Запахи осеннего леса успокаивали, придавали легкость движениям и мыслям. «Вот бы скорей стать взрослым, скорей набраться силы и боевого мастерства», - думал Амвросий. Ему казалось тесно в хрупком теле ребенка. Он мечтал. Как и многие сверстники, он желал подвигов, добычи и славы. За год с лишним он почти совсем забыл о своей прежней жизни. Лишь редкие моменты воскрешали в душе старую боль.
Спешились. Напоили лошадей у ручья.
- Вон! Вон туда посмотри! - закричал Амвросий.
Бурый медведь покачиваясь шел к воде чуть выше по течению.
- На медведей я не охочусь, - сурово заметил римлянин. Забрался на коня. Потрогал притороченный к седлу топорик.
- А Рыва охотится, - грустно сказал мальчик.
- Рыва? Может быть. Едем.
Медведь принялся пить, изредка поднимая голову. Он явно ощущал себя в полной безопасности. Они спустились ниже по течению и поехали дальше по дикой тропинке.
- Мы не заблудимся?
- Нет. Я уже бывал тут.
Амвросий вспомнил как часто в это лето отлучался Валент. Он много ездил по делам с Всегордом. По обрывкам фраз мальчик знал: отца занимали горные крепости, проходы и какие-то ловушки. Но не об этом хотел сейчас спросить маленький римлянин.
- У меня есть вопрос, - сказал он серьезно, как взрослый.
Валент удивленно поднял голубые глаза. Брови поплыли вверх на круглом лбу. Коротко остриженная голова наклонилась набок.
- Вопрос… - растерялся Амвросий.
- Спрашивай смело.
- Объясни… Вот мы варвары, а живем среди римлян…
Валент от всего сердца расхохотался, откинувшись в седле.
- Я… Ой! Я хотел сказать…
- Мне все понятно: римляне среди скифов.
- Да. Но почему? Разве это правильно? Ведь…
- Они воюют с империей, - закончил за него приемный отец.
Мальчик кивнул. Торопливо добавил:
- Склавины против римского цезаря, а мы им помогаем.
- Тебя волнует, почему? Нет ничего проще. Мы - это мы, а цезарь Тиверий - это цезарь Тиверий. Нам до него дела нет. Свыше того: он не желает нам добра. Он нам не друг. Вспомни, кем ты был в империи? У меня тоже есть счеты с нашим славным государством.
Амвросий не имел никаких счетов с Византией, но не стал возражать. Главное для него стало понятным. Он не обязан следовать чуждым и ненужным правилам. Он сам по себе. Он хозяин своей судьбы, в той мере, насколько позволяют боги. Он друг друзьям и недруг тем, кто тверд в своей неприязни.
Внезапно лес кончился. Но вместо обычной тишины до слуха всадников донесся топот тысяч копыт.
- Это интересней медведя! Вперед!
Они остановились под последними деревьями, так чтобы оставаться незамеченными. Перед ними открылся огромный луг по которому неслись сотни коней и кобылиц с жеребятами. Амвросии раскрыл от удивления рот. Усталость рассеялась. Ее оттеснило нахлынувшее изумление. Это были дикие лошади!
- Нравится? - спросил Валент.
- Да! Откуда они?
- Посмотри, какие красавцы. Это из табунов самого императора, должно быть. Их гонят сюда. В наших конюшнях только кони и мерины. Остальные лошади обитают на воле. Тут они встретят зиму. Нравятся?
- Конечно! Их ведь ловят, когда надо и объезжают. Я видел, как пригоняли жеребцов в городище. Но сколько же их…
Шум стих. Лошади пронеслись в сторону заката.
14
Бронзовые светильники по углам императорской спальни горели необыкновенно ярко. Алое пламя подрагивало на толстых фитилях в голубиных клювах. Раскинув золоченые крылья, птицы парили над изящными стойками. Тени придворных плясали на мозаичном полу, мелькали чудищами на голубой росписи стен.
- Он еще не пришел? - прошептал Тиверий Константин. Поднял маленький круглый подбородок. Вытаращил глаза по-детски.
Кучка приближенных склонилась над статным телом.
- Он идет, божественный. За ним недавно послали, - почтительно сообщил кувикуларий, курчавый и тонконосый. Забегал темно-карими очами по сторонам.
Тиверий уронил запястье на опухшие глаза. Простонал, разгибая колени под длинной ночной рубахой. Распластался на скомканных простынях. Задышал ртом глубоко и неровно. Сгреб пальцами край покрывала. Он был здоров. Приближенные напрасно терзали себя беспокойством. Его лишь мучили ночные тревоги. Из жизни приходили они в мир сновидений.
- Слишком много огня, владыка? - спросил кувикуларий.
- Нет, пусть будет светло…
Внезапно разбуженный Аркадий спешил. Подошвы его сандалий шелестели по мрамору коридора. Низкий юноша-раб держал перед евнухом фонарь. Четверо гвардейцев молча шествовали позади.
«Надо успокоить его. Надо успокоить…» - беззвучно твердил евнух. Сжимал и разжимал веки, прогоняя сон. Была глубокая ночь. Цезарь проснулся и разбудил криком охрану. Он ничего не объяснял, а только желал видеть его - своего ангела Аркадия.
Наконец они подошли к флигелю дворца. Здесь находились покои Тиверия. В комнатах смежных с императорской спальней Аркадия встретило скопление слуг.
- С ним все в порядке? - поинтересовался евнух у врача.
- Должно быть, просто дурной сон… - промямлил лысый старик.
Аркадий перекрестился. Приказал страже убрать лишние глаза. Сглотнул горькую ночную слюну. Смочил сухие уста сладким вином. Пригладил жидкие волосы цвета спелого каштана. Поправил привычным движением одежды. Шагнул в комнату цезаря.
- Что случилось, божественный? Отчего твой сон прерван?
- О, Аркадий, наконец! Выйдите все.
Они остались наедине. Евнух опустил жирное тело на поднесенный слугами стул. Положил круглые локти на кровать. Тиверий присел. Стер со лба пот. Заговорил нервным шепотом:
- Императрица София… Она хочет развести меня. Она приготовила мне даже свою дочь. Они оплетают меня сговором с патриархом. И это в такое время! Всюду варвары, опасность… А ей… Ей нужно только уберечь власть и богатство. Зачем? Зачем ей вся эта роскошь, теперь, когда она стареет?
Глаза Тиверия болезненно расширились.
- Наш славный Юстин плох, но он любит тебя как родного сына. Он не даст тебя в обиду. Не сомневайся: ты унаследуешь все. А наши люди при патриархе…
- Что наши люди!? - в отчаянье простонал Тиверий. Концы бровей его высоко поднялись над переносицей.
- Ты ведь не собираешься жениться вновь?
- Мне не дают перевезти сюда супруги и дочерей. В Больших палатах цезарей нет места для моей семьи. Все занято. Но главное не это. Пусть пока живут во Фригии. Во дворце Ормизда им место тоже не нашлось. Их выжили! София никого не допускала из придворных женщин до Анастасии. Никого! Теперь она уехала. О! Сколько слез… Бедняжка… Но… София снова недовольна. Как с этим быть? Они и эти… - он сгоряча шлепнул ладонью по простыне. Вздрогнули угловатые тени. - Они меня лишают сил! Я все сношу…
Аркадий вдохнул благовонные масла.
- Ты станешь августом, мой благородный друг. Сейчас: терпение, одно терпение. Ты сам так говоришь, припомни это. Поменьше возражай Софии. Ты обаятелен. Она к тебе питает чувства. Апломб ее велик, но все же… Все же она тебе немало помогла. Ведь, сама София настояла перед августом Юстином, чтоб он тебя избрал совместно править.
- Все так, любезный мой. И все не так.
- Есть и другое. Вспомни.
Тиверий тревожно посмотрел в сторону. Глаза его слезились. В памяти цезаря всплывали тревожные картины минувшего.
Пять лет назад Юстин повелел Тиверию вести армию Византии на аваров. Сила каганата опрокинули римское войско, погнали его, беспощадно истребляя. Тиверий едва не погиб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107