Следует, наконец, помочь лазаретам БАО медикаментами, перевязочными средствами и по возможности медицинскими специалистами среднего звена.
Перечисляя стоящие перед нами задачи, Быков иногда заглядывал в раскрытый блокнот. Видимо, все, о чем говорил, было заранее согласовано с Вайнштейном. Об авиационных отделениях при эвакогоспиталях с длительным сроком лечения мы не так давно говорили с Соколовым. Значит, тот разговор не остался без последствий. Именно я предложил тогда укрепить лазареты БАО.
- Да, - согласился Быков, когда я вскользь напомнил об этом. - И вы, Александр Николаевич, возьмете лазареты на себя. Остальные участки работы поделим между собой. Теперь же, - сказал он в заключение, - сформулируйте все мероприятия по пунктам и отпечатайте в нескольких экземплярах.
Часа через два я представил Быкову план.
- Спасибо, - поблагодарил Павел Константинович. - Я еще раз его просмотрю, не упустили ли мы чего-нибудь. А вы пока пойдите и представьтесь помощнику начальника сануправления фронта по ВВС.
Тепло поприветствовав меня, Вайнштейн сказал, что едет в штаб и попросил меня сопровождать его.
- Недавно вступивший в должность командующего ВВС Южного фронта генерал-майор авиации Константин Андреевич Вершинин, - сообщил Александр Дмитриевич, - придает санслужбе большое значение и непременно примет вас по случаю назначения заместителем флагманского врача ВВС фронта.
Из разговора с Вайнштейном в дороге я уяснил себе довольно сложную структуру санитарной службы в авиационных частях. В полосе, занимаемой фронтом, имеются семь районов авиационного базирования. Каждый из них насчитывает от шести до девяти БАО, Их старшие врачи непосредственно подчинены начальнику санслужбы РАБ, а оперативно и начмеду общевойскового соединения. В шести армиях фронта есть флагманские врачи ВВС. Им подчинены санслужбы авиационных дивизий и врачи отдельных авиаполков. А сами они подотчетны начальнику санслужбы общевойсковой армии и флагманскому врачу ВВС фронта...
- Что за человек Вершинин? - поинтересовался я, испытывая вполне объяснимое волнение перед встречей с ним.
- Прежде всего умный человек с широким взглядом, - ответил Вайнштейн. Как мне кажется, он и талантливый военачальник. Я встречался с ним еще до войны, в Харьковском военном округе. Уже тогда он выделялся среди других своей эрудицией и энергией, хотя был еще молод. Отличный летчик. Умеет ценить инициативных и решительных людей, сразу располагает к себе. Вы, надеюсь, сами скоро убедитесь в этом.
Старый особнячок, где работал командующий, находился в глубине сада. Генерал принял нас без задержки. Высокий, подтянутый, он встал из-за стола и крепко, по-дружески пожал нам руки. Лицо у него было волевое, открытое, взгляд прямой. Темные волосы зачесаны назад, на висках аккуратно подстрижены.
- Садитесь. - Вершинин жестом указал на стулья и сам сел за стол. Внешностью и манерой обращения он действительно сразу же располагал к себе. - Скажите, - спросил он у меня, - вы были начальником кабинета авиационной медицины Одесской авиашколы?
- Да, только нештатным, - уточнил я.
- Это неважно, - заметил генерал. - Главное, чтобы у вас было желание работать. - В его светлых глазах мелькнула улыбка. Позже мне не раз приходилось замечать, как он улыбается одними глазами. Это оживляло его лицо. - Чем вы намерены заняться в первую очередь? - спросил командующий, пристально посмотрев на меня.
- Считаю нужным побывать в батальонах аэродромного обслуживания, чтобы получить ясное представление о боеготовности санслужбы, - ответил я. - Думаю на месте выяснить и конкретные нужды, и наши возможности.
- В ваше распоряжение я выделю самолет. Написав записку, командующий ВВС фронта добавил:
- Но летать будете не сами, с летчиком. - И он переглянулся с Вайнштейном. Ему, оказывается, известно о том, что я сам вожу самолет. Видимо, не желая смущать меня, генерал продолжал: - Жду от вас, товарищи врачи, ощутимых результатов в улучшении работы санслужбы. Это крайне важно. Бои предстоят тяжелые.
Отпуская меня, Вершинин снова пожал мне руку и посоветовал представиться дивизионному комиссару Алексееву.
Я вышел из кабинета окрыленным, чувствуя, что как-то включился в работу.
Комиссара Управления ВВС фронта я застал за чтением документов. Плотный, большелобый, с густыми бровями, он показался мне человеком, привычным к кабинетной работе. "Обстоятельный, неторопливый, несколько флегматичный", - так про себя определил я характер дивизионного комиссара. Но ошибся. Как это нередко бывает, за внешней невозмутимостью и медлительностью у Василия Ивановича Алексеева скрывался бурный темперамент. Он любил живую работу с людьми, за письменный стол садился лишь в случае крайней необходимости. Но об этом я узнал позже.
- С какого года вы в партии? - спросил дивизионный комиссар, когда я коротко рассказал, откуда прибыл и где служил до войны.
- С тысяча девятьсот тридцать девятого.
- Мы, коммунисты, несем особую ответственность за боеспособность частей. Приходите ко мне в любое время, если понадобится помощь или совет. Сообща легче преодолевать трудности.
Я от души поблагодарил комиссара.
Санитарная служба относилась к числу тыловых. Я, однако, видел необходимость установить самый тесный контакт с оперативным отделом штаба. Важно было постоянно знать об изменении обстановки на фронте, о возможных перемещениях наших авиационных частей.
Оперативный отдел возглавлял подполковник К. Н. Одинцов. Я попросил уделить мне несколько минут. Несмотря на занятость, он проявил ко мне большое внимание и в дальнейшем никогда не отказывал в оперативной информации, что значительно облегчало мою работу.
На следующее утро я явился в штаб за командировочным предписанием. Его оформили без задержки. В оперативном отделе получил карту. Маршрут проложил с таким расчетом, чтобы в каждом из районов авиационного базирования побывать хотя бы в двух БАО. Самолет мне выделили всего на пять дней.
В городе был так называемый штабной аэродром. Там и находился мой У-2.
Летели мы на высоте пятьдесят - семьдесят метров. Летчик и я внимательно наблюдали за воздухом. Из облаков мог вывалиться "мессершмитт" или "фокке-вульф".
Приземлились на аэродроме Константиновка. Там базировался 210-й штурмовой авиаполк. Он готовился получить самолеты Ил-2 с мощным вооружением и бронезащитой, но пока летал на СУ-2, машинах устаревшей конструкции, с деревянным фюзеляжем.
718 БАО, приданный 230-й штурмовой авиационной дивизии (в нее входил 210-й полк), имел лазарет, который А. Д. Вайнштейн посоветовал взять за образец.
- Лазареты других БАО, - сказал он, - должны быть оснащены и укомплектованы, во всяком случае, не хуже, чем этот.
Поэтому мне и хотелось побывать прежде всего в Константиновке.
Прилет У-2 на фронтовой аэродром всегда вызывал повышенный интерес. Может быть, это нагрянуло начальство, или доставлен пакет с важным приказом, или прибыла почта... Неудивительно, что нас с летчиком, как только мы вылезли из кабин, окружила толпа любопытных.
Потом мне сказали, что в полку немало экипажей, не имеющих машин. Большую часть дня они проводят на аэродроме, помогая техникам и механикам.
Только я хотел спросить, где находится медпункт, как ко мне подошел уже немолодой военврач 3 ранга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Перечисляя стоящие перед нами задачи, Быков иногда заглядывал в раскрытый блокнот. Видимо, все, о чем говорил, было заранее согласовано с Вайнштейном. Об авиационных отделениях при эвакогоспиталях с длительным сроком лечения мы не так давно говорили с Соколовым. Значит, тот разговор не остался без последствий. Именно я предложил тогда укрепить лазареты БАО.
- Да, - согласился Быков, когда я вскользь напомнил об этом. - И вы, Александр Николаевич, возьмете лазареты на себя. Остальные участки работы поделим между собой. Теперь же, - сказал он в заключение, - сформулируйте все мероприятия по пунктам и отпечатайте в нескольких экземплярах.
Часа через два я представил Быкову план.
- Спасибо, - поблагодарил Павел Константинович. - Я еще раз его просмотрю, не упустили ли мы чего-нибудь. А вы пока пойдите и представьтесь помощнику начальника сануправления фронта по ВВС.
Тепло поприветствовав меня, Вайнштейн сказал, что едет в штаб и попросил меня сопровождать его.
- Недавно вступивший в должность командующего ВВС Южного фронта генерал-майор авиации Константин Андреевич Вершинин, - сообщил Александр Дмитриевич, - придает санслужбе большое значение и непременно примет вас по случаю назначения заместителем флагманского врача ВВС фронта.
Из разговора с Вайнштейном в дороге я уяснил себе довольно сложную структуру санитарной службы в авиационных частях. В полосе, занимаемой фронтом, имеются семь районов авиационного базирования. Каждый из них насчитывает от шести до девяти БАО, Их старшие врачи непосредственно подчинены начальнику санслужбы РАБ, а оперативно и начмеду общевойскового соединения. В шести армиях фронта есть флагманские врачи ВВС. Им подчинены санслужбы авиационных дивизий и врачи отдельных авиаполков. А сами они подотчетны начальнику санслужбы общевойсковой армии и флагманскому врачу ВВС фронта...
- Что за человек Вершинин? - поинтересовался я, испытывая вполне объяснимое волнение перед встречей с ним.
- Прежде всего умный человек с широким взглядом, - ответил Вайнштейн. Как мне кажется, он и талантливый военачальник. Я встречался с ним еще до войны, в Харьковском военном округе. Уже тогда он выделялся среди других своей эрудицией и энергией, хотя был еще молод. Отличный летчик. Умеет ценить инициативных и решительных людей, сразу располагает к себе. Вы, надеюсь, сами скоро убедитесь в этом.
Старый особнячок, где работал командующий, находился в глубине сада. Генерал принял нас без задержки. Высокий, подтянутый, он встал из-за стола и крепко, по-дружески пожал нам руки. Лицо у него было волевое, открытое, взгляд прямой. Темные волосы зачесаны назад, на висках аккуратно подстрижены.
- Садитесь. - Вершинин жестом указал на стулья и сам сел за стол. Внешностью и манерой обращения он действительно сразу же располагал к себе. - Скажите, - спросил он у меня, - вы были начальником кабинета авиационной медицины Одесской авиашколы?
- Да, только нештатным, - уточнил я.
- Это неважно, - заметил генерал. - Главное, чтобы у вас было желание работать. - В его светлых глазах мелькнула улыбка. Позже мне не раз приходилось замечать, как он улыбается одними глазами. Это оживляло его лицо. - Чем вы намерены заняться в первую очередь? - спросил командующий, пристально посмотрев на меня.
- Считаю нужным побывать в батальонах аэродромного обслуживания, чтобы получить ясное представление о боеготовности санслужбы, - ответил я. - Думаю на месте выяснить и конкретные нужды, и наши возможности.
- В ваше распоряжение я выделю самолет. Написав записку, командующий ВВС фронта добавил:
- Но летать будете не сами, с летчиком. - И он переглянулся с Вайнштейном. Ему, оказывается, известно о том, что я сам вожу самолет. Видимо, не желая смущать меня, генерал продолжал: - Жду от вас, товарищи врачи, ощутимых результатов в улучшении работы санслужбы. Это крайне важно. Бои предстоят тяжелые.
Отпуская меня, Вершинин снова пожал мне руку и посоветовал представиться дивизионному комиссару Алексееву.
Я вышел из кабинета окрыленным, чувствуя, что как-то включился в работу.
Комиссара Управления ВВС фронта я застал за чтением документов. Плотный, большелобый, с густыми бровями, он показался мне человеком, привычным к кабинетной работе. "Обстоятельный, неторопливый, несколько флегматичный", - так про себя определил я характер дивизионного комиссара. Но ошибся. Как это нередко бывает, за внешней невозмутимостью и медлительностью у Василия Ивановича Алексеева скрывался бурный темперамент. Он любил живую работу с людьми, за письменный стол садился лишь в случае крайней необходимости. Но об этом я узнал позже.
- С какого года вы в партии? - спросил дивизионный комиссар, когда я коротко рассказал, откуда прибыл и где служил до войны.
- С тысяча девятьсот тридцать девятого.
- Мы, коммунисты, несем особую ответственность за боеспособность частей. Приходите ко мне в любое время, если понадобится помощь или совет. Сообща легче преодолевать трудности.
Я от души поблагодарил комиссара.
Санитарная служба относилась к числу тыловых. Я, однако, видел необходимость установить самый тесный контакт с оперативным отделом штаба. Важно было постоянно знать об изменении обстановки на фронте, о возможных перемещениях наших авиационных частей.
Оперативный отдел возглавлял подполковник К. Н. Одинцов. Я попросил уделить мне несколько минут. Несмотря на занятость, он проявил ко мне большое внимание и в дальнейшем никогда не отказывал в оперативной информации, что значительно облегчало мою работу.
На следующее утро я явился в штаб за командировочным предписанием. Его оформили без задержки. В оперативном отделе получил карту. Маршрут проложил с таким расчетом, чтобы в каждом из районов авиационного базирования побывать хотя бы в двух БАО. Самолет мне выделили всего на пять дней.
В городе был так называемый штабной аэродром. Там и находился мой У-2.
Летели мы на высоте пятьдесят - семьдесят метров. Летчик и я внимательно наблюдали за воздухом. Из облаков мог вывалиться "мессершмитт" или "фокке-вульф".
Приземлились на аэродроме Константиновка. Там базировался 210-й штурмовой авиаполк. Он готовился получить самолеты Ил-2 с мощным вооружением и бронезащитой, но пока летал на СУ-2, машинах устаревшей конструкции, с деревянным фюзеляжем.
718 БАО, приданный 230-й штурмовой авиационной дивизии (в нее входил 210-й полк), имел лазарет, который А. Д. Вайнштейн посоветовал взять за образец.
- Лазареты других БАО, - сказал он, - должны быть оснащены и укомплектованы, во всяком случае, не хуже, чем этот.
Поэтому мне и хотелось побывать прежде всего в Константиновке.
Прилет У-2 на фронтовой аэродром всегда вызывал повышенный интерес. Может быть, это нагрянуло начальство, или доставлен пакет с важным приказом, или прибыла почта... Неудивительно, что нас с летчиком, как только мы вылезли из кабин, окружила толпа любопытных.
Потом мне сказали, что в полку немало экипажей, не имеющих машин. Большую часть дня они проводят на аэродроме, помогая техникам и механикам.
Только я хотел спросить, где находится медпункт, как ко мне подошел уже немолодой военврач 3 ранга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75