Еще больше меня взволновала преподнесенная мне ветка оливы, срезанная с того дерева, под которым проповедовал Платон. Я храню ее как святыню».
После этого торжества он снова отправился путешествовать по стране. Он был в Коринфе, осмотрел храм Эскулапа в Эпидоре, Аргос и Микены, Олимпию и Дельфы — шеститысячная история этого города, его храмы, оракулы и овеянная славой оливковая роща привели Флеминга в восторг. Но в дневнике он записал только:
Осмотрел храм. Чудесно расположен... Видел руины там, где некогда находился оракул, и место в храме, которое позже занимала предсказательница. Был у фонтана, в котором люди мылись перед тем, как посоветоваться с оракулом. Посидел там и выпил кружку пива...
В Дельфах Флеминг попросил задержаться еще на день. «Снова побывал в храме. Во второй раз он оказался гораздо лучше». У камня, на котором некогда сидела Пифия, он попросил, чтобы ему описали, как она изрекала свои предсказания, потом вдруг сказал: «Дельфийский оракул...» Амалия не дала ему договорить. Показывая, как солнце, пробившееся сквозь тучу, озарило оливковую долину, она воскликнула: «Посмотрите, до чего это красиво!», но вспомнив, что она его перебила, спросила: «Вы что-то хотели сказать?» — «Нет, ничего», — ответил Флеминг.
Позднее он признался, что дельфийский оракул посоветовал ему жениться на его спутнице. «Это сделала ваша старая Пифия, восседавшая на камне и утверждавшая, что она мудрая! Она уже в свое время причинила немало вреда людям и продолжает это делать». Оракул попытался помочь застенчивому шотландцу высказаться, но какой-то другой бог из ревности воспротивился этому.
По возвращении в Афины Флеминг проделал в лаборатории при Евангелической больнице (той самой лаборатории, которой руководила доктор Вурека) серию опытов по фагоцитозу и опсоническому индексу. Он вел длительные научные беседы с профессором Якимоглу, а с Норой, его племянницей, серьезно говорил о ее куклах. В записной книжке, куда он заносил все значительные события дня, мы читаем: «Мэрула боится меня». И через два дня: «Теперь Мэрула настроена дружески». Мэруле, племяннице Амалии, было два года.
Флеминг получил приглашение на неофициальный обед с королем и королевой.
Дневник Флеминга.
В машине в летний дворец, к половине второго. Приняла королева Фредерика — привлекательная молодая женщина. Очень живая. Вскоре вошел и король. Аперитивы, потом обед. Нас было четверо: доктор Вурека, король, королева, Александр Флеминг. Разговор общий... Сидели до без четверти четыре. Подарил королеве культуру пенициллиума. Кажется, была обрадована.
Несколько дней он отдыхал на Родосе; после этого получил звание почетного гражданина Афин и ему вручили медаль города во время торжественной церемонии в ратуше, украшенной английскими и греческими знаменами. На этом закончилась чудесная поездка. Флеминг почувствовал здесь любовь простого народа, его осыпали почестями; он оценил горячую преданность своей спутницы. Именно благодаря ей эта поездка получилась такой приятной, такой замечательной. Десятого ноября Флемингу необходимо было уехать.
Вечером 9 ноября он пришел к Вурека, с тем чтобы у нее написать прощальные письма, поблагодарить всех за оказанный ему прием, собрать свои бумаги, навести порядок в своих записях. Амалия выглядела печальной и утомленной. Вдруг после этого напряженного месяца ею овладела усталость. Она подумала, что, возможно, никогда больше не увидит своего учителя, и испытала чувство мучительного одиночества. Они вдвоем поужинали в последний раз, провели этот вечер тихо и как-то грустно. Прощаясь с Амалией, Флеминг пробормотал какие-то невнятные слова, которые она не расслышала. Помолчав, он сказал:
— Вы мне ничего не ответили.
В полном изнеможении она проговорила:
— А вы что-то спросили?
Он ворчливо еле слышно пробормотал:
— Я вас просил выйти за меня замуж.
Она посмотрела на него непонимающими глазами, но постепенно в голове у нее прояснилось, и сказанное Флемингом дошло до ее сознания. Она ответила: «Да».
В записной книжке Флеминга 9 ноября 1952 года после нескольких чисто технических записей на отдельной строчке стоит одно только слово: «Да».
Флеминг вылетел из Афин 10 ноября. Он так и не смог поговорить с той, которая, произнеся это слово, стала его невестой. Все последнее утро к нему приходили прощаться врачи и студенты. В самолете он написал первое письмо своей будущей жене.
Из самолета. 10 ноября 1952 года.
Мы сейчас пролетели над последним греческим островом. Следующая страна, которую мы увидим, будет Италия. Моя поездка в Грецию была очень удачной благодаря моему гиду, моей спутнице, у которой повсюду друзья, и благодаря еще многому другому этот месяц стал для меня неповторимым. Я пищу красными чернилами, потому что на большой высоте обычные ручки текут. Подо мной синее море, но не такое синее, как в Греции.
Теперь вы вернетесь в Евангелическую больницу и попытаетесь нагнать потерянные тридцать три дня. Ваши молодые сотрудницы постараются скрасить для вас потерю вашего спутника. Очень приятно было побывать во всех этих местах вместе с вами. Возможно, мы еще что-нибудь вместе повидаем. Мне было также очень радостно увидеть сегодня утром вашу улыбку (извините за почерк, все время воздушные ямы). У вас была очень веселая улыбка, а вчера вечером вы были некоторое время грустной.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Последующие письма полны любви и беспокойства — Флеминг не имел никаких известий от Амалии. Она же, удивленная и взволнованная его лаконичным предложением выйти за него замуж, решила... прежде чем писать самой, дождаться письма от него.
17 ноября 1952 года.
Моя чародейка, моя милая чародейка, по-прежнему от вас нет писем... Неужели вы так скоро меня забыли. Вы кому-нибудь уже рассказали? Я — никому. Надо вместе решить, когда мы объявим об этом, и сделать это одновременно. Хотите, чтобы это произошло в Афинах? Если да, то сообщите мне, что нужно для этого предпринять... У нас мало времени. Первого февраля я уезжаю в Индию — вернусь первого апреля. Шестнадцатого апреля отъезд на Кубу... Возвращение десятого июня. Обдумайте.
Наконец он получил сразу два письма; беспокойство его улеглось, и он написал рассудительное, трезвое письмо, в котором предлагал, чтобы церемония произошла во второй половине июня 1953 года, после его возвращения с Кубы и из Соединенных Штатов.
Сэр Александр Флеминг — профессору и миссис Роджер Ли,
6 января 1953 года.
Дорогие друзья,
большое спасибо за ваше поздравление к рождеству... Двенадцатого мая мне предстоит прочесть лекцию в Бостоне, и я надеюсь задержаться там на день-два. Возможно, тогда я уже смогу вам представить свою жену, но прошу вас пока никому ничего не говорить. Пожалуй, поздновато я решил снова жениться, но мне думается, что это стоит сделать...
Он вылетел в Индию в начале 1953 года с группой медиков, среди них был француз — профессор Жорж Портман из Бордо, с которым Флеминг подружился. Попутчики сразу полюбили Флеминга. Им нравилась его простота, его шотландские шутки, его манера острить с невозмутимым лицом. Их поражала моложавость Флеминга. Все называли его просто Флем. Его спутников и в первую очередь его самого удивило преклонение, с которым встречали его толпы индийцев в Бомбее, а потом в Мадрасе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
После этого торжества он снова отправился путешествовать по стране. Он был в Коринфе, осмотрел храм Эскулапа в Эпидоре, Аргос и Микены, Олимпию и Дельфы — шеститысячная история этого города, его храмы, оракулы и овеянная славой оливковая роща привели Флеминга в восторг. Но в дневнике он записал только:
Осмотрел храм. Чудесно расположен... Видел руины там, где некогда находился оракул, и место в храме, которое позже занимала предсказательница. Был у фонтана, в котором люди мылись перед тем, как посоветоваться с оракулом. Посидел там и выпил кружку пива...
В Дельфах Флеминг попросил задержаться еще на день. «Снова побывал в храме. Во второй раз он оказался гораздо лучше». У камня, на котором некогда сидела Пифия, он попросил, чтобы ему описали, как она изрекала свои предсказания, потом вдруг сказал: «Дельфийский оракул...» Амалия не дала ему договорить. Показывая, как солнце, пробившееся сквозь тучу, озарило оливковую долину, она воскликнула: «Посмотрите, до чего это красиво!», но вспомнив, что она его перебила, спросила: «Вы что-то хотели сказать?» — «Нет, ничего», — ответил Флеминг.
Позднее он признался, что дельфийский оракул посоветовал ему жениться на его спутнице. «Это сделала ваша старая Пифия, восседавшая на камне и утверждавшая, что она мудрая! Она уже в свое время причинила немало вреда людям и продолжает это делать». Оракул попытался помочь застенчивому шотландцу высказаться, но какой-то другой бог из ревности воспротивился этому.
По возвращении в Афины Флеминг проделал в лаборатории при Евангелической больнице (той самой лаборатории, которой руководила доктор Вурека) серию опытов по фагоцитозу и опсоническому индексу. Он вел длительные научные беседы с профессором Якимоглу, а с Норой, его племянницей, серьезно говорил о ее куклах. В записной книжке, куда он заносил все значительные события дня, мы читаем: «Мэрула боится меня». И через два дня: «Теперь Мэрула настроена дружески». Мэруле, племяннице Амалии, было два года.
Флеминг получил приглашение на неофициальный обед с королем и королевой.
Дневник Флеминга.
В машине в летний дворец, к половине второго. Приняла королева Фредерика — привлекательная молодая женщина. Очень живая. Вскоре вошел и король. Аперитивы, потом обед. Нас было четверо: доктор Вурека, король, королева, Александр Флеминг. Разговор общий... Сидели до без четверти четыре. Подарил королеве культуру пенициллиума. Кажется, была обрадована.
Несколько дней он отдыхал на Родосе; после этого получил звание почетного гражданина Афин и ему вручили медаль города во время торжественной церемонии в ратуше, украшенной английскими и греческими знаменами. На этом закончилась чудесная поездка. Флеминг почувствовал здесь любовь простого народа, его осыпали почестями; он оценил горячую преданность своей спутницы. Именно благодаря ей эта поездка получилась такой приятной, такой замечательной. Десятого ноября Флемингу необходимо было уехать.
Вечером 9 ноября он пришел к Вурека, с тем чтобы у нее написать прощальные письма, поблагодарить всех за оказанный ему прием, собрать свои бумаги, навести порядок в своих записях. Амалия выглядела печальной и утомленной. Вдруг после этого напряженного месяца ею овладела усталость. Она подумала, что, возможно, никогда больше не увидит своего учителя, и испытала чувство мучительного одиночества. Они вдвоем поужинали в последний раз, провели этот вечер тихо и как-то грустно. Прощаясь с Амалией, Флеминг пробормотал какие-то невнятные слова, которые она не расслышала. Помолчав, он сказал:
— Вы мне ничего не ответили.
В полном изнеможении она проговорила:
— А вы что-то спросили?
Он ворчливо еле слышно пробормотал:
— Я вас просил выйти за меня замуж.
Она посмотрела на него непонимающими глазами, но постепенно в голове у нее прояснилось, и сказанное Флемингом дошло до ее сознания. Она ответила: «Да».
В записной книжке Флеминга 9 ноября 1952 года после нескольких чисто технических записей на отдельной строчке стоит одно только слово: «Да».
Флеминг вылетел из Афин 10 ноября. Он так и не смог поговорить с той, которая, произнеся это слово, стала его невестой. Все последнее утро к нему приходили прощаться врачи и студенты. В самолете он написал первое письмо своей будущей жене.
Из самолета. 10 ноября 1952 года.
Мы сейчас пролетели над последним греческим островом. Следующая страна, которую мы увидим, будет Италия. Моя поездка в Грецию была очень удачной благодаря моему гиду, моей спутнице, у которой повсюду друзья, и благодаря еще многому другому этот месяц стал для меня неповторимым. Я пищу красными чернилами, потому что на большой высоте обычные ручки текут. Подо мной синее море, но не такое синее, как в Греции.
Теперь вы вернетесь в Евангелическую больницу и попытаетесь нагнать потерянные тридцать три дня. Ваши молодые сотрудницы постараются скрасить для вас потерю вашего спутника. Очень приятно было побывать во всех этих местах вместе с вами. Возможно, мы еще что-нибудь вместе повидаем. Мне было также очень радостно увидеть сегодня утром вашу улыбку (извините за почерк, все время воздушные ямы). У вас была очень веселая улыбка, а вчера вечером вы были некоторое время грустной.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Последующие письма полны любви и беспокойства — Флеминг не имел никаких известий от Амалии. Она же, удивленная и взволнованная его лаконичным предложением выйти за него замуж, решила... прежде чем писать самой, дождаться письма от него.
17 ноября 1952 года.
Моя чародейка, моя милая чародейка, по-прежнему от вас нет писем... Неужели вы так скоро меня забыли. Вы кому-нибудь уже рассказали? Я — никому. Надо вместе решить, когда мы объявим об этом, и сделать это одновременно. Хотите, чтобы это произошло в Афинах? Если да, то сообщите мне, что нужно для этого предпринять... У нас мало времени. Первого февраля я уезжаю в Индию — вернусь первого апреля. Шестнадцатого апреля отъезд на Кубу... Возвращение десятого июня. Обдумайте.
Наконец он получил сразу два письма; беспокойство его улеглось, и он написал рассудительное, трезвое письмо, в котором предлагал, чтобы церемония произошла во второй половине июня 1953 года, после его возвращения с Кубы и из Соединенных Штатов.
Сэр Александр Флеминг — профессору и миссис Роджер Ли,
6 января 1953 года.
Дорогие друзья,
большое спасибо за ваше поздравление к рождеству... Двенадцатого мая мне предстоит прочесть лекцию в Бостоне, и я надеюсь задержаться там на день-два. Возможно, тогда я уже смогу вам представить свою жену, но прошу вас пока никому ничего не говорить. Пожалуй, поздновато я решил снова жениться, но мне думается, что это стоит сделать...
Он вылетел в Индию в начале 1953 года с группой медиков, среди них был француз — профессор Жорж Портман из Бордо, с которым Флеминг подружился. Попутчики сразу полюбили Флеминга. Им нравилась его простота, его шотландские шутки, его манера острить с невозмутимым лицом. Их поражала моложавость Флеминга. Все называли его просто Флем. Его спутников и в первую очередь его самого удивило преклонение, с которым встречали его толпы индийцев в Бомбее, а потом в Мадрасе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81