало выгоды, за исключением пива или шлюх. Кэм вспомнил, что он давал своей матери денег на гравий два месяца назад. Он представил, как она получает деньги по чеку, а затем передает их Биффу.
Он знал, что ее огород позади дома был засажен и тщательно выполот. Но не было цветов на клумбах, которые она когда-то очень лелеяла. Они были полны знахарской травы и виноградными лозами на подпорках.
Он вспомнил один день, очень похожий на этот, когда ему было лет пять или шесть – он сидел рядом с ней на земле, а она взрыхляла землю для анютиных глазок. Она пела тогда.
Как часто с тех пор он слышал ее пение?
Он припарковал машину на тропинке с почтенного возраста «Бьюиком» матери и ржавым пикапом. Блестящего новенького кадилака Биффа нигде не было видно. Он молча подождал, пока Клер присоединится к нему. Она взяла его за руку, и прежде чем они начали взбираться по просевшим ступенькам крыльца, быстро пожала ее.
Он постучал, и это ее удивило. Она не могла себе представить, что надо стучаться в дом, в котором выросла и в котором еще живет твоя мать. Она задумалась, придется ли ей стучаться в дом, в котором ее мать и Джерри будут жить, по возвращении из Европы. Мысль была болезненная, и она отогнала ее от себя.
Джейн Стоуки открыла дверь, вытирая влажную ладонь о фартук и щурясь от солнечного света. Она пополнела за последние десять лет. Кэм подумал, что теперь ее по фигуре можно называть матроной. Ее волосы, когда-то пышные и белокурые, приобрели скучный, нейтральный цвет. Она завивала их дважды в год у Бетти, расплачиваясь своими скудными деньгами. Но теперь они были зачесаны назад и скреплены двумя большими заколками.
Когда-то она была хорошенькой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121