Кривая рождаемости шла
вниз, потому что было очень немного мужей, чьи жены были так же
привлекательны, как женщины-Исполнители, с таким же пышным бюстом и нежным
телом, и еще меньше тех, чьи жены были столь же желанны и так же шли
навстречу всем своим желаниям. Рождалось все меньше и меньше детей.
Правительство лишилось той части населения, которую всегда можно было легко
подвергнуть пропаганде, убедить с помощью телевидения. Люди старшего
поколения приобрели благодушие, получили что-то похожее на счастье. Но
Президент оставался убежденным, лелея мечты о возвращении славных деньков
своего могущества.
Вторым в списке был Генеральный Секретарь ООН, который боролся против
международной экспансии Шоу, призывая остановить Кокли, рвущегося к власти.
Но поскольку Шоу было частным предприятием, Секретарь не мог сделать ничего,
кроме, возможно, похищения Исполнителей.
Кокли решил, что вскоре пост Секретаря окажется в его руках. И
Президента тоже. Было бы глупостью оставлять даже такие, почти лишенные
власти места в руках штатских. История прошлого показывает, что заговор
может созреть незамеченным среди бюрократического моря вокруг Шоу.
"Свидетель убийства Кеннеди, - подумал он. - Человек, который может быть
избран на следующих выборах. Нет". Нет, он должен быть избран раньше...
На его столе вспыхнула лампочка - сигнал о получении послания. Из
приемной щели выскочила желтая карточка, похожая на слегка поджаренный
кусочек тоста. Он сунул ее в проигрыватель и откинулся, слушая сообщение.
"Данные медицинского обследования: А. Лайми, - произнес скрипучий
машинный голос. - Хорошее общее состояние. Зафиксированы изменения в легких.
Поджелудочная железа в превосходном состоянии, почки в хорошем состоянии,
мочевой пузырь между средним и хорошим состоянием, гениталии между хорошим и
превосходным состоянием".
Кокли бросил карточку в утилизатор как раз в тот момент, когда от двери
раздался звонок.
- Входите.
Дверь открылась, и вошел Лайми. Его притворная улыбка выглядела весьма
бледно - он боялся. Кокли заметил это и порадовался. Страх. Он хотел держать
их всех в страхе - в страхе, способном убить. Страх указывал каждому сверчку
свой шесток.
- Вы хотели меня видеть? - спросил Лайми.
- Закройте дверь. Лайми закрыл дверь.
- Сядьте.
Лайми покорно выполнил и этот приказ.
- Вам не стоит курить эти отвратительные сигары, - сказал Кокли,
заметив тлеющий окурок, судорожно зажатый в пожелтевших пальцах Лайми. - В
медицинском рапорте сказано, что в ваших легких полно рубцовой ткани.
Лайми положил окурок в пепельницу, поставленную для немногочисленных
посетителей, приглашавшихся в этот кабинет для разноса.
- Я полагаю, это из-за Джорговы?
- Как это могло случиться, Лайми? Вы уверяли меня, что охрана
безупречна. Вы уверяли меня, что побегов больше не будет.
- Ну...
- Я надеюсь, вы понимаете, что подготовка Исполнителей, способных дать
зрителям ожидаемые ощущения, - задача не из легких. И обходится это
недешево.
- Я думаю, что понимаю, какие неприятности и убытки повлекло за собой
похищение, мистер Кокли, - сказал человечек, пытаясь отвести от себя грозу.
Кокли встал и начал мерить шагами синий ковер, лежащий на полу.
- Я сомневаюсь в том, что вы полностью осознаете это. Поначалу зрители
довольствовались разными штучками: восхождением на гору, борьбой с
крокодилом, автогонками. Но потом все это приелось. Затем Шоу поставило
девяностопроцентные реле взамен восьмидесятипроцентных. Но требовалось
что-то большее. Мы решили обучать своих актеров. Правительство приняло Указ
о наборе в Шоу. Поскольку правительство большей частью состоит из людей Шоу,
этот указ почти не встретил сопротивления во всех палатах. И народ не
выступил против, поскольку большинство его живет главным образом посредством
Шоу. Президент ВЫНУЖДЕН БЫЛ подписать его. Итак, мы отбираем (и платим
родителям изрядные деньги) по пять тысяч детей в год и обучаем их. Мы
отбирали и бы больше, если бы могли найти. Но только двое или трое из
годового набора могут пройти финальную стадию отбора по обучению и
дисциплине. И еще меньше могут выдержать соприкосновение с семьюстами
миллионами разумов во время исполнения. Недавно поставленные стопроцентные
реле еще усложнили это. Джоргова был редчайшей находкой, прирожденным
Исполнителем. Я не думаю, чтобы вы хоть чуточку осознавали все это, мистер
Лайми.
Глаза Лайми расширились до размеров блюдец, когда Кокли повернулся к
нему. Пальцы Кокли не были уже просто пальцами. Они были оружием. Из-под
аккуратно подрезанных ногтей высунулись на полтора дюйма острые лезвия. Они
поблескивали на свету.
вниз, потому что было очень немного мужей, чьи жены были так же
привлекательны, как женщины-Исполнители, с таким же пышным бюстом и нежным
телом, и еще меньше тех, чьи жены были столь же желанны и так же шли
навстречу всем своим желаниям. Рождалось все меньше и меньше детей.
Правительство лишилось той части населения, которую всегда можно было легко
подвергнуть пропаганде, убедить с помощью телевидения. Люди старшего
поколения приобрели благодушие, получили что-то похожее на счастье. Но
Президент оставался убежденным, лелея мечты о возвращении славных деньков
своего могущества.
Вторым в списке был Генеральный Секретарь ООН, который боролся против
международной экспансии Шоу, призывая остановить Кокли, рвущегося к власти.
Но поскольку Шоу было частным предприятием, Секретарь не мог сделать ничего,
кроме, возможно, похищения Исполнителей.
Кокли решил, что вскоре пост Секретаря окажется в его руках. И
Президента тоже. Было бы глупостью оставлять даже такие, почти лишенные
власти места в руках штатских. История прошлого показывает, что заговор
может созреть незамеченным среди бюрократического моря вокруг Шоу.
"Свидетель убийства Кеннеди, - подумал он. - Человек, который может быть
избран на следующих выборах. Нет". Нет, он должен быть избран раньше...
На его столе вспыхнула лампочка - сигнал о получении послания. Из
приемной щели выскочила желтая карточка, похожая на слегка поджаренный
кусочек тоста. Он сунул ее в проигрыватель и откинулся, слушая сообщение.
"Данные медицинского обследования: А. Лайми, - произнес скрипучий
машинный голос. - Хорошее общее состояние. Зафиксированы изменения в легких.
Поджелудочная железа в превосходном состоянии, почки в хорошем состоянии,
мочевой пузырь между средним и хорошим состоянием, гениталии между хорошим и
превосходным состоянием".
Кокли бросил карточку в утилизатор как раз в тот момент, когда от двери
раздался звонок.
- Входите.
Дверь открылась, и вошел Лайми. Его притворная улыбка выглядела весьма
бледно - он боялся. Кокли заметил это и порадовался. Страх. Он хотел держать
их всех в страхе - в страхе, способном убить. Страх указывал каждому сверчку
свой шесток.
- Вы хотели меня видеть? - спросил Лайми.
- Закройте дверь. Лайми закрыл дверь.
- Сядьте.
Лайми покорно выполнил и этот приказ.
- Вам не стоит курить эти отвратительные сигары, - сказал Кокли,
заметив тлеющий окурок, судорожно зажатый в пожелтевших пальцах Лайми. - В
медицинском рапорте сказано, что в ваших легких полно рубцовой ткани.
Лайми положил окурок в пепельницу, поставленную для немногочисленных
посетителей, приглашавшихся в этот кабинет для разноса.
- Я полагаю, это из-за Джорговы?
- Как это могло случиться, Лайми? Вы уверяли меня, что охрана
безупречна. Вы уверяли меня, что побегов больше не будет.
- Ну...
- Я надеюсь, вы понимаете, что подготовка Исполнителей, способных дать
зрителям ожидаемые ощущения, - задача не из легких. И обходится это
недешево.
- Я думаю, что понимаю, какие неприятности и убытки повлекло за собой
похищение, мистер Кокли, - сказал человечек, пытаясь отвести от себя грозу.
Кокли встал и начал мерить шагами синий ковер, лежащий на полу.
- Я сомневаюсь в том, что вы полностью осознаете это. Поначалу зрители
довольствовались разными штучками: восхождением на гору, борьбой с
крокодилом, автогонками. Но потом все это приелось. Затем Шоу поставило
девяностопроцентные реле взамен восьмидесятипроцентных. Но требовалось
что-то большее. Мы решили обучать своих актеров. Правительство приняло Указ
о наборе в Шоу. Поскольку правительство большей частью состоит из людей Шоу,
этот указ почти не встретил сопротивления во всех палатах. И народ не
выступил против, поскольку большинство его живет главным образом посредством
Шоу. Президент ВЫНУЖДЕН БЫЛ подписать его. Итак, мы отбираем (и платим
родителям изрядные деньги) по пять тысяч детей в год и обучаем их. Мы
отбирали и бы больше, если бы могли найти. Но только двое или трое из
годового набора могут пройти финальную стадию отбора по обучению и
дисциплине. И еще меньше могут выдержать соприкосновение с семьюстами
миллионами разумов во время исполнения. Недавно поставленные стопроцентные
реле еще усложнили это. Джоргова был редчайшей находкой, прирожденным
Исполнителем. Я не думаю, чтобы вы хоть чуточку осознавали все это, мистер
Лайми.
Глаза Лайми расширились до размеров блюдец, когда Кокли повернулся к
нему. Пальцы Кокли не были уже просто пальцами. Они были оружием. Из-под
аккуратно подрезанных ногтей высунулись на полтора дюйма острые лезвия. Они
поблескивали на свету.
x x x
Они сияли.
- Вы не...
- Мы не должны держать на службе людей, которые не понимают. Мы не
можем позволить себе держать на службе человека, который позволяет оппозиции
проникнуть в нашу среду, который позволяет Революционеру стать
телохранителем нашего ведущего актера.
Лайми вскочил и рванул на себя кресло, как бы отгородившись им. Дверь
казалась бесконечно далекой. А Кокли был так близко, как следующий вздох..,
если он будет.
- Дверь заперта, - сказал Кокли. - А стены комнаты звуконепроницаемы.
Лайми схватился за кресло и поднял его.
Кокли увернулся неожиданно быстро для такого старика.
Его прыжок был еще быстрее. Серебряная вспышка, алые брызги. Затем -
удар тела о ковер и короткий булькающий хрип.
Кокли вернулся к столу и вызвал слуг. Дверь открылась, вошли два
человека с лицами, начисто лишенными выражения.
- Отнесите его к доктору Одегарду, - сказал Кокли. - Он знает, какие
органы надо поместить в питательные баки.
Когда они удалились вместе со своей безмолвной ношей, Анаксемандр сел
за стол и продолжил просмотр мысленного списка врагов. Его разум перебирал
одну возможность за другой. Он мыслил слишком четко и быстро для
двухсотлетнего старика. Но он вовсе не был стариком. И никогда им не будет.
Никогда...
Глава 4
Майк не знал, где он находится. Ему завязали глаза, посадили в другую
машину и повезли куда-то в неизвестном направлении. Единственным
впечатлением от поездки была качка и тяжесть, как будто машина погружалась в
воду. Урчание аэросистемы вроде бы прекратилось, потом зазвучало вновь, но
уже по-другому - глуше и ниже. Затем появилось еще одно ощущение - словно
машина вынырнула из воды. Когда с его глаз сняли повязку, он оказался в
комнате с белыми стенами, абсолютно пустой. Затем его провели в холл,
гостиную, аудиторию, или что это там было еще, и оставили одного. Они велели
ждать доктора Мак-Гиви. Он ждал.
Комната была прекрасна. Кем бы ни был доктор Мак-Гиви, у него имелся
вкус - да еще и приличная сумма денег. Посреди комнаты журчал фонтан,
омывавший глыбу вулканического камня, вздымавшуюся почти до потолка. Из
расщелин свешивались зеленые веточки растений, и местами пламенели оранжевые
цветы. Пол был тоже из вулканического камня, и каждый второй блок его был
отполирован так, что гладкие и шершавые квадраты создавали некое подобие
шахматной доски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37